Линда Миллер - Грешный ангел

– Поэтому ты нашел другую постель!

– Я спал в своей постели, – проговорил Элай, – в своей постели и совершенно один, хотя и в пансионе Эрлины.

– Какое прекрасное оправдание не только для тебя, но и для Эрлины.

Он поднял ее подбородок и заставил Бонни взглянуть себе в глаза.

– Я повторяю, что не нарушал свои обеты ни с Эрлиной Кэлб, ни с какой другой женщиной.

Он почувствовал, как она вздрогнула. Теперь он проклинал себя за то, что подорвал веру Бонни в себя еще тогда, в Нью-Йорке. А тут еще и Консолата!..

Бонни хотела ответить ему, но кто-то постучал в дверь.

– Я посмотрю, кто внизу, мэм, – откликнулась девочка.

Элай закрыл глаза и выругался. Ну, почему ему никогда не удается сказать Бонни все, что он хочет и должен ей сказать!

Сэт стоял на пороге в индейском шлеме, держа Розмари за руку. Он был так забавен, что Бонни рассмеялась, хотя слезы еще стояли у нее в глазах.

– Прошу прощения, миссис Мак Катчен, – добродушно пробормотал Сэт, – но мисс Роз кажется, проголодалась.

Бонни бросилась к девочке и прижала ее к себе.

– Спасибо, Сэт. Почему бы тебе не зайти?

Сэт перевел взгляд с Бойни на Элая и поспешно сорвал с себя перья. Сэт всегда сочувствовал Бонни, но сейчас она молила Бога, чтобы адвокат не вздумал вмешаться в их разговор: это только повредило бы ей.

– Это зависит от того, – начал Сэт, – собирается ли мистер Мак Катчен остаться здесь. Ты готов поехать сейчас, Элай?

– Нет, Сэт, не готов. Но я хочу, чтобы ты отвез Розмари и Кэтти к Джиноа.

– Конечно, – согласился Сэт, – я только…

Он не успел закончить. На лестнице послышались торопливые шаги. Бонни повернулась посмотреть, что заставило Кэтти так спешить. Реальность превзошла ее ожидания.

Глаза Кэтти округлились, лицо пылало.

– Мэм, вы не поверите! Внизу ваш отец… он прямо из Ирландии!

Чтобы не уронить дочь, Бонни поставила Розмари на пол, а сама опустилась на стул.

– Мэм? – Кэтти, явно встревоженная, вопросительно посмотрела на Бонни.

Элай выскочил из кухни, не проронив ни слова. Его шаги раздались на наружной лестнице, Бонни закрыла лицо руками.

– Мне кажется, что вы не особенно рады, – заметил Сэт, – могу ли я чем-нибудь помочь вам, миссис Мак Катчен?

Бонни собралась с мыслями.

– Пожалуйста, отвези Роз и Кэтти к Джиноа.

Кэтти смутилась.

– Мэм, вы, в самом деле, хотите, чтобы я уехала?

– Да, – ответила Бонни, ожидая, что вот-вот появится отец. – Все правильно, Кэтти. Пожалуйста, отправляйся с мистером Кэллаханом.

Услышав, как за Кэтти закрылась дверь, Бонни поднялась – на пороге стоял Джек Фитцпатрик. Он был все еще привлекателен, хотя его темные волосы поредели, а нос стал заметно краснее.

– Ты хорошо следишь за магазином, – сказал он вместо приветствия, – спасибо тебе за это.

Бонни растерялась. Она никогда не была особенно близка с отцом, хотя считала долгом посылать ему деньги после его загадочного бегства в Ирландию. Сейчас она со смущением думала о том, что из-за него едва не потеряла магазин. После того, как она с такими усилиями удержала магазин на плаву, ей чуть было не пришлось отдать его Форбсу.

– Я не ждала тебя, – проговорила Бонни.

Джек Фитцпатрик засмеялся. Он был в дешевом костюме, сильно измятом в вагоне. Хотя он провел в Нортридже не более получаса, от него пахло спиртным.

– Кажется, ты не слишком рада меня видеть, – заметил он, располагаясь за столом. – Я немного проголодался, так что если не возражаешь…

Бонни возражала – ох, как она возражала! И все же приготовила ему яичницу.

– Хорошая девочка, – одобрительно сказал отец. Бонни заставила себя повернуться к Джеку Фитцпатрику.

– Ты вернулся навсегда? – спросила она.

Отец улыбнулся и кивнул. Его лицо заросло щетиной, и он явно давно не мылся.

– Кажется, ты не очень-то довольна этим, дочка.

Бонни кипела от возмущения.

– Я была не очень довольна, когда уплатила твои картежные долги в «Медном Ястребе», – ответила она, со стуком поставив тарелку перед отцом, – это обошлось мне в пять тысяч долларов.

– Но пять тысяч ты заработала, торгуя моими товарами в моем магазине, – уточнил Джек Фитцпатрик, убежденный в своей правоте. – Я скоро женюсь. Жить мы будем здесь.

Бонни положила на стол нож и вилку, достала хлеб и масло.

– Кто же у тебя на примете? На ком ты собираешься жениться?

– О, всегда найдутся вдовы, готовые вступить в брак с деловым человеком. Не думаю, что невесту трудно найти.

Едва сдерживая ярость, Бонни заварила чай.

– Так вот оно как! Через столько лет ты собираешься осесть здесь и забрать у меня магазин, хотя я едва сумела сохранить его!

Брови на испитом лице удивленно поднялись.

– Ты замужем, и о тебе заботится муж. Богатый человек, между прочим. Зачем же тебе магазин?

Бонни не собиралась с ним спорить.

– Произошло много такого, о чем ты не знаешь.

– Конечно, – согласился Джек, – ни словечка с тех пор, как сообщила о смерти мальчика.

Упоминания о Кайли было достаточно, Бонни тут же пришла в себя.

– Думаю, тебе не хватало денег, а не писем.

Казалось, отец обиделся. Встретив его укоризненный взгляд, Бонни отвернулась.

– Доченька!

Это окончательно вывело Бонни из себя.

– Не смей говорить со мной так, словно я девочка с косичками. Я взрослая женщина и самостоятельно управляю этим магазином. Ты задолжал мне много, отец.

Джек занялся яичницей, он украдкой поглядывал на Бонни.

– Рад, что твой гордый ирландский дух не сломлен, дочка. Действительно рад!

«Ну и ну, – подумала Бонни. – Отец, видно, считает, что она очень счастлива!» Бойни, вздохнув, села за стол.

– А где же мистер Мак Катчен? – спросил Джек. – И как это он позволил жене выкручиваться, чтобы спасти магазин от краха?

Бонни в упор посмотрела на отца.

– Я ушла от Элая после смерти Кайли.

Джек поперхнулся, видимо, решив, что теперь ему придется содержать дочь. Это нарушало все его планы.

– Ушла от него, – задыхаясь проговорил он.

– О, не волнуйся! Мы снова поженились прошлой ночью. Кстати, у тебя есть внучка.

Джек выпучил глаза.

– Однако!

Бонни улыбнулась, решив ничего не объяснять ему: пусть отец узнает все от городских сплетников.

– Ты, должно быть, устал, – сказала она. – Я уйду, а ты отдыхай.

– Бонни?!

Она закрыла дверь.

Внизу ее ждала портниха с большой коробкой в руках.

В коробке было яркое шелковое платье для танцев. Не желая встречаться ни с кем из знакомых, она быстро зашагала прочь, ни на кого не глядя.

Возле пансиона ее поджидала Эрлина.

– Однако ты вернулась в «Медный Ястреб», – проворковала она.

Бонни остановилась.

– Не понимаю, почему тебя это волнует?

– Надеюсь, ты хорошо спала и не слишком беспокоилась о своем муже? – спросила Эрлина. – Я хорошо о нем позаботилась.

Коробка с платьем выпала из рук Бонни.

– Я так благодарна тебе, – отрезала она, – что и слов не нахожу.

Эрлина казалась такой чувственной, что Бонни тут же представила себе, как она заботилась об Элае.

– Мужчина не должен проводить один брачную ночь, не так ли?

Бонни взяла себя в руки.

– Надеюсь, ты не думаешь, что разбила мне сердце? Я очень рада, что ты была с ним в эту ночь. Ведь наш, брак – чистая выдумка.

– Конечно, Бонни. Должно быть, поэтому ты и готова вцепиться мне в волосы.

Бонни молча подняла коробку с платьем, потом взглянула на Эрлину.

– Ты потеряла Вебба Хатчисона, Эрлина… думаю, что он женится на Сьюзен Фэрли еще до конца лета. А ты теперь мстишь мне за то, что потеряла его.

– Зачем мне жалеть о Веббе, Элай Мак Катчен куда лучше! Он настоящий мужчина!

«Ну что ж, еще минута, и я совершу хладнокровное преднамеренное убийство!»

Она бросила коробку и начала подниматься по ступенькам. Вдруг чьи-то сильные руки схватили ее за локти.

– Ангел, Ангел, – упрекнул ее Форбс. – Надеюсь, ты не собираешься драться с Эрлиной? – он помолчал и затем добавил, – она, должно быть, тяжелее тебя фунтов на сорок:

При этих словах лицо Эрлины залилось краской. Она совсем забыла про Бонни и бросилась в дом, захлопнув за собой дверь.

Бонни, немного остыв, взглянула в знакомые наглые глаза.

– Не хочется этого говорить, но я благодарна тебе, Форбс. Боже, еще немного – и я покрыла бы себя позором!

Форбс поднял коробку.

– Я просто забочусь о своих доходах. Эта кошка разодрала бы тебя в клочки, и я остался бы в убытке.

Бонни разозлилась.

– Ты просто не выносишь, когда замечают твою доброту, ведь так?

Он улыбнулся, сунул коробку под мышку и помог Бонни спуститься с крыльца.

– Разве у меня есть доброта? Это что-то новое.

– Ты самый законченный негодяй! – воскликнула Бонни. Она поправила платье и пустилась почти бегом, наверстывая упущенное время.

Форбс засмеялся.

– Вот это больше похоже на правду, – сказал он, догнав Бонни.

Они подошли к «Медному Ястребу». Только тут Бонни сказала.

– Я не буду танцевать, Форбс.

Брови Форбса поднялись, он открыл дверь и провел Бонни через салун на кухню.

– И это после того, как я, старый дурак, проявил великодушие и клюнул на твою удочку, – Он швырнул коробку на пол, но было заметно, что он не злится.

Бонни с любопытством посмотрела на него. В этот вечер на кухне не было никого, кроме нее и Форбса.

– Я думала, ты взорвешься, – сказала она. Форбс сел на скамейку напротив Бонни.

– Ох, ну и парочка мы с тобой, что ты, что я, – он поставил локоть на край стола и опустил голову на ладонь. – Ты любишь Элая, а я – Элизабет! И однако, мы делаем все, чтобы их оттолкнуть. Что ты думаешь об этом, Бонни? – Бонни открыла рот. Она не ждала такого признания от Форбса.