Джиноа, словно получила пощечину, встала и пошла к двери. Здесь она задержалась.

– Мальчик Марты ушел за священником. Я могу предоставить тебе экипаж, если ты хочешь поехать домой и захватить что-либо из одежды.

Бонни взглянула на свое скромное ситцевое платье.

– Учитывая обстоятельства, подойдет и это, – отрезала она.

Двадцатью минутами позже преподобный мистер Бим совершил обряд бракосочетания. Свидетелями были Джиноа, Элизабет, Сьюзен Фэрли и Сэт, который, вопреки своему решению, принял участие в церемонии.

Когда жениху и невесте пришло время поцеловаться, Бонни отпрянула от Элая.

Элай, однако, не сделал попытки поцеловать ее. Он лишь деловито подписал брачное свидетельство. Смущенная Бонни сделала то же самое.

Элизабет в изумлении смотрела на все это, а Джиноа хотелось провалиться сквозь землю. Мистер Бим, получив деньги, тотчас же удалился. Один Элай был совершенно невозмутим.

– Так вот, – сказал Элай, обращаясь ко всем, – я ухожу, чтобы отпраздновать это событие! Человек женится не каждый день!

Бонни не поверила своим глазам, когда Элай поправил галстук и надел пальто. Джиноа и Элизабет были ошеломлены.

– За Веббом некому присмотреть этой ночью. Не довезете ли вы меня с маленьким Самуилом до магазина, мистер Мак Катчен?

Элай кивнул и улыбнулся.

– Я буду ждать вас в экипаже. – Он нисколько не походил на человека, который только что женился, как и Бонни не знала, как к этому отнестись. Она вышла и поднялась по лестнице.

Сьюзен Фэрли последовала за ней, чтобы взять ребенка: она спешила к Веббу. Бонни отправилась в спальню.

Джиноа предусмотрительно поставила зубную щетку и коробочку с порошком на тумбочку возле кровати. Захватив это с собой, Бонни спустилась в ванную комнату, почистила зубы и умылась, после чего вернулась в спальню. Она втайне надеялась, что Элай ждет ее там, но спальня была пуста.

Бонни со вздохом забралась в постель. Заложив руки за голову, она смотрела в потолок. Когда лампа на столике стала потрескивать и коптить, Бонни задула, ее.

Едва Бонни снова улеглась, на нее нахлынули воспоминания о первой ночи, которую она провела здесь, в этой постели. Тогда ее переполняли любовь, ожидание и страх, и Элай обращался с ней бережно и деликатно.

Теперь она уже не та дрожащая девушка, а оскорбленная женщина. Бонни металась, не находя себе места. Часы пробили одиннадцать, двенадцать, час.

Только тогда Бонни забылась тяжелым сном. Ей снилось, что они с Элаем занимаются любовью на теплой мокрой траве возле реки. Проснувшись, Бонни поняла, что уже утро.

Элая рядом не было.

Бормоча проклятия, чтобы не расплакаться, Бонни выбралась из кровати и поспешно оделась.

Заглянув в соседнюю комнату, она поняла, что Роз уже встала, должно быть, сейчас она завтракала с теткой.

Кипя от гнева, Бонни спустилась по лестнице на кухню. Там была только Марта.

– Доброе утро, миссис Мак Катчен! – сказала та, возясь у плиты, – мисс Джиноа и мисс Розмари в саду.

«Мисс Джиноа и мисс в саду». Как естественно звучали эти слова, и как ужасно, противоестественно поступил Элай, не вернувшись домой!

Нет, Бонни вовсе не хотела, чтобы этот негодяй разделил с ней постель. Но если он так ведет себя, то и она ему не уступит.

– Я не буду завтракать, Марта, – сказала она – пожалуйста, скажите моей золовке, что у меня дела в магазине.

Слуги в Нортридже совсем не те, что в Нью-Йорке.

– Скажите ей сами, – буркнула Марта.

Вспыхнув, Бонни отправилась в сад.

– Доброе утро, Бонни! – радостно проговорила Джиноа. Бонни хотелось сказать ей колкость, но так как здесь же был Сэт, она удержалась.

Взяв на руки Роз, она обняла и поцеловала ее. Джиноа казалась очень радостной, и Бонни стало стыдно, что она сердится на нее.

– Я должна пойти в магазин, – сказала она, – я покормлю Роз там.

– Пойти в магазин! – удивленно воскликнула Джиноа, Сэт, сидевший возле нее, сделал вид, что разглядывает распустившиеся ноготки и цинии.

– Разве ты не знаешь, что у меня есть дела, которыми я должна заниматься? И мне нужно поговорить с Кэтти и Хатчисоном.

Роз брыкалась – она не любила сидеть на руках, – и Бонни пришлось отпустить ее. Девочка побежала по лужайке за бабочкой, и Сэт с явным облегчением последовал за ней.

Джиноа побледнела.

– Я, конечно, понимаю, что ты хочешь сообщить Кэтти и Веббу о свадьбе, но ты, несомненно, догадываешься, что тебе уже не придется зарабатывать на жизнь. Разве ты не хозяйка этого дома?

– Хозяйка этого дома – ты, Джиноа!

Джиноа вспыхнула и неожиданно улыбнулась.

– В ближайшее время мы с мистером Кэллаханом объявим о своей помолвке, – радостно сказала она. Бонни заметила, что на ее руке сверкает крупный бриллиант.

Это сообщение смягчило Бонни. Она подумала, что в действиях Джиноа не было дурного умысла, золовка лишь пыталась наладить жизнь брата.

– Не будь я в такой ярости, я бы обрадовался за тебя, Джиноа.

Джиноа засмеялась, и на ее глаза навернулись слезы.

– Порадуйся за меня, Бонни! Если ты будешь сердиться, это все испортит.

Сев рядом с Джиноа, Бонни обняла ее. К радости за золовку примешивалась печаль.

– Нортридж опустеет после твоего отъезда, да и не знаю, как я обойдусь без тебя.

– Ерунда! Я не покину Нортридж навсегда. Мы с Сэтом хотим построить дом. Он должен быть готов к нашему возвращению из свадебного путешествия.

Бонни вздохнула: если не считать отъезда в Нью-Йорк, у них с Элаем не было свадебного путешествия. Вторая свадьба – только фикция, так что и сейчас ей не на что надеяться.

– Куда вы отправляетесь? – спросила она.

Джиноа взяла руки Бонни в свои.

– Мы остановимся в прекрасном отеле в Канаде, – сказала она. – О, Бонни! Невеста в моем возрасте! Ты можешь представить себе, как я нервничаю.

Бонни чувствовала, что вот-вот расплачется: вчера она вышла замуж в ситцевом платье, и Элай даже не подарил ей свадебной ленты.

– Я завидую тебе, Джиноа, – призналась она, – О, я действительно тебе завидую!

Джиноа похлопала ее по руке.

– У вас с Элаем все образуется, Бонни. Вот увидишь!

Бонни вздохнула.

– Я не уверена в этом, – сказала она. Ей хотелось сказать золовке, что Элай не вернулся домой этой ночью, но гордость заставила ее промолчать. Может, та и сама знала об этом.

К ним подошел сияющий Сэт, держа Розмари на плече. Бонни подумала: «Будут ли у Кэллаханов дети?» И улыбнулась этой мысли.

– Пусть Розмари останется с нами, – попросила Джиноа. – Это такая радость!

Предстоящее объяснение с Веббом пугало Бонни.

«Пожалуй лучше, – решила она, – оставить Роз здесь». Она поцеловала пухлую щечку дочери.

– Веди себя хорошо, пока меня не будет, радость моя. Я принесу тебе куклу, когда вернусь.

Роз обрадовалась.

– До свиданья, мама, – сказала она, помахав ручкой.

Через несколько минут Бонни уже входила в магазин. Привычная обстановка успокоила ее. Хоть ее и заставили выйти замуж, но у нее остались Розмари и этот магазин.

– Кэтти! – крикнула она, поднимаясь по лестнице.

Молчание.

– Кэтти! – вновь крикнула Бонни.

Сьюзен, выйдя от Вебба, отвела глаза.

– Кэтти нет мисс Мак Катчен. Она собрала вещи и ушла.

– Ушла? – переспросила Бонни. – Куда?

Сьюзен пожала плечами и возбужденно заговорила.

– Разве не удивительно! Только что был доктор и принес Веббу… мистеру Хатчисону… костыли.

Все еще пытаясь понять, куда делась Кэтти, Бонни вошла в спальню. Вебб в самом деле поднялся с кровати и стоял, опираясь на костыли.

– Ты уверен, что достаточно окреп? – начала Бонни, заметив резкую бледность Вебба.

Его голубые глаза пристально и отчужденно смотрели на Бонни.

– Я достаточно окреп, – сухо сказал он.

– Так ты уже слышал? – тихо спросила Бонни.

– О твоей свадьбе? – голос Вебба был почти враждебным. – Ты могла бы предупредить, что изменила свои намерения, Бонни.

Бонни опустила голову и замешкалась у двери. Ей нечего было сказать в своё оправдание: ее намерения изменились задолго до того, как Элай принудил ее к браку, она просто не решалась сказать Веббу правду.

– Прости меня!

– Нет! Мне следовало верить людям, которые говорили, что ты спишь с Элаем! Я должен был ожидать этого! – Вебб заковылял к двери, заставив Бонни отступить.

Она смотрела на него испуганная и смущенная, потому что Вебб был прав.

– Спала с Элаем?

– Сьюзен! – крикнул Вебб, словно не замечая Бонни.

Та вышла из комнаты Кэтти с ребенком на руках и в соломенной шляпке на голове, ее щеки были пунцовыми, и она старалась не смотреть на Бонни.

– Мистер Хатчисон попросил меня приглядеть за его домом, пока он не поправится. Теперь нам с Самуилом есть, где жить.

– Надеюсь, ты будешь, счастлив, – тихо сказала Бонни Веббу, потом взглянула на Сьюзен. – У Вебба отличный дом, и смотреть за ним – одно удовольствие. Кроме того, он очень талантливый издатель, Сьюзен, и я надеюсь, ты не позволишь ему бросить работу, в которой смысл его жизни.

Все замолчали.

– Как только я смогу передвигаться на этих проклятых костылях, – сказал, наконец, Вебб, – газета снова начнет выходить.

Зная, что Вебб не может сам спуститься по лестнице, Бонни взяла у Сьюзен ребенка. Даже с помощью Сьюзен Веббу было очень трудно сделать это.

Фургон – Сьюзен Фэрли, видимо, договорилась об этом заранее – стоял возле магазина. Один из сыновей паромщика был на козлах. Он приподнял в знак приветствия засаленную шляпу и ухмыльнулся.

– Доброе утро, мэм! – сказал он Бонни. Бонни отдала маленького Самуила матери.

– Ну что, Роб, отец привел в порядок паром? – спросила она.

– Да, мэм, – ответил он. Он явно ухмылялся. – Я слыхал, у вас перемены в жизни, мэм?