Ужин проходил в тягостном молчании. Кто-то завел разговор о свадьбе, но убитая горем Марлен отказалась его поддержать. В общем, за ужином Алексу было не по себе. Почему-то разговоры о свадьбе угнетали его не меньше, чем бодрствование у постели умирающей.

На четвертый день с самого утра он отправился на верховую прогулку, чтобы немного взбодриться. В Тэрритоне он чувствовал себя словно в ссылке, здесь только и было разговоров, что об умирающей и о грядущей свадьбе. Возбужденный и злой, Алекс провел в седле больше часа, промокнув до нитки, но беспокойство не прошло — он так и не сумел выбросить из головы мысли о Лорен.

Испробовав все известные ему способы в своем стремлении избавиться от беспокойства и потерпев неудачу, Алекс сидел в одиночестве в кабинете, глядя невидящими глазами в широкое окно. В комнате стояла мертвая тишина, слышно было только, как Алекс постукивает пером о стол.

Его охватило уже знакомое чувство вины. Вот как он отплатил Марлен за верность — мечтами о Лорен, постоянным стремлением к ней. Он пытался взглянуть на Марлен иначе, как на желанную женщину, но ангел с сапфировыми глазами прочно поселился в его сердце. Какой же он глупец! Ведь у него есть перед Марлен моральные обязательства. И не проходит дня, чтобы он не терзался сознанием этого.

Почему его так заинтересовала сельская девчонка с весьма сомнительным графским титулом? Ведь это она перевернула всю его жизнь, спокойную и размеренную. Что в этой Лорен такого, что он обезумел от страсти? Спору Нет, она красива. Но он знал множество красивых женщин, однако ни к одной его так не влекло, и дело было даже не в похоти, впрочем, похоти тоже хватало с избытком.

Может быть, дело в ее остроумии, или в необычной способности к языкам, или в забавной манере вставлять в разговор цитаты из литературных произведений?

В уме, конечно, ей не откажешь. Но его никогда не интересовали умные женщины.

Может быть, дело в ее доброте? Она обладала определенными качествами, вызывающими у него восхищение и зависть. Он вспомнил ее очаровательный рассказ о Картофельном Человеке; вспомнил, как она настояла, чтобы он протанцевал с этой мышкой Шарлоттой Притчит, потому что это будет хорошо. А как терпимо она относится к невыносимо скучной болтовне тети Пэдди! И видит Бог, Эбби Ингрэм считает ее просто святой, потому что она растит этих несчастных детей в Роузвуде.

Постукивая все быстрее пером по столу, Алекс пришел к выводу, что Лорен вскружила ему голову и с этим ничего не поделаешь. В полном отчаянии он отбросил перо и, встав из-за стола, подошел к окну. Господи, ему до боли хотелось заглянуть сейчас в ее сапфировые глаза, ощутить под собой ее тело, услышать ее переливчатый смех. Услышать, как она поет, как читает стихи, увидеть ее чарующую улыбку.

Черт побери, желания его неосуществимы, и это бесит его! Как-никак он герцог! У него есть обязанности, и среди них не последнее место занимает женитьба и рождение наследника. Он должен вникать во все мелочи, касающиеся управления его огромным состоянием, а не грезить средь бела дня о женщине, за которой тенью ходит какой-то великан-баварец! Он должен вместе с Марлен составить план свадебного путешествия, а не задаваться вопросом, когда он сможет снова увидеть Роузвуд.

Но беда в том, что он не только герцог, но еще и мужчина. И как мужчина хочет Лорен Хилл, а остальное пусть идет ко всем чертям. Он погружается в самые глубины своей души, но не чувствует раскаяния.

Он просто не в силах справиться со все усиливающимся желанием.

Услышав звук отворяющейся двери, он подобрался, как делал это всякий раз в этом доме, когда дверь отворялась, готовясь услышать, что бабушка умерла, и бросил взгляд через плечо.

Марлен улыбалась:

— Чудесная новость! Врач сказал, что ей немного лучше.

— Правда?

Она поспешно направилась к нему, крепко охватив себя руками за талию.

— Опасность еще не прошла, но врач считает, что появилась надежда, — весело проговорила девушка.

— Замечательная новость, Марлен! Она просияла:

— Ода!

Он протянул к ней руки, и она позволила заключить себя в объятия.

— Я горячо молился, чтобы ваша бабушка увидела, как вы выходите замуж, — тихо сказал он, целуя ее в макушку.

— Я надеюсь на лучшее, — отозвалась она, кивнув, и, бросив робкий взгляд на дверь, высвободилась из его объятий. Алекс сунул руки в карманы и снова подошел к окну. — Мама успокоилась. Говорит, что после ужина можно будет сыграть в мушку, — добавила Марлен.

— С нетерпением буду ждать, — пробормотал Алекс, придя в ужас от такой перспективы.

На следующее утро Марлен, спускаясь по лестнице, с радостью увидела, что сквозь тучи пробиваются слабые солнечные лучи. Солнце поможет прогнать уныние. Состояние бабушки за ночь не улучшилось, но хуже ей не стало, и врач сказал, что это самое главное.

Девушка направилась в столовую, впервые за все эти дни она почувствовала, что ей хочется есть. Увидев Алекса, обрадовалась. Он уже позавтракал, отодвинул тарелку и теперь был погружен в чтение газеты.

— Доброе утро, — сказала она с улыбкой.

— Доброе утро. — Он поднял глаза.

— Бабушка все в том же состоянии, — сообщила Марлен, и улыбка сбежала с ее лица. — И врач говорит, что если ночью не наступит ухудшение, можно надеяться на благополучный исход.

— А, это превосходная новость.

И он снова углубился в газету.

Между ними опять выросла невидимая стена, подумала Марлен. Она подошла к буфету и положила себе на тарелку яйца и поджаренный хлеб. Последнее время Алекс отдалился от нее, но ведь все они были сейчас в напряжении. Приготовления к свадьбе всегда утомительны, не говоря уже о болезни бабушки, которая действует угнетающе.

— Не хотите ли чего-нибудь? — спросила она.

— Нет, спасибо, — пробормотал он, не отрываясь от газеты. Пожав плечами, она села рядом с ним.

— Вы видели сегодня утром папу?

— Он, кажется, пошел в конюшни, — ответил Алекс, не глядя на нее, и рассеянно добавил: — Говорит, что кобыла вот-вот ожеребится.

Марлен отодвинула яйца к краю тарелки и взяла ломтик хлеба, обеспокоенная невниманием Алекса. Решив проверить, так ли это на самом деле, девушка сделала еще одну попытку:

— Что вы читаете?

Он искоса взглянул на нее с досадой, как ей показалось.

— Коммерческие новости.

— Вот как, — прошептала она и, глядя на его профиль, откусила ломтик хлеба.

Вид у Алекса странный, не то скучающий, не то раздраженный. Впрочем, последнее время у него такой вид постоянно. Он словно чего-то ждет. Марлен покачала головой, упрекнув себя за эти мысли. Конечно, он раздражен. Все они обеспокоены состоянием бабушки, а Алекс ее почти не знает. Марлен напомнила себе, что он приехал в Тэрритон ради нее, а она почти не уделяет ему внимания.

Нужно его как-то развлечь.

— Мама говорит, что лорд и леди Харрис будут в Париже во время нашей свадьбы. У лорда Харриса там какие-то неотложные дела, — сказала она, нервничая и катая яйца по тарелке.

— Ну и что? Полагаю, они повидали на своем веку немало свадеб, — равнодушно бросил он, перевернув страницу.

— Леди Харрис подарит нам на свадьбу бокалы для вина. Из толстого хрусталя. Мама сказала, что такой хрусталь можно найти только в Бельгии.

Она продолжала катать яйца по тарелке.

— Хм-м. Очень мило с ее стороны.

Марлен стало не по себе. И не в первый раз. Ах, она прекрасно знает, как мало у них общего. Он любит лошадей, а она нет. Его интересует политика, а она увлекается танцами, балами и еще садом. Она просто не знала, о чем с ним говорить, как заинтересовать. И дело не в том, что они разные, — ему с ней откровенно скучно.

Она незаметно откинулась на стуле, внимательно глядя на Алекса. Ему с ней скучно с тех самых пор, как на балу у Харрисов появилась графиня Берген! Как ни пыталась Марлен убедить себя, что опасения ее напрасны, она не могла не видеть, что Алекс рассеян и мысли его витают где-то далеко. Да, ему скучно с ней.

Она с шумом положила вилку на тарелку.

Алекс вздрогнул и повернулся к ней.

— Что-нибудь случилось?

— Мне бы очень хотелось, Алекс, прогуляться по парку. Выглянуло солнце, и день обещает быть погожим, — сказала она.

Он медленно опустил газету, настороженно глядя на свою невесту.

— Если вам угодно. Она порывисто встала.

— Единственное, что мне угодно, — бросила она с раздражением, — так это дружеское общение!

И, не дожидаясь ответа, Марлен быстро направилась к двери, страстно желая убежать к себе.

У Алекса хватило такта отложить газету и броситься за ней. Он догнал Марлен уже в коридоре и взял за локоть.

— Не надо так спешить, — мягко сказал он.

Алекс открыл дверь, ведущую на террасу, и жестом предложил девушке следовать за ним. Потом просунул ее руку под свою и повел Марлен по усыпанной гравием дорожке, вьющейся среди кустов. Шли они медленно, в полном молчании. Страх Марлен постепенно уступал место гневу. Мама рассказывала ей о мужчинах, об их желаниях, об их похотливых взглядах. Алекс был таким, как все, да она, собственно, и не ждала от него ничего другого. Конечно же, не ждала, но все-таки он должен вести себя прилично, постараться сделать вид, что интересуется свадьбой, выказать хоть какие-то чувства! У нее вырвался тяжелый вздох.

— Мне больно видеть вас раздраженной, — спокойно проговорил Алекс. Она испуганно посмотрела на него. Он улыбнулся ей теплой, нежной улыбкой. — Вашей бабушке лучше. Может быть, она поправится.

И столько нежности было в его словах, что она чуть не расплакалась. И поспешно отвела взгляд; все внутри у нее перевернулось. Ей так много хотелось ему сказать, хотелось, чтобы он ее понял. Однажды у нее хватило духу высказать все, что накопилось на душе. На сей раз все было гораздо труднее.

Она нервно кашлянула.

— Алекс, я знаю о графине Берген, — начала она почти шепотом.