Юджиния замерла в оцепенении. Она не смела пошевелиться, сосредоточившись на острых ощущениях, которые вызывали у нее движения пальцев Синклера. Его пальцы ласкали ее лоно, а губы нашептывали на ухо нежные слова. Напряжение, которое испытывала Юджиния, вскоре стало невыносимым.

— Пожалуйста… пожалуйста… — молила она в экстазе, сама не понимая о чем.

Синклер знал, о чем она просит. Он должен был дать ей разрядку. Если бы он еще поласкал ее лоно, Юджиния пережила бы пик наслаждения и удовлетворила порыв страсти. Но после этого она наверняка отстранилась бы, собралась и ушла, оставив его в тоскливом одиночестве.

А этого он не хотел. Как бы эгоистично это ни было с его стороны, но Синклер решил овладеть Юджинией, сделать так, чтобы они слились воедино и вместе насладились охватившим их порывом страсти. Синклер хорошо знал, что после соития дороги назад не будет, и осознанно шел на риск.

Уложив Юджинию на диван, он склонился над ней, опираясь на локти, и стал осыпать поцелуями ее лицо и грудь.

— Ты так прекрасна… так хороша… — шептал он.

Юджиния открыла глаза и взглянула на него с безграничным доверием. Этот взгляд едва не спутал Синклеру все карты. Но он все же не изменил своего решения идти до конца.

Синклер нетерпеливо стащил брюки, и его копье уперлось в лобок Юджинии. Юджиния обвила руками его талию и стала тереться о его мужское естество, как будто ей не терпелось, чтобы он вошел в нее.

— Юджиния, — проговорил Синклер хриплым голосом, — ты уверена, что хочешь этого?

Синклер не знал, слышала ли она его. Казалось, будто она прислушивается к тому, что происходит внутри ее. И тогда Синклер стал действовать с необычной для него сдержанностью и осторожностью. Он предполагал, что Юджиния была девственницей.

Юджиния громко ахнула. От боли или удовольствия? Чтобы она забыла о боли, Синклер стал ласкать ее лоно пальцами. И когда Юджиния вдруг изогнулась и исторгла крик наслаждения, он одним движением ввел копье до конца.

Это была победа. Отныне Юджиния безраздельно принадлежала ему.

От сознания этого Синклер забился в судорогах оргазма. Впервые в жизни он переживал столь мощную разрядку. Не выпуская друг друга из объятий, они в изнеможении упали на подушки.

Восстановив дыхание, Синклер поцеловал Юджинию в щеку.

— Юджиния… — прошептал он, и в его голосе теперь сквозили властные нотки.

Отныне она была его собственностью.

— Это нечестно, — вдруг промолвила она. — И ты знаешь, что поступил самым бессовестным образом.

Синклер засмеялся.

— Я и не собирался вести честную игру. Я хотел одного — чтобы ты сдалась и согласилась принять мое предложение. Будь моей любовницей, Юджиния!

Из ее глаз вдруг потекли слезы. Синклер был шокирован тем, что она плачет, и Юджиния быстро отвернулась от него. Синклеру вдруг стало не по себе. Он вспомнил тот момент, когда еще мог остановиться, но не стал этого делать. Ощутив чувство вины, он разозлился.

— В чем дело, Юджиния?

Он повернул ее голову к себе. Если бы Синклер увидел сейчас в ее взгляде ненависть или сожаление, то, наверное, почувствовал бы себя мерзко. Однако ее веки были плотно сомкнуты.

— Юджиния!

Вздохнув, она открыла влажные от слез глаза. В них не было ни сожаления, ни ненависти к нему, а только бесконечная нежность.

Юджиния молча обвила шею Синклера руками и припала к его губам. У нее ныло сердце. Она понимала, что переступила запретную черту, но не заботилась о последствиях. Да и какое значение они имели теперь? Что сделано, то сделано, и она не желала мучиться от сознания своей вины, как нашкодивший ребенок. В том, что произошло, была не только ее вина, но и вина Синклера.

Целуя ее, Синклер дрожал от волнения.

— Ты нужна мне, Юджиния, — прошептал он и припал губами к ее груди. — Почему ты мне не веришь?

— Я верю, — ответила Юджиния, осыпая поцелуями его лоб, глаза и подбородок.

Она ощущала солоноватый вкус его кожи. В этот момент она, пожалуй, поверила бы всему, что бы он ни сказал ей.

Ее рука скользнула вниз и ощупала его твердеющий член. Синклер прерывисто задышал, чувствуя ее прикосновение. Он был ее пленником. Через некоторое время Синклер раздвинул ее бедра и вошел в нее. Юджиния застонала в экстазе. Закрыв глаза, она отдалась на волю чувств. Она всегда мечтала о всепоглощающем наслаждении и вот теперь испытывала его.

Не желая портить себе удовольствие, она постаралась отогнать тревожные мысли о том, что события вышли из-под контроля.


Глава 17

Был поздний час. Юджиния чувствовала холод. От выстудившей на теле испарины теперь ее бил озноб. У нее болели те места, о существовании которых она до сих пор не подозревала. Впрочем, все это ей было безразлично: ею овладело чувство полного безрассудства. В таком настроении Юджиния не раз попадала в беду. Но теперь это была беда особого рода.

Сев, она взглянула на Синклера. Это был ее любовник. Мысль казалась Юджинии невероятной! Спутанные волосы падали ему на лицо, и Юджиния убрала их, а потом разгладила морщинки у рта. Ее пальчик скользнул по мужественному подбородку Синклера, аристократическому носу, глубоким глазным впадинам с густыми ресницами.

Он что-то пробормотал. Ее прикосновения доставляли ему удовольствие. Юджиния провела кончиками пальцев по его горлу и широким плечам.

— Ты заранее все это спланировал, да? — спросила она.

Безрассудство толкало ее на опрометчивые шаги, и она начала говорить о том, о чем лучше было бы молчать.

— Я жестокий человек. Но по-другому я не мог добиться того, чего хотел.

— О, Синклер…

Он выгнул дугой бровь.

— Что?

Юджиния покачала головой.

Синклер, вероятно, ожидал, что она сейчас станет просить, чтобы он купил ей дорогое платье, драгоценности или, на худой конец, быстроходную коляску. Это было бы вполне понятно. Синклер жил в мире, где мужчины одаривали своих любовниц.

— Я не могу быть твоей любовницей, — промолвила Юджиния, водя пальчиком по его губам. — Именно об этом я писала тебе в письме… в другом письме. Я не собиралась приходить сюда. Мне не следовало приходить… Я хочу положить конец нашим отношениям, Синклер. Раз и навсегда.

Он оцепенел. Она видела, что ее слова привели его в шок. Юджиния перевернулась на спину. Теперь они лежали рядом друг с другом на диване.

— А как же твоя репутация? — холодно спросил Синклер. — Или тебе на нее наплевать?

— Нет, конечно. Но разве я спасу свою репутацию, если стану твоей любовницей? Чтобы спасти мою репутацию, Синклер, ты должен жениться на мне.

— Жениться? — переспросил он и засмеялся.

Юджиния пожалела о том, что завела этот разговор.

— Дорогая моя, — растягивая слова, промолвил Синклер снисходительным тоном, который так ненавидела Юджиния, — позволь, я кое-что тебе объясню. Я предложил тебе стать моей любовницей потому, что нам хорошо вместе, мы наслаждаемся обществом друг друга. Если тебе угодно, я выражусь в поэтическом духе: я хотел, чтобы ты стала для меня отдохновением от рутины повседневной жизни. Источником радости и наслаждения. Такова роль любовницы в жизни мужчины, Юджиния. А жена — герцогиня — это нечто совсем другое.

В его сильном, уверенном голосе звучали стальные нотки.

— Если я женюсь, то это произойдет по причинам, далеким от желания насладиться жизнью. Хотя я искренне надеюсь, что моя жена не будет уродиной.

— Ну конечно, тебе же нужно здоровое, красивое потомство, — произнесла Юджиния ровным бесцветным голосом, хотя в груди у нее все клокотало.

Ее чувства пришли в смятение. Юджиния давно поняла, что Синклер никогда не женится на ней, но его слова и резкий тон задели ее за живое.

— Да, мне нужен наследник, — с усмешкой сказал Синклер. — Я должен жениться на девушке знатного происхождения. Прости, Юджиния, но твоя семья не соответствует моим требованиям. Моей женой станет благовоспитанная девушка, которая будет беречь честь моего имени, мою репутацию в обществе, презрев личные амбиции и капризы. Она во всем будет руководствоваться правилами хорошего тона, не станет ни в чем досаждать мне, создавать трудности. Жена будет помогать мне управлять Сомертоном и другими поместьями.

— Ты рассчитываешь, что жена не будет создавать тебе трудностей? — тихо засмеявшись, переспросила Юджиния. — Разве такие женщины существуют? Да, женщины порой подавляют в себе эмоции. Но это бывает в том случае, когда они ощущают себя глубоко несчастными. А что, если твоя жена встретит другого мужчину и влюбится в него? Ты говоришь, что обзаведешься любовницей. А твоей жене можно будет завести любовника?

— Можно, если она будет действовать очень осторожно и сохранит его существование в тайне от всех. Но конечно, только после того, как она родит мне наследника.

— А ты в своих амурных делах тоже будешь действовать осторожно?

— Я не причиню жене ни малейшего неудобства своими похождениями. Впрочем, у мужчин в этом вопросе есть привилегии.

— Ну разумеется!

— Вот видишь, ты меня прекрасно понимаешь, — с облегчением заметил Синклер.

Юджиния кивнула.

— Ты полностью удовлетворил мое любопытство, — вздохнув, промолвила она и, спустив ноги с дивана, потянулась за своей одеждой.

Ее руки чуть заметно дрожали. От злости или обиды — или и от того, и от другого вместе? Несмотря на все ее утверждения, она в глубине души не оставляла надежды выйти замуж за герцога.

— Ты же не глупая, Юджиния, — снова заговорил Синклер. — Тебе известны законы, по которым живет окружающий мир. Ты не могла всерьез рассчитывать на то, что я соглашусь жениться на тебе. Стань моей любовницей — это все, что я могу тебе предложить. И это предложение я делаю от чистого сердца.