Аннабелла улыбнулась, потупив взор.

— Да, мама, — со смиренным видом, как и положено послушной дочери, промолвила она.

Мисс Гэмбони бросила на нее настороженный взгляд.

Синклер нахмурился. Поведение сестры и компаньонки казалось ему подозрительным. Может быть, мисс Гэмбони знала что-то такое, чего не знал он? Однако сосредоточиться на этой мысли ему не давала мать, которая снова заговорила о планах на ближайшее будущее. Она стала рассуждать о том, как они украсят лондонский дом, какие наряды наденут и кого пригласят на свадьбу. Внешняя сторона дела всегда казалась ей наиболее важной.

В конце концов, Синклеру смертельно наскучила болтовня матери. Он резко встал из-за стола.

— Синклер? — изумленно промолвила мать.

Он вел себя чрезвычайно странно.

— Прошу прощения, — извинился герцог перед дамами. — Я вспомнил, что у меня остались неотложные дела. Я вынужден покинуть вас.

— Но, Синклер, ты вполне мог бы поручить исполнение этих дел кому-нибудь другому! Нехорошо вскакивать посредине ужина из-за стола…

— Я ведь извинился, мама.

Оказавшись в коридоре и закрыв за собой дверь, ведущую в столовую, Синклер облегченно вздохнул. Вставать из-за стола до завершения ужина действительно являлось грубым нарушением этикета. Прежде он никогда не поступал подобным образом, и теперь у него кружилась голова от собственной дерзости.

Синклер хотел видеть Юджинию. Прямо сейчас. Немедленно!

— Прикажите оседлать моего коня, — распорядился он, выйдя в холл. — У меня назначена деловая встреча.

— Но, ваша светлость… — с озадаченным видом пролепетал слуга, скользнув взглядом по вечернему костюму герцога. — Не изволите ли сначала переодеться?

— Разумеется, я переоденусь, — нахмурившись, сказал Синклер, делая вид, что действительно собирался сначала подняться к себе.

Хотя на самом деле совершенно забыл о том, что одет в неподходящую для верховой езды одежду.

Поднявшись в комнату, он, против своего обыкновения, отказался от услуг камердинера. Быстро переоделся и поспешно спустился вниз. Подойдя к конюшне, он с удовлетворением увидел, что его верховая лошадь оседлана. Вскочив в седло, Синклер пустил ее галопом. Вечер был прохладным, на небе светили яркие звезды. Синклер ощущал себя свободным, неприкаянным и безрассудным. Он не узнавал сам себя.

В окнах Бельмонт-Холла было мало света. По-видимому, обитатели маленького поместья рано ложились спать. Синклер не знал, где расположены окна спальни Юджинии. Однако в одном окне он заметил занавески в цветочек и пришел к выводу, что в этой комнате, по-видимому, жила девочка. Она выросла, но занавески в комнате так и не заменили. Вряд ли Джек или близнецы допустили бы, чтобы в их спальне висели занавески с таким узором. Они сочли бы это оскорблением мальчишеского достоинства.

Прежде Синклер не отважился бы на такую авантюру. Вторгаться в чужой дом, к девушке, посреди ночи было верхом неприличия. Такой поступок мог бы стать причиной оглушительного скандала. Но с некоторых пор Синклер сильно изменился, он превратился в другого человека.

Стоя в темноте под окном, в котором горела одинокая свеча, он раздумывал, как ему лучше поступить. Если бы его в эту минуту увидели родные или знакомые, они решили бы, что он повредился в уме. Внезапно у него едва не сдали нервы: еще секунда, и Синклер повернулся бы и ускакал прочь. Однако он преодолел минутную слабость. Подобрав с земли несколько камешков, он бросил их в стекло.

Раздался тихий звон, и в окне появилась чья-то тень. Женская рука раздвинула занавески, и Синклер увидел лицо Юджинии. Она долго вглядывалась в темный сад, а затем подняла раму и высунулась наружу.

Бледный овал ее лица обрамляли вьющиеся распущенные волосы. Юджиния была похожа на ангела.

— Это ты, Терри? — зло прошипела она.

Нет, ангелы не умеют так злиться.

— Это не Терри, — промолвил Синклер.

Юджиния ахнула, прижав руки к груди. Возможно, у ее ночной рубашки был глубокий вырез и она пыталась прикрыть ладонями обнаженные участки тела.

— Синклер? — громким шепотом произнесла Юджиния. — Что ты тут делаешь? — Она попыталась опустить раму. — Уходи, я не желаю тебя видеть.

— Выйди ко мне, а не то я сейчас позвоню в дверной колокольчик.

— Ты не посмеешь это сделать! — возразила Юджиния, но, увидев упрямое выражение на освещенном лунным светом лице герцога, сдалась. — Ну хорошо, подожди, я сейчас выйду.

Синклер решил, что ему не стоит дожидаться ее под окном. То, что он грозил ей позвонить в дверной колокольчик, было, конечно, блефом, но даже набравшись храбрости, он не мог пересилить чувство самосохранения. Прежний осторожный Синклер был еще жив. Он не хотел бы столкнуться лоб в лоб с отцом Юджинии. Заприметив в глубине сада оплетенную зеленью живописную беседку, Синклер спрятался под ее тенью. Там царил влажный от вечерней росы сумрак.

Синклер хорошо знал женщин и предполагал, что ему придется долго ждать Юджинию. Однако он ошибся. Юджиния не стала принаряжаться, попусту тратя время. Она надела простое платье, набросила сверху шаль и вышла в сад. Ее волосы остались распущенными. Остановившись, Юджиния огляделась вокруг и заметила Синклера.

— О Боже! — раздраженно произнесла она. — Синклер, что ты там делаешь?

Синклер не хотел разочаровывать ее. Не за тем он сюда явился. Синклер хотел все объяснить Юджинии, но его вдруг как будто парализовала застенчивость. Он всегда чувствовал себя скованно в присутствии женщин, которые ему нравились. Тем не менее, он приблизился к ней.

Она отшатнулась от него.

— Я отклонила твое предложение, Синклер, — строго сказала Юджиния. — Поверь, это мое последнее слово.

— Я не верю тебе, — вкрадчивым голосом промолвил Синклер.

Он хотел поведать ей о том, что из-за нее он дерзко нарушил правила этикета, встал из-за стола до окончания ужина, прискакал к ней. Впрочем, женщины — странные существа, они могут высмеять мужчин по любому поводу. Синклер счел за лучшее промолчать. Пусть лучше Юджиния не знает, каких трудов ему стоило приехать к ней.

— Синклер… — с тревогой промолвила Юджиния, вглядываясь в его лицо, а затем провела рукой по щеке Синклера и ужаснулась, увидев на своих пальцах кровь. — Что это?

— Пустяки. Я поранился о шипы терновника.

Он сел на скамью в беседке, и Юджиния опустилась рядом с ним.

— Надеюсь, я не подвергаюсь опасности, находясь рядом с тобой? — спросила она.

— Конечно, нет, — заверил ее Синклер, — я же герцог.

Юджиния засмеялась и хотела поправить шаль на груди, но Синклер перехватил ее руку, привлек к себе и припал к губам. Если бы она попыталась сопротивляться, Синклер отпустил бы ее, но она отвечала на поцелуй, и Синклер усадил ее к себе на колени.

Ее тело, не затянутое в корсет, было мягким и податливым. Синклер положил ладони на ее грудь, и она тяжело задышала. Склонив голову, Синклер с наслаждением вдохнул аромат, исходивший от ее тела. Он чувствовал, как затвердели под его руками ее соски, и припал к одному из них губами. Пальцы Юджинии лихорадочно вцепились в его волосы, из ее груди вырвался тихий стон.

«Осторожно, — предостерег себя от поспешных действий Синклер, — не спеши, не пугай ее! Не надо разрушать очарования».

Юджиния, извиваясь от страсти в его объятиях, пылко отвечала на его поцелуй, который был глубоким и долгим.

Синклер постепенно терял контроль над собой. Оказалось, что шнуровка на корсаже платья Юджинии развязана… Неужели это сделал он? Синклер сунул руку под корсаж и ощутил тепло кожи Юджинии. О, он так мечтал заключить ее нагую в свои объятия! Каждую ночь Синклер грезил об этом. Больше всего на свете он хотел бы ласкать Юджинию до рассвета…

Юджиния тем временем вытащила подол рубашки из его брюк, расстегнула и принялась гладить обнаженный живот Синклера. Ему стало трудно дышать. Глаза Юджинии полыхали в темноте жарким огнем. Синклер представил, как горят сейчас ее пунцовые щеки, как припухли розовые губы.

Однако Синклер был не желторотым юнцом, а зрелым мужчиной, поэтому постарался взять себя в руки.

Но тут пальцы Юджинии добрались до его мужского естества.


Глава 12

Синклер замер, а Юджиния испугалась. Может быть, она зашла слишком далеко? Ее охватило смущение. Однако когда она попыталась убрать руку, Синклер не дал ей этого сделать.

— Юджиния, — прошептал он, уткнувшись в ее волосы.

— Прости, но ты так дивно ласкал меня, что мне захотелось отплатить тебе тем же. Может быть, мне следовало спросить у тебя разрешения? Нас в пансионе мисс Дебенхем не обучали искусству доставлять удовольствие мужчинам.

— Ты не сделала ничего плохого. Просто я пытаюсь сдерживать себя, а когда ты трогаешь меня… там… то мне хочется…

— Увезти меня в свой замок, как это сделал бы распутный барон?

Синклер рассмеялся.

— Ну да, что-то вроде этого.

Юджиния вздохнула.

— Ты, наверное, всегда имел дело с великосветскими дамами, в жилах которых течет голубая кровь. Они никогда не позволили бы себе такой дерзости. Но я простая девушка, Синклер, не забывай об этом.

— Я не забываю об этом, и знаешь, мне все больше нравится иметь дело именно с простыми девушками.

Юджиния улыбнулась.

— Поцелуй меня, Синклер, — попросила она, и он припал к ее губам.

Их языки сплелись, а охвативший их тела жар усилился. Синклер положил ладонь на грудь Юджинии и стал поигрывать большим пальцем с ее набухшим соском. Ощущение, которое испытывала Юджиния, было одновременно приятным и болезненным. У нее перехватило дыхание, и из груди вырвался стон.

Синклер прервал поцелуй и, нагнувшись, припал губами к ее соску. Его рука скользнула под юбку Юджинии. Казалось, ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Рука Синклера быстро продвигалась по бедру к горячей влажной промежности, к тому месту, в котором она ощущала болезненное покалывание.