- Нет никаких разногласий, - перебил Энтони. - Я уже говорил вам об этом. Вы ведь видели все бумаги, Уотсон. И вам известно, что мои требования - твердые.

- Ваш поверенный хочет избежать скандала, Энтони, - заметила Селия. - А скандал непременно разразится, если истинное значение этого документа станет широко известным. Разве это не так, мистер Уотсон?

Мистер Уотсон утвердительно кивнул:

- Совершенно верно, мисс Пеннифолд. Но я по опыту знаю: если две стороны, находящиеся в состоянии спора, поговорят откровенно, дело можно решить полюбовно. То есть можно все уладить.

- Мне это ни к чему! - взорвался Энтони. - Мне сейчас нужен судебный пристав, чтобы вернуть тот проклятый долг!

Заявление клиента очень смутило мистера Уотсона; казалось, он не знал, что теперь предпринять. Энтони же покосился на него и прорычал:

- Оставьте нас! Мы поговорим наедине!

Адвокат кивнул и с радостью повиновался. Когда дверь за ним закрылась, Селия тихо сказала:

- Бедный мистер Уотсон… Он ведь действовал из самых добрых побуждений. Вы рассказали ему все, Энтони? Полагаю, что не все. Однако он понял достаточно, чтобы пощадить вас. А вы отказались.

Щека Энтони задергалась. Глаза же пылали гневом. Покосившись на дверь, он проворчал:

- Вы просили у меня одну неделю на размышления. А после этого обещали сообщить о своем решении. Но я ничего от вас не услышал!

- Вы ничего от меня не услышали, так как мой ответ очевиден. Если бы я согласилась принять ваше предложение, то не держала бы его в секрете от вас, не так ли? И к этому времени к вам уже приходили бы счета от модисток.

Поднявшись с кресла, Энтони в раздражении прошелся по комнате.

- Вы очень опрометчивы, Селия. И глупы к тому же.

- Нет, Энтони, я просто честна с вами. Так же как и с самой собой. Знаете, я могла бы принять ваши деньги и тот прекрасный дом. И могла бы изобразить великую любовь. Но это было бы ложью, потому что я не люблю вас. Возможно, я испытывала это чувство когда-то, но не теперь.

- Вы наказываете меня, вот и все. За то, что я не женился на вас, Селия. За то, что сделал так, как хотели мои близкие, и не отказался ради вас от всего, что теперь получил.

- Я вовсе не наказываю вас, Энтони. И не осуждаю. Я прекрасно знаю: вы поступили именно так, как должны были поступить. Можно даже сказать, что у вас не было выбора. Но мне следует вам кое-что сообщить. Возможно, тогда вы поймете, что я имела в виду, сказав, что не желаю лгать вам. И поймете, что невозможно снова начать то, что закончилось пять лет назад. Приехав ко мне на Уэллс-стрит, вы спросили меня о моей невинности. Так вот, имейте в виду: У меня ее больше нет, поэтому я не могу преподнести вам ее в обмен на ваши деньги.

Энтони уставился на нее в изумлении; казалось, он ожидал услышать от Селии что угодно, только не это. Селия невольно улыбнулась. «Как странно, - подумала она. - Он не мог жениться на мне, так как предполагалось, что я - женщина определенного сорта. Так почему же он удивляется, узнав, что именно такой я и оказалась?»

Тут изумление Энтони сменилось гневом. Гневом ревнивца, не знающего даже имени своего соперника. Отвернувшись от Селии, он прошелся по комнате, сжимая кулаки.

- Энтони, давайте расстанемся как старые друзья, а не как герои скверной оперетки, - тихо сказала Селия.

Не глядя на нее, Дарджент заявил:

- Нет, мы не должны расставаться. Вы отказались от моего покровительства, и мне придется с этим смириться. К сожалению, вы проявили редкостную беспечность, отдав свою невинность первому встречному, хотя я заботился бы о вас всю свою жизнь. Но что сделано, то сделано, и этого уже не изменить. Что ж, я могу довольствоваться меньшим. Повторяю: мне придется смириться и проглотить свою гордость. Но скажите прямо: чего вы хотите за это? Каковы ваши условия?

О Господи, он спрашивал, как купить ее расположение! В сущности, он хотел того же самого, но соглашался стать одним из многих. Он желал узнать, на каких условиях можно стать в очередь.

- Вам вообще ничем не придется довольствоваться, Энтони. Очень жаль, если я не сумела объяснить вам это.

Какое- то время он молча смотрел на нее. Затем быстро направился к двери и, отворив ее, позвал мистера Уотсона. Когда тот вошел в кабинет, Энтони распорядился:

- Вам следует немедленно послать поверенному миссис Нортроп претензии на ее собственность. Я рассчитываю, что перепись всего имущества состоится в течение этой недели.

- Приветствую вас, дядя.

Вздрогнув от неожиданности, Эдвард повернулся в сторону двери, ведущей в сад. Увидев Джонатана, он проворчал:

- Что за шутки? Почему ты пробрался в библиотеку таким образом?

Переступив порог, Джонатан внимательно взглянул на дядю. Осмотревшись, он тихо сказал:

- Я решил поговорить с вами. И хотел встретиться так, чтобы никто не знал о моем визите. Полагаю, пришло время для откровенного разговора. Для разговора о том списке, который я искал для вас.

- Ты нашел его?

- Да.

Эдвард протянул руку, но племянник, молча покачав головой, уселся в кресло.

- Дядя, я не могу предоставить вам список. Я видел его, но не имею при себе. Однако знаю все имена. И знаю даты. - Джонатан постучал себя пальцем по лбу, показывая, где все это хранилось. - Список этот не является обычным отчетом на листке бумаги. И сомнительно, что кто-нибудь догадается, что это такое, если случайно наткнется на это.

- Ее дочь знает об этом?

- Селия, дядя. Для вас - мисс Пеннифолд. Я буду вам весьма признателен, если вы наконец запомните ее имя.

- Эта твоя мисс Пеннифолд знает об этом?

- Нет. Ей ничего не известно. - Джонатан солгал без малейшего колебания.

Эдвард расслабился и вздохнул с облегчением. Племянник пристально на него посмотрел и спросил:

- Скажите, маркиз Эндерби был как-то замешан в интригах миссис Нортроп? Я имею в виду те самые слухи…

Эдвард вздрогнул и пробормотал:

- Эндерби?… Но это абсурд…

- Почему же? Некоторые из английских пэров когда-то были очень увлечены Наполеоном. Были очарованы его императорским величием. Эндерби вполне мог быть одним из них.

- Эндерби? Ты с ума сошел! Тотчас же выброси из головы эти глупости! Маркиз ничем себя не запятнал. А ты свою теорию… состряпал из воздуха.

- Дядя, я никогда ничего не создаю из воздуха. Вы учили меня другому. Вы же прекрасно понимаете: если мое внимание привлек именно Эндерби, значит, у меня есть на это причины.

- У тебя нет причин интересоваться кем бы то ни было. Тебе не поручали узнать, от кого Нортроп узнавала секреты и кому передавала их. Очень может быть, что у нее вообще не было никаких секретов. Ты должен был сделать совсем другое - принести мне этот проклятый список.

- Эндерби - в этом списке, дядя.

Эдвард в отчаянии всплеснул руками:

- Господи, ну и что?! В твоем списке, наверное, и многие другие. Говорю тебе, маркиз - не предатель.

- Вы уверены?

- Ты что, не понял меня?! Абсолютно уверен!

Джонатан молча кивнул. В данном случае он верил дяде. И слова Эдварда его обрадовали. Они означали, что выплаты маркиза действительно шли на содержание Селии. Впрочем, существовала вероятность, что маркиз предпочел ложь об отцовстве, чтобы скрыть свои старые грехи. Однако Селия нисколько не сомневалась в том, что Эндерби - ее отец. Интересно, почему? Откуда у нее такая уверенность?

- Дядя, но если вы точно знаете, что маркиз Эндерби не был вовлечен в заговор, то кто же тогда предатель? Вы должны знать.

- А вот в этом ты ошибаешься.

- Если именно в этом - возможно. Но зато я не ошибаюсь в другом случае. Выполняя ваше, дядя, задание, я спасал репутацию не «многих уважаемых джентльменов», как вы изволили выразиться при одной из наших встреч, а одного-единственного человека. Кто он, этот человек? Признайтесь, иначе я пойду в министерство и расскажу все о вашем задании. Расскажу, разумеется, и о регулярных выплатах Эндерби. Миссис Нортроп постоянно получала от него деньги. Интересно - за что?

- Ты готов запятнать имя невинного человека? Человека, виноватого лишь в том, что несколько раз провел время со шлюхой?

- Надеюсь, вы не собираетесь взывать к моей совести, дядя. Ее тихий голос уже давно не шептал в моей душе. Поверьте, я не испытываю теплых чувств к Эндерби. И я нисколько не огорчусь, если он в ближайшее время столкнется с серьезными проблемами.

Эдвард со вздохом прикрыл глаза. И в этот момент Джонатану показалось, что дядя внезапно постарел. Постарел и ужасно устал.

- Это совсем не то, что ты думаешь, мой мальчик. И не то, что я тебе говорил.

- Я нисколько не удивлен, - заметил Джонатан. - Я с самого начала подозревал, что вы вводили меня в заблуждение.

- Просто я хотел упростить дело. В действительности все было гораздо сложнее. Но тебе не следовало это знать. Да и теперь не следует.

- Дядя, я настаиваю, я должен все узнать. Или вы все мне расскажете - или я буду действовать иначе.

Эдвард снова вздохнул. Медленно поднявшись на ноги, он подошел к полке и взял сигару из ящичка. Зажег ее от камина и, сделав несколько затяжек, заговорил:

- Алессандра Нортроп вовсе не выведывала у своих покровителей секретные сведения. Она получала их от наших людей из министерства иностранных дел, и почти все эти сведения были ложными. Нам был известен человек, шпионивший в пользу Франции, и именно ему она передавала информацию. Кое-что из этих сообщений было правдой, но эти сведения не имели серьезного значения - так делалось для того, чтобы все выглядело правдоподобно. И наша игра вполне удалась - мы постоянно вводили французов в заблуждение.

Эти дядюшкины откровения удивили Джонатана, но в то же время он испытывал огромное облегчение. Ему было бы очень неприятно узнать, что он ошибался в Алессандре и не сумел распознать пособницу французов. Подумал он и о Селии… Теперь-то она сможет узнать всю правду о своей матери, и эта правда нисколько не запятнает имя Алессандры Нортроп.