Она взглянула на него, пораженная догадкой:

— Вы думаете, Питни прячет здесь что-то важное?

— То, что крайне важно для такого чудака, как Итон Питни, может не представлять большого интереса для всех остальных, — предупредил Артемис.

— Это верно, но поскольку у нас до сих пор нет ни одной зацепки, может быть, стоит поискать здесь?

— Согласен. Нам нужна какая-нибудь веревка.

— Веревка? Ах да, конечно. Чтобы отметить наш путь по лабиринту. Думаю, мы найдем что-нибудь подходящее на кухне.

Артемис пошел обратнолю узкому проходу, но, остановившись в шаге от Мэделин, устремил свой взгляд мимо нее, на темную лестницу при входе в лабиринт.

— Проклятие, — пробормотал он и вдруг погасил свой фонарь и задул ее свечу.

Они мгновенно погрузились в кромешную тьму.

— Что случилось? — Мэделин инстинктивно перешла на шепот.

— Кто-то стоит на лестнице, — сказал он очень тихо.

— Питни?

— Не знаю. Я не видел его лица. Идемте!

Артемис взял ее за руку и потащил в лабиринт. Она поняла, что он пробирается на ощупь, и запаниковала. При мысли о том, что они могут потеряться в закоулках темного лабиринта, ее охватил первобытный страх. Вдруг стало трудно дышать. Она напомнила себе, что у них остался фонарик.

Они почувствовали, как откуда-то резко подуло, а вслед за этим услышали глухой стук.

— Что это было? — спросила она.

— Негодяй закрыл дверь на верхней площадке лестницы, — спокойно сказал Артемис.

Раздался стук железа по железу.

— И запер ее, — добавил он тоном крайнего негодования. — Что ж, поделом мне: не надо было соглашаться на ваше бредовое предложение влезать в этот дом!

— Я уверена, что там, наверху, Итон Питни. — Мэделин разозлилась, и ледяной обруч страха слегка отпустил ее сердце. — Видимо, он решил, что только что поймал в своем лабиринте парочку так называемых «чужаков».

— Он в самом деле поймал в своем лабиринте парочку «чужаков», — Артемис зажег фонарь, — коими являемся мы с вами.

— Может быть, позвать его? Объяснить, что мы не хотели сделать ничего плохого?

— Сомневаюсь, что он услышит нас через такую толстую дверь. А если и услышит, то вряд ли мы сумеем убедить его в нашей невиновности. Ведь мы бродили по его тайному подвалу, черт возьми! — Артемис помолчал. — К тому же не исключено, что нас запер вовсе не Питни.

Она застыла.

— Вы думаете, это тот человек, который пробрался в дом раньше нас?

— Возможно. — Артемис достал из кармана пистолет, быстро его осмотрел, потом поднял глаза к потолку с выражением серьезного интереса на лице.

Либо он любовался собственным отражением в блестящей кафельной плитке над головой, либо молил Господа о спасении. Однако по мнению Мэделин, ни то, ни другое в данный момент не могло принести им пользы.

— Артемис, мне неприятно это говорить, но мы не можем оставаться здесь вечно.

— Конечно, нет. Кухарка будет волноваться, если мы не придем к обеду. Я уж не говорю про вашу тетушку.

— Волноваться будут не только ваша кухарка и моя тетушка. — Она тревожно огляделась. — Если в ближайшее время мы с вами отсюда не выберемся, я тоже начну нервничать. А у нас здесь, как вы помните, нет ни одного успокаивающего эликсира Бернис.

— В следующий раз, когда мы отправимся на дело, я обязательно прихвачу с собой несколько пузырьков.

Она сдвинула брови:

— Черт возьми, сэр! Вас, как я вижу, забавляет вся эта история.

— И что же здесь плохого? — Он продолжал внимательно изучать потолок коридора. — Ведь вы сами признались, что незаконное проникновение в дом Питни доставило вам удовольствие. А чем я хуже вас?

— Я не шучу, сэр. Как вы думаете, сколько еще этот человек будет сторожить дверь?

— Не имею понятия. — Артемис оторвался от мозаики на потолке и посмотрел на нее с улыбкой. — И не хочу это выяснять. Идемте. Нам надо поскорее выйти отсюда, а не то мы и на ужин опоздаем.

— Что? Куда вы, черт возьми?

— Это лабиринт ванза.

— Да, я знаю. И что с того?

— Здесь должен быть еще один выход. — Он свернул за угол и исчез.

— Артемис, не смейте надо мной издеваться! — Мэделин подняла юбки и поспешно устремилась за ним в соседний кафельный коридор. — Что вы намерены делать?

— Искать запасной выход, что же еще?

Буравя его спину сердитым взглядом, она прошла следом за ним очередной поворот лабиринта.

— И как, скажите на милость, вы будете его искать?

— Разумеется, следуя указателям.

— Каким еще указателям? — Она старалась не смотреть на мрачные, раздражающие узоры мозаики, которые ее окружали. — Артемис, если вы затеяли какую-то странную ванзагарскую игру, то должна вам сказать, что мне сейчас не до смеха.

Он взглянул на нее через плечо и самодовольно усмехнулся.

— Выход из этого лабиринта совершенно четко обозначен. Это ясно каждому, кто хочет его найти.

Она быстро огляделась, но не увидела ничего, кроме множества линий, словно тянувшихся к какому-то далекому горизонту, и еще одного ложного отверстия в стене.

— Я не вижу здесь никаких указателей.

Артемис взмахнул рукой, показывая на потолок. Мэ-делин проследила за его жестом. Сначала она заметила лишь вихреобразный узор на кафеле, который рассредоточивал взгляд, но, присмотревшись, различила слабый налет копоти на блестящей поверхности некоторых светлых плиток.

Это был след, оставленный бесчисленными свечами и масляными лампами, которыми многие годы пользовался Итон Питни, освещая себе дорогу в лабиринте. Она испытала невероятное облегчение и на радостях простила Артемису его находчивость.

— Вы очень наблюдательны, — буркнула Мэде-лин.

— Смотрите поосторожнее с похвалами и лестью в мой адрес, милочка. Вы даже не догадываетесь о том, какое действие они на меня производят. — Он опять свернул за угол и пошел по сверкающему коридору, испещренному новыми магическими рисунками. — Клянусь, ваши пылкие слова кружат мне голову.

Она скорчила гримасу, которую он не увидел, потому что шел впереди, и решила сменить тему разговора:

— Бедный мистер Питни! Видимо, он до смерти боится своих мифических «чужаков». Вы только представьте: запер нас в своем глупом лабиринте! Когда мы отсюда выберемся, я попробую с ним поговорить.

— И чего вы этим добьетесь?

— У меня довольно большой опыт общения с папиными приятелями, чудаками-ванзагарцами. Я уверена, что, поговорив с мистером Питни с глазу на глаз, я сумею его образумить.

— Надеюсь на это, ибо у меня тоже есть к нему несколько вопросов. — Артемис опять остановился и стал разглядывать что-то на полу. — Похоже, нам не придется разыскивать мистера Питни в метафизическом пространстве, чтобы задать ему свои вопросы.

Она присмотрелась и увидела на бледно-желтой плитке пола засохшие бурые пятна.

— Кровь?

Артемис нагнулся.

— Да. Только недавно засохла. Все произошло в течение последних нескольких часов. — Он поднялся и посмотрел назад — туда, откуда они пришли. — До сих пор я не видел на полу никаких пятен. Либо потерпевший был ранен здесь, либо это случилось в каком-то другом месте лабиринта, но он сумел остановить кровотечение, и оно открылось, только когда он оказался здесь.

Мэделин была потрясена:

— Вы думаете, мистер Питни стрелял в человека, который посмел проникнуть в его лабиринт? В это трудно поверить. Конечно, он известен своими странностями, но я встречалась с ним несколько раз, и он произвел на меня впечатление очень приятного, безобидного старика.

— Может, он и приятный, но явно не безобидный, хотя теперь стал еще старше.

— Я с вами согласна, можете не продолжать.

— Мы еще не знаем, кто он — жертва или нападающая сторона, — заметил Артемис. — Ждите меня здесь, я осмотрю следующие ходы лабиринта.

— Но, Артемис…

Он не стал спорить, но метнул на нее такой устрашающий взгляд, что она потеряла дар речи. Эту сторону его характера Мэделин видела впервые. Она растерянно заморгала, напомнив себе, что выбрала этого человека себе в помощники как раз за его профессионализм и теперь не должна мешать ему работать.

Она отрывисто кивнула, показывая, что все поняла.

Явно удовлетворенный, Артемис поднял пистолет на уровень пояса и двинулся вперед плавной, бесшумной походкой. Он завернул за угол и скрылся из вида.

Дрожащими пальцами Мэделин снова зажгла свою свечу и прислушалась к гулкой тишине. Пытаясь успокоиться, она принялась дышать медленно и ритмично, как делала во время медитации.

В какое-то мгновение она ощутила в воздухе легкий, почти неуловимый аромат и, принюхавшись, различила слабый резковато-приторный запах. Благовоние! Мэделин не знала, какие травы входят в состав этой смеси, но была почти уверена, что однажды ее уже вдыхала.

Едкий запах усиливался. Из глубин памяти всплыло давнее утро.

…Она стояла в дверях кладовой Бернис и смотрела, как ее тетя толчет пестиком в ступке какие-то ванзагарские травы.

— С чем ты экспериментируешь на этот раз, тетя Бернис?

В голове замелькали обрывки тетиного ответа:

— …говорят, что в малых количествах эта смесь вызывает галлюцинации и странные видения, а в больших дозах усыпляет даже самых возбужденных…

Несколько мгновений Мэделин стояла в шоке, не в силах даже пошевелиться, потом усилием воли заставила себя оторвать ноги от пола и бросилась вперед.

— Артемис, где вы? Происходит что-то ужасное!

— Сюда! — позвал он мрачно-раздраженным голосом. — Идите быстрее. Ориентируйтесь по пятнам крови. Они хорошо видны на полу.

Она поспешила по хитросплетениям коридоров, следя за ужасными бурыми пятнами на плитке, и, завернув за последний угол, оказалась в маленькой комнате, обставленной в духе мини-библиотеки.

Это было поразительное зрелище. Старинный письменный стол из красного дерева был завален бумагами и тетрадями, на холодном каменном полу лежал симпатичный ковер, а за креслом стояли две незажженные лампы. Три застекленных книжных шкафа, доверху набитых книгами в кожаных переплетах, высились у стены, украшенной узорами в виде многочисленных треугольников, вписанных один в другой.