Джо Беверли - Грешная и святая

– А как ты собираешься сделать это? Он ведь может заподозрить, что это для тебя важно?

Он быстро взглянул на нее.

– Я найду способ. Неужели ты думаешь, что я забуду об осторожности?

– Нет, конечно, нет! У тебя холодная голова. Я просто беспокоюсь.

– Поверь мне, Крессида. Это последний акт пьесы. Скоро мы добудем твои драгоценности.

Последний акт. Она не могла сказать, что он приукрашивает истину, это точно.

– Как мы сможем забрать у него статуэтку, чтобы он не узнал о ее истинной ценности? – Через секунду она ответила сама: – Возможно, этим должна заняться я. Не думаю, что он захочет угодить тебе.

– Я готов выбить из него эту вещицу, но чем меньше шума, тем лучше.

Они притормозили, проезжая через местечко под названием Финчли. Губы Триса дрогнули.

– У тебя, как я помню, есть более мирный план? – Он вспомнил о ее намерении выкрасть статуэтку. – Меня все еще привлекает грабеж.

– Если только нас не поймают.

– Я – герцог.

– Это не защитит тебя от ответственности за уголовное дело.

– Но мой титул уменьшает вероятность ареста. Несправедливо, я знаю, но должны же быть хоть какие-то преимущества. Кстати, Ле Корбо живет в гостинице «Раковина моллюска». Мы можем снять там комнаты и заняться делом.

Она отметила одно слово – «комнаты».

– Комнаты?

– Комнаты. – Он притормозил лошадей и посмотрел на нее. – Мы не можем сделать вид, что женаты, Крессида, даже если скроем имена. Слишком большой риск, что мы встретим кого-то, кто знает меня. В любом случае твой костюм и шляпка свидетельствуют о небольшом достатке. Хороший же я муж, если сам одет в дорогую одежду и имею такой экипаж, а моя жена носит одежду служанки.

– Я думала, что эта одежда зато не вызовет подозрений, – проворчала Крессида и не сказала ему, что это ее повседневная одежда. Она могла даже возразить, что эти вещи сделаны из прочной ткани, они практичны и хорошо сшиты, но какой смысл в этом разговоре?

– О чем думаешь?

Крессида вернулась к реальности.

– Я все время думаю об одном, что вылечу из этого нелепого экипажа.

– Я замедлил ход.

– Мы все еще едем слишком быстро.

– Будь смелой. Ты беспокоишься о сегодняшней ночи? Ты можешь довериться мне.

– Возможно, – сказала она. – Но нам нужно прибыть на место поодиночке.

– Почему?

– Потому что так никто не заподозрит связи между нами, и это даст нам свободу действий. – Пока он не успел возразить, она добавила: – На следующей станции я могу сесть в карету, которая направляется в Хэтфилд. Кажется, они ходят довольно часто.

– Это невозможно! Тебе, может быть, придется ехать снаружи.

– Если я не добьюсь успеха в этом деле, то мне придется ездить снаружи всю оставшуюся жизнь!

Он остановил лошадей и посмотрел на нее.

– Мы добьемся успеха.

– Даже ты не можешь изменить судьбу по своему желанию.

– По крайней мере я могу справиться с этим. Мы имеем дело с мелким преступником-иностранцем, который не знает, чем он завладел. Тебе незачем подвергать себя риску.

– Однако пока что нам не очень везло, не так ли? – Когда он все-таки не выразил согласия, она добавила: – Ты не можешь диктовать мне. Мой план наиболее разумен.

– В самом деле? Тогда в чем он заключается, кроме того, что тебе придется терпеть неудобства?

– Ты считаешь эту тряску более удобной?

Его челюсти сжались еще крепче, но он только коротко потребовал:

– План, Крессида. Как ты предлагаешь действовать?

– Ты приедешь и устроишь встречу с Бурро. Я доберусь самостоятельно и обыщу его комнату, пока он будет занят с тобой.

– Об этом не может быть и речи. Как только ты войдешь в его комнату, ты станешь преступницей.

– Но, милорд, вы, конечно, сможете вызволить меня из тюрьмы, даже если такое случится.

– Я могу оставить тебя там, если ты еще раз назовешь меня милордом.

От отчаяния в его словах у Крессиды перехватило дыхание. Она подняла вуаль, чтобы лучше видеть его.

– Прошу прощения, но не дави так на меня. Я не была воспитана в покорности мужчине. Твое слово – не закон для меня.

– Такое искушение – жениться на тебе, чтобы услышать под венцом обещание повиноваться мне.

– Отличный аргумент против вступления в брак для женщины!

– Ты лучше постарайся отвлечь Бурро, – сказал он, – а я обыщу комнаты.

– И как я, одетая служанкой, должна буду сделать это? Между прочим, это моя повседневная одежда, сэр, и она мне нравится!

– Не обижайся на мои слова… – сказал он, смягчаясь. – Ты всегда для меня привлекательна.

– Я… Ужасный человек, не сбивай меня с толку! Я не могу поручиться, что мне удастся надолго задержать Бурро. А ты можешь. Я обыщу комнаты. Я придумала, кем себя представить.

– Что?

Она услышала недоверчивый вздох.

– Я – обманутая любовница, пришла умолять его вернуться ко мне. Это отличный повод пробраться в его комнаты, и из-за этого я вряд ли окажусь в тюрьме.

– Только если тебя не поймают на месте преступления.

– Как это может случиться? У меня в картонке похожая статуэтка. Мне нужна только минута, чтобы поменять безделушки, или немногим больше, чтобы забрать драгоценности из его статуэтки.

– Черт побери, Крессида, мне это не нравится!

Крессида дотронулась до его руки.

– Трис, это не такой уж опасный план – проехать несколько миль в пассажирской карете, а затем забраться в комнату этого человека. По крайней мере не такой безумный для нас, простых смертных, милорд.

Трис взял ее за руку.

– Крессида, я должен позаботиться о твоей безопасности.

– На самом деле риск не так уж велик, а успех обеспечен. Подумай! Мы не будем зависеть друг от друга. Даже если мы встретим кого-то, кто знает тебя или меня, не будет никакого скандала.

– В твоем плане есть здравое зерно. Но Бурро мог спрятать статуэтку вместе с остальной добычей.

– Тогда ты должен дать мне время для обыска комнат. У него есть слуги?

– Сомневаюсь, но у него есть сообщники. Это слишком опасно…

– Если они меня застанут, я им расскажу свою грустную историю.

– А что, если он скажет, что никогда не видел тебя?

Она подняла брови:

– Ну, он ведь так и скажет, а как иначе?

– Крессида…

– Трис, ты не можешь мне запретить. Это единственный разумный план. Ради Бога, я была готова продаться Крофтону, чтобы добыть эти драгоценности. Попасть в тюрьму – для меня меньшее зло.

Он нахмурился.

– Мы остановимся в Барнете и посмотрим, когда нужный экипаж отправляется на север. Мы не можем ждать слишком долго, нельзя допустить, чтобы нас обогнала Миранда.

– Ты можешь отправиться вперед и проследить за этим.

– И оставить тебя одну?

У нее вырвался смешок.

– Ты собираешься ехать на своем экипаже бок о бок с каретой, чтобы я была в безопасности?

– Крессида Мэндевилл, я отвечаю за твою безопасность. Как я могу посадить тебя в обычную почтовую карету и оставить без защиты?

Она взяла его за руку.

– Ты когда-нибудь путешествовал в почтовой карете, Трис? Думаю, нет, а я путешествовала в карете с моей матерью. Это не представляет большой опасности, в конце концов, нужно проехать всего несколько миль. Это разумный план, Трис, соглашайся!

– Разумный! О, во что бы то ни стало будем разумными.

Он наклонился и прижался губами к ее губам. Поля их шляп столкнулись, и они отстранились, смеясь. Нежные, страстные желания нахлынули на Крессиду, так что она не могла говорить и с трудом сдерживала слезы.

Трис достал из-под сиденья длинный плоский металлический предмет.

– Возможно, тебе придется открывать запертые ящики. Это поможет. Используй как рычаг. Вот так!

Трис ожидал, что Крессида отступит. Но она открыла свою коробку и засунула туда отмычку.

– Хорошо, будь по-твоему, – уступил Трис. Он щелкнул кнутом над головами лошадей. Они понеслись, подняв облако пыли.

Крессида снова схватилась за поручень – она ни за что не отступит и не струсит.

Они притормозили перед холмом у Барнета, обговорили все детали, и Трис начал выполнение плана. Он выпрыгнул из экипажа и бесцеремонным тоном заговорил с конюхом о своем пассажире, которому нужен билет до Хэтфилда. Он ясно дал понять, что пассажир для него человек посторонний.

Слуга помог Крессиде спуститься, и она пошла покупать билет. Карета прибывала меньше чем через пятнадцать минут, и в ней должны были быть места. Она вернулась с билетом в руке и села на скамью рядом с немолодой парой, которая казалась очень усталой. Супруги тоже ждали карету. Крессида знала, что Трис будет слоняться вокруг, следя за тем, как она отправится в путь, и что в Хэтфилде он будет так же преданно ждать, когда она приедет.

Скоро эта бдительная охрана закончится. Все будет так же, как раньше, она будет жить в Мэтлоке, и никто не будет беспокоиться о ее безопасности. Ну и пусть!

– У вас неприятности, милочка? – спросила женщина, сидевшая рядом.

– Нет, – ответила Крессида, прежде чем поняла, что сказала это слишком радостно. – Я просто устала. А у вас?

– Достаточно грустное путешествие.

Крессида не могла не обратить внимания на печаль в ее голосе.

– Что случилось?

Затем она увидела, что мужчина и женщина держатся за руки. Две грубые, натруженные руки, сплетенные между собой. Так иногда сплетались ее рука и рука Триса. Но их руки были вынуждены расстаться, а эти соединились на всю жизнь. Они поддерживали друг друга даже сейчас, в тяжелые времена.

– Еще недавно у нас был небольшой участок земли в поместье лорда Сандерленда, дом, четверо сыновей. Это были счастливые годы, счастливые. Но трое наших парнишек поддались на уговоры вербовщика и сгинули, а затем наш старший… он порезал ногу косой во время уборки урожая, нога загноилась, и он не выжил.

– Все четверо умерли? Мне так жаль.