– Мне нравится.

Она вспыхнула, затем взяла статуэтку и подняла ее, чтобы он мог рассмотреть ее.

– Это безделица. Индийская статуэтка, я получила ее в качестве приза.

Статуэтка была примерно восемь дюймов в высоту, искусно вырезанная, наверняка из слоновой кости.

– Уверен, что вы заслужили этот приз, мадам. И все же отдайте ее мне.

Глаза женщины гневно вспыхнули, что лишь усилило его интерес. Почему эта вещь так дорога ей, и как он может извлечь прибыль из этого?

– Я думала, что ты берешь только половину добычи, Ворон.

– Будет сложно разрезать ее пополам. – Он тронул лошадь вперед и выхватил статуэтку из ее рук. – Возможно, мадам, я позволю вам выкупить вашу игрушку.

Миранда не умела скрывать свои эмоции. Она пришла в ярость, затем стала обдумывать, как поступить. У нее появилась надежда.

– Для этого, – заметил Жан-Мари, – мне нужно ваше имя.

– Миранда Куп. – Она была высокомерна, как герцогиня. – Мой адрес хорошо известен. Верните ее в течение недели, иначе я позабочусь о том, чтобы вас повесили!

Женщина забралась обратно в карету. Жан-Мари придержал дверцу, чтобы она не могла закрыть ее.

– Интересно, где проходила такая веселая вечеринка?

Изумление в ее взгляде сменилось пониманием.

– В Стокли-Мэнор, час езды отсюда. Да-да, большая часть гуляк уже пьяна.

Казалось, дама не испытывала добрых чувств к недавним приятелям. Он кивнул, закрыл дверцу и дал знак кучеру ехать. Когда карета отъехала, Ален и Ив подошли к нему.

– Ты же не собираешься принять это предложение? – спросил Ив. – Она обведет тебя вокруг пальца и отдаст в руки палача.

– Неужели? – Жан-Мари с улыбкой посмотрел на весьма интересную статуэтку. – Как ты думаешь, эта поза возможна?

– Нас поймают, если мы будем здесь торчать. И если ты не собираешься продавать статуэтку, значит, мы напрасно рисковали жизнью.

Жан-Мари рассмеялся.

– У тебя душа наемника, но у меня есть план, который порадует нас всех. Вперед! Ворон летит на север.


Крессида нежно прижалась губами к губам Триса; она была поражена тем, что можно целоваться так долго. Она сидела на коленях у Триса, и с каждым толчком кареты шелк терся о шелк, тело о тело.

Его рука была у нее под блузой, она обжигала ей спину, вызывая восхитительные ощущения. Крессида хотела знать, как она может сделать то же для него, но не была настолько решительна, чтобы попытаться.

Однако она обнимала его и могла делать все, что угодно, с его губами. Как странно. Их поцелуй длился так долго, что они словно стали частью друг друга.

Толчок кареты снова придавил девушку к Трису, и она почувствовала, как он напрягся. Горячая волна желания накрыла ее, но она прервала поцелуй.

– Мы должны остановиться.

– Должны? – Тяжелые веки закрыли темные смеющиеся глаза, его губы выглядели еще более чувственными. Еще более соблазнительными. Более очаровательными…

Ей не хотелось разрушать это очарование словами.

– Я не могу допустить, чтобы ты погубил меня, Трис. Это будет катастрофой. Для нас обоих…

Он поймал прядь ее волос и намотал на палец.

– Я женился бы на тебе, если бы ты забеременела.

Если это не искушение, тогда что? Заполучить навсегда его и его ребенка!

– Прости, Трис… Ты мне нравишься, но я не смогла бы стать герцогиней. Возможно, мы сможем быть друзьями. Мы могли бы писать друг другу.

– Писать… – отозвался он.

– Или нет. – Она забрала у него из руки свои волосы и прекратила эту увлекательную игру. – Мы похожи на путешественников, которые встретились в чужой земле и стали компаньонами. У себя на родине они никак не связаны между собой.

– Мы только что обнаружили очень сильную связь.

– Поцелуи – это еще не все.

Его губы дернулись.

– Верно.

– Прекрати! У нас нет ничего общего.

– Разве?

Крессида знала, что он прав, и боялась, что он начнет приводить примеры.

– Не важно. Я слишком обычная для тебя, слишком правильная. Со мной ты скоро потеряешь терпение. Тебя привлекает это, – добавила она, указывая на свой скандальный костюм, – а меня – нет.

– Я был бы счастлив, если бы ты сняла его.

Она слезла с его колен и вернулась на свое сиденье.

– Видишь! Только ты мог бы сказать такое!

Он поднял брови.

– Ты и такие, как ты. – Она прижала ладони к своим горячим щекам. – Почему я веду себя так? Ты не настроен жениться. Ты пытаешься соблазнить меня. А обещал, что не будешь!

Он откинулся назад, в свой угол.

– Нет, не обещал. Я обещал, что ты можешь доверять мне. Это правда. Ты поцеловала меня не по принуждению, Крессида, и не делай вид, что это не так.

Он казался расслабленным, веселым и соблазнительным, как сам сатана.

– А вот соблазнить тебя – это хорошая мысль. Я подумаю!

– Это была бы катастрофа!

– Не спеши. Моя бесстрашная исследовательница, ты не знаешь, что ждет тебя за поворотом.

– Я искренне надеюсь, что там «Ночная охота».

– Там есть удобные кровати, и до конца этой рискованной ночи еще много часов. Крессида, твое путешествие не закончено, пока ты не вернешься домой, к родителям. Ты не думаешь, что было бы жаль пропустить самую волнующую… сцену?

По ее коже побежали мурашки, мышцы напряглись.

– В тебе говорит дьявол.

Он засмеялся.

– Ты думаешь, что я одержим дьяволом?

– Я думаю, что ты – дьявол.

И это было так. Он просто знал, как играть с ней. Его ум был таким же изощренным, как его опытные руки и губы.

Именно поэтому он не пытался коснуться ее и отодвинулся в свой угол как можно дальше. Он знал, что от этого он был для нее более желанным.

И как будто затем, чтобы доказать это, он заговорил:

– Я хочу заняться любовью с тобой, Крессида, и я могу сделать так, что ты не забеременеешь, даже не лишишься девственности. Я хочу этого ради своего удовлетворения и наслаждения, но также ради тебя. Как ты и говоришь, это путешествие скоро закончится. Мне, как твоему проводнику, больно позволить тебе покинуть мои земли и не испытать самое лучшее, особенно после того, как я провел тебя по грязному и отвратительному дому. Я предлагаю тебе огромное наслаждение, Крессида, при очень малом риске.

Ее тело сгорало от желания. Она молилась о том, чтобы он не заметил этого.

«Очень малый риск, – отметила она. – Он не сказал: никакого риска».

Это подчеркивало его искренность, которая была соблазнительна сама по себе. Она ценила честность. И если бы она была честна сейчас, она бы призналась ему, что последние двадцать четыре часа в его компании были самыми необыкновенными часами, о которых она будет вспоминать. В этой скандальной ситуации, в этом странном костюме она впервые в жизни чувствовала себя настоящей.

Так ли чувствовал себя ее отец в Индии? Неужели из-за этого он не мог вернуться домой, даже для того, чтобы быть с женой и ребенком?

Артур Мэндевилл нашел свое место в Индии. Но в этой дикой стране не было места для его дочери, разве что с проститутками и их клиентами.

– Я бы хотел знать, что тебя беспокоит, – сказал он. – Ты боишься потерять невинность?

Она засмеялась.

– А ты думаешь, что это пустяк? Он пожал плечами.

– Если о твоем присутствии в Стокли-Мэнор станет известно, ты погибла. Ты не изменишь этого, что бы ты ни делала сейчас, и, конечно, если это случится, я женюсь на тебе.

– А я откажу тебе.

– У тебя нет выбора, Крессида. Придется вернуться со мной в «Ночную охоту» и провести там остаток ночи. Никто не узнает, что мы будем делать там.

– Я буду знать.

– Банальность, недостойная тебя.

Это задело ее.

– По-твоему, добродетель вульгарна?

– Может, так оно и есть.

– Ты в самом деле дьявол.

– Нет, – сказал он, опередив ее. – Не пытайся спасти мою бессмертную душу. Я не думаю, что она в опасности. Сегодня ночью ты рискуешь только тем, что будешь слишком сильно жаждать удовольствия. Ты можешь стать безрассудной.

– Ты очень уверен в собственных способностях, – уколола его она.

– Да. Но не забывай, что я уже немного знаю тебя. Ты не холодна, и тебе легко доставить удовольствие. Наши занятия любовью станут продолжением того, чем мы наслаждались до сих пор, а это, признайся, было прекрасно. Ты же хочешь этого, Крессида?

– Мы не всегда можем делать то, что хотим. По крайней мере мы, простые смертные.

Он покачал головой.

– Когда-то были законы, которые регулировали, что могут носить люди в зависимости от их положения в обществе. По этим законам ты не могла бы носить эти пурпурные шаровары. Законы и даже грехи меняются, Крессида. Они не постоянны.

Крессида закатила глаза.

– Есть же десять заповедей.

– Они запрещают только супружескую измену.

– О, ты ужасен!

Трис улыбнулся, что было красноречивым свидетельством его греховности.

– Этого я не отрицаю. Однако то, что я предлагаю, честно. И я полагал, мы уже договорились о том, что ты доверяешь мне. Разве я не доказал, что достоин твоего доверия?

Крессида прижала ладони к вискам, к своим растрепанным волосам.

– Дьявол должен быть привлекательным и даже убедительным.

– Вы разочаровываете меня, мисс Мэндевилл. Это очень спорная точка зрения. Она устарела.

Девушка ухватилась за эту мысль:

– Я имею устаревшие понятия.

Он поднял брови, его губы дрогнули.

– Да, это так! Это путешествие – отклонение от нормы. Мой дом, мое место – в Мэтлоке. Неужели ты не понимаешь? – спросила она, внезапно осознав правду. – Если я буду принадлежать тебе душой и телом, у меня уже не будет дома.

Так ее отец не смог найти свой дом здесь, в Англии. Неужели она зашла слишком далеко?

– Но разве Мэтлок столь хорош?

Это вторило ее сомнениям и страхам.

– Это мой дом, и он нужен мне. Мне нужны семья, друзья, ежедневные дела, обычные удобства. Мне нужен кто-то, кого я знаю, с кем мне спокойно. Я не мятежная натура вроде тебя, Трис.