Луиза Аллен - Грешная девственница

Из гардеробной осторожно вышел Дарк и откашлялся.

– Милорд, вода для бритья готова. Хотите, чтобы я сегодня побрил вас, или?..

– Я побреюсь сам. – Эйвери бросил взгляд на свои стиснутые руки. – Нет, лучше побрейте меня.

Двадцать минут спустя Эйвери сидел в кресле, задрав подбородок, пока Дарк орудовал бритвой вокруг опасного участка близ адамова яблока. Эйвери обрел внешнее спокойствие, которое не изменяло ему во время дуэлей, и многочисленных дипломатических кризисов. Лора Кэмпион представляла лишь очередной кризис, с которым он непременно справится.

– Милорд! – Дарк отступил назад, едва держа бритву в трясущейся руке. – Милорд, я чуть не… Простите, я не знаю, что нашло на меня.

– Это моя вина. Я сделал резкое движение. – Эйвери осторожно приложил полотенце к шее и с грустной улыбкой взглянул на пятно крови, оставшееся на нем. – Надеюсь, вы сумеете замаскировать порез, иначе гости подумают, будто я готов скорее перерезать себе горло, нежели жениться.

– Ха-ха, – засмеялся Дарк, так и не поняв, шутит ли хозяин или говорит серьезно. – Я уверен, никто так не подумает. Наверное, речь идет о восхитительной юной леди. Милорд, осмелюсь принести вам свои поздравления.

– Да. Благодарю вас, Дарк.

Эйвери откинулся на спинку кресла и позволил слуге завершить бритье. Лора. Эйвери считал, что защищен от нее прочной броней, однако оказалось, что его нервы не такие крепкие, как это казалось.

Эйвери спустился вниз к завтраку. На порез наложили повязку, ее скрывал шейный платок. Его лицо стало воплощением любезности. Столовую заполнили гости. Они ели без спешки, надеясь увидеть застигнутых на месте преступления любовников, когда те спустятся вниз.

Эйвери дружелюбно улыбнулся, с напускной беспечностью вполголоса отвечал на пожелания доброго утра и сел за стол.

– От всего понемногу, – обратился он к слуге. – Да, и еще кофе.

– Фолконер, у вас сегодня хороший аппетит, – заметил Симонсон и покраснел, когда две леди усмехнулись, а несколько джентльменов громко откашлялись.

– Вы совершенно правы, – ответил Эйвери, сверля его взглядом. – Думаю, в этом виноват прекрасный сельский воздух.

Вошла леди Биртвелл. Мужчины встали, когда та критически оглядела гостей, сидевших за столом.

– Экипажи будут поданы к парадному подъезду, чтобы отвезти вас на утреннюю службу, – объявила она. – Если кто желает прогуляться, до церкви идти минут двадцать. Слуги покажут дорогу.

По выражению лиц гостей стало видно – почти все начисто забыли, что сегодня воскресенье. Их мысли всецело поглотил столь долгожданный скандал. Эйвери принесли тарелку с яйцами, беконом, колбасками и почками. Он принялся за еду, пытаясь припомнить, испытывал ли он когда-либо столь неистовый гнев.

Гнев перемешался с горем и чувством вины за смерть Пирса. Эйвери сильно расстроился, застав Лору Кэмпион в Лондоне и догадавшись, что та задумала. Однако сейчас он оказался во власти лишь одного желания – вытрясти из Лоры всю душу. Даже то обстоятельство, что Эйвери сердился и на себя, не смогло избавить его от подобного намерения.

Эйвери через силу беседовал с соседями по трапезе на темы, уместные для воскресного дня, избегая скачек, скандалов в королевской семье, судебных разбирательств последних преступлений и большинства спектаклей. Хозяйка дома все равно не одобрила бы подобные разговоры, так что беседы носили нейтральный характер.

Во время отрывочного обсуждения кончины престарелого королевского кузена и возможности объявления траура при дворе раскрылась дверь и появилась Лора. Она тяжело опиралась на руку слуги. Джентльмены встали и снова сели, когда она устроилась за столом. Все это напомнило Эйвери стаю чибисов, от страха вспорхнувшую со вспаханного поля, когда мимо пролетал ястреб, затем снова опустившуюся на землю.

– Доброе утро, – обратилась Лора ко всем, затем сказала слуге: – Мне, пожалуйста, чай и гренки.

– Леди Лора, сегодня вы очень бледны, – заметила леди Амелия, мило улыбаясь.

Эйвери взглянул на нее с неприязнью. Черт подери, как это ему пришло в голову, что эта кошка с острым язычком может подойти ему в качестве жены? Лора действительно раскусила ее.

– У меня сильно болит лодыжка, – ответила Лора. – Как это любезно с вашей стороны, что мое здоровье вас так озаботило.

Эйвери чуть не улыбнулся, но тут же вспомнил, что он зол на Лору. Если не считать бледности, эта презренная женщина выглядела невозмутимой. «Настоящая актриса, – подумал он. – Ни капли стыда, ни совести».

В столовой воцарилась тишина, слышался лишь стук ножей о тарелки и звон чашек, когда их опускали на блюдца. Остальные гости не знали, куда смотреть – на Эйвери, на Лору или в свои тарелки. А чего они, собственно, ожидали – что Эйвери бросится на колени перед Лорой и попросит ее руки? Ну что ж, он мог хотя бы дать им повод для того, чтобы посплетничать.

– Леди Лора, у вас ведь болит нога. Наверное, вы пожелаете, чтобы вас отвезли в церковь.

Все взгляды устремились на нее.

– Разумеется, я не смогу отправиться туда пешком, – согласилась Лора и отпила глоток чая. Глядя поверх чашки, она встретила взгляд Эйвери. В ее глазах ничего не удалось прочитать. Ночью Эйвери мог бы поклясться, что заглянул ей в душу. Ночью он поверил, что полюбит то, что обнаружит в ней.

– Тогда, может быть, я отвезу вас в своем фаэтоне? Сиденье в нем не высокое, вам будет удобно.

– Как вы добры, лорд Уикхем. Это было бы чудесно.

«Эта развязная женщина даже не покраснела, даже ни на секунду не задумалась».

– Отлично. Буду ждать вас у подъезда в десять часов.

Эйвери отвезет ее в церковь и станет поддерживать лишь самый банальный разговор. Он сядет рядом с ней на церковной скамье. Эйвери будет искать для нее нужный псалом. Он станет вести себя безупречно, пока нервы Лоры не натянутся, точно скрипичная струна, а затем отвезет ее в глубь парка и… решит эту проблему.

«Все считают меня бесстыдной и распущенной», – думала Лора, наблюдая за лицами гостей, сидевшими за столом. Только немногим хватило такта вести беседу. Леди Биртвелл, казалось, застыла, а Эйвери, будь он проклят, напоминал кобру, готовую нанести удар.

Когда же он скажет что-нибудь? Ясно, Эйвери хотел помучить ее неизвестностью, он вряд ли предложит ей руку и сердце, раз Алиса поедет вместе с ними. Лора стала догадываться, что у Эйвери огромный запас самообладания. В его присутствии она чувствовала, что находится на грани истерики.

Лора спустилась вниз в темно-коричневой шубке поверх платья янтарного цвета и с новой французской шляпкой на голове.

– Опустите вуаль, – прошептала Меб, помогая Лоре преодолеть ступени лестницы.

– Я не собираюсь скрывать свое лицо перед ними, – тихо возразила Лора, затем громко сказала: – Леди Амелия, какая на вас очаровательная шляпка. Она так подходит к цвету вашего лица.

Шляпка была из зеленого шелка. Мисс Гледмен хихикнула, леди Амелия обнажила зубы в подобии улыбки.

– Ваша шляпка тоже очаровательна. Я всегда считала, что желтовато-коричневый цвет очень хорошо подходит стареющей коже.

– Очень точное замечание, – с радостью согласилась Лора. Она приблизилась к леди Амелии и тихо добавила: – Леди Амелия, одна из выгод прожитых лет, в чем вы обязательно убедитесь, заключается в том, что начинаешь понимать, сколь опасно делать поспешные заявления. Они кажутся выигрышными в определенный момент, но в конечном счете оборачиваются против тебя самой. Все ваши старания привязать к себе избранного вами джентльмена были загублены в одно мгновение озлобления. Вот так-то. – Лора улыбнулась. – Смотри, Меб, лорд Уикхем уже подъехал в своем экипаже. Пожалуйста, помоги мне дойти до него.

«Эйвери подъехал очень кстати», – подумала Лора, услышав, что леди Амелия резко, со свистом втянула воздух, и заметила, как пальцы ее рук, точно когти, вцепились в молитвенник.

Ливрейный лакей стоял у лошадей. Эйвери ожидал Лору. Алиса сидела на своем месте. Для Меб в экипаже места не оказалось.

– Позвольте, леди Лора. – Эйвери обхватил ее за талию, поднял и усадил рядом с Алисой, затем обошел экипаж, поднялся в него и взял поводья.

Ливрейный лакей обежал экипаж и устроился позади.

– Доброе утро, леди Лора. – Одетая с иголочки Алиса, державшая в руках молитвенник, взглянула на Лору из-под шляпки. – Вам сейчас не грозит опасность? – шепотом спросила девочка. – Плохой человек не преследует вас?

– Надеюсь на то, – шепотом ответила Лора.

Алиса положила руку на ладонь Лоры и пожала ее.

– Папа защитит вас, – уверенно заявила девочка. – Вам здесь весело? Мне весело.

– Ты хорошо ладишь с остальными детьми? – спросила Лора, чувствуя, что по другую сторону сидит хранивший молчание Эйвери.

– Да, конечно. Томми Аттербери вел себя ужасно, потому что у меня нет мамы. Я ответила, что обошлась бы без такой мамы, как у него, которая так смешно наряжает его. Мать заставляет его носить бархатный костюм с болтающейся на шее бабочкой. Знаете, у него на голове завитушки. В общем, все смеялись над ним, а Присцилла Херрик сказала, что я девочка что надо. Все дети очень добры ко мне.

Лора почувствовала, что невольно улыбается, и прикусила губу, чтобы ответить с серьезным выражением лица:

– Алиса, ты ответила очень находчиво. Молодец. – Учитывая, что у леди Аттербери в вопросах одежды был ужасный вкус, наряд Томми вряд ли мог стать приятным исключением.

Лора скосила глаза в сторону и обнаружила, что Эйвери разглядывает ее.

– Я же не могу быть рядом с ней все время, – заметил он, как бы оправдываясь.

– Разумеется. Важно уметь защищать себя. Несомненно, острый ум Алисе передался от вас.

– Острый язычок тоже передался ей в наследство. – Эйвери снова уставился на дорогу. Ему пришлось смотреть в просвет, открывавшийся между парой красивых лошадей серой масти.