– О, мама…

– А что? Вы с Дэвидом столько лет дружили. Он такой же хороший парень, как и прежде, хотя я никогда не считала, что вы подходите друг другу. И все же не надо важничать и отказывать старым друзьям.

– Я и не важничаю. Просто не знаю, о чем мне с ним говорить.

– Ну, это совсем нетрудно, дорогая. Говори о себе.

У себя дома Джуно чувствовала себя легко и свободно, не испытывая никакой неловкости, но когда она подъезжала по грязной дороге туда, где жили родители Дэвида, ей показалось, что время остановилось. Все здесь выглядело как и пять лет назад. Перед домом стояло несколько машин. Открыв ворота, Джуно вошла во двор.

Увидела все те же цветы и все тех же друзей Дэвида, пьющих за столом пиво. Так бывало и тогда, когда они учились в старших классах.

– Джуно! – Дэвид вскочил и радостно бросился к ней, однако не обнял девушку, а протянул руку. – Ты отлично выглядишь. Очень приятно снова видеть тебя.

Все окружили их, приветствуя Джуно – весело, но с некоторой робостью.

– Карлос, как поживаешь? Лайза… какая чудесная у тебя прическа! Ричард… Тина… Крис…

Из дома вышли родители Дэвида и расцеловались с Джуно. С ними она не испытывала неловкости, не то что со сверстниками.

Ее усадили в кресло и дали банку холодного пива.

Все было почти так, как в школьные времена. Почти так. Все прислушивались к Джуно, считали ее авторитетом. Еще бы! Ведь она снискала такую известность и купалась теперь в лучах славы. Все восхищались туалетами Джуно и подшучивали над ее английским акцентом. Они расспрашивали Джуно о Лондоне и группе «Тьерра», а особенно о Гарте Мичеме.

Целый час она развлекала их сплетнями и смешными историями, с удивлением ощущая, что перестала быть одной из них. Сейчас Джуно радовалась, что когда-то уехала отсюда. Тина, например, работала контролером в магазине Олбертсона. Лайза вышла замуж за агента по недвижимости и ждала второго ребенка. Ричард стал хозяином цветочного магазина. Только у Джуно была интересная жизнь, и они все это признавали.

Дэвид проводил ее до машины.

– Я так и не поняла, чем ты занимаешься.

Он пожал плечами.

– В июле окончил юридический колледж. Сейчас получил работу в резервации навахо. Мне поручили дело о правах землепользования. Довольно интересная работа, но, конечно, не идет ни в какое сравнение с тем, чем занимаешься ты.

После ужина Джуно, устроившись на террасе рядом с отцом, смотрела, как за горы Хемес опускается солнце. Мать в тот вечер играла в оркестре оперного театра.

Небо полыхало всеми красками – от ярко-пурпурного и оранжевого до персикового и темно-синего. Отец и дочь молча пили кофе. Скоро совсем стемнело и появились первые звезды. Джуно и не помнила, когда на душе у нее было так спокойно.

– Как провела день? – спросил наконец Холлис.

– Замечательно. Так приятно снова увидеться со всеми!

– Небось отвыкла от них? Вроде бы люди те же, но все изменилось.

– Конечно, пап, я и сама уже не та, пожалуй, не лучше и не хуже, но все держались со мной словно со знаменитостью. Может, я и сама себя так ощущаю?

Странно, но только в последний момент я поинтересовалась, чем занимается Дэвид. Кстати, он работает в резервации навахо, делает действительно нужное дело и помогает людям. А я могу лишь одно – рассказывать о своей сказочной жизни. Сказочная – как бы не так!

Секс, наркотики, выпивка – и бесконечные аэропорты.

Господи, какое же я ничтожество!

– Ну, если бы ты хотела помогать навахо, то этим и занялась бы. Но ты сейчас занимаешься тем, о чем мечтала с самого раннего детства. Это не хуже и не лучше того, что делают твои бывшие одноклассники. Просто совсем другое. Ты всегда стремилась путешествовать и с детства проявляла творческие способности.

Джуно налила себе кофе.

– Думаю, ты прав. Да, я попутешествовала всласть!

Иногда даже не понимаю, еду ли я куда-то или бегу от чего-то.

Холлис кивнул.

– Может, из-за Шепа?

– Нет, едва ли. Я люблю его. – Она взглянула на отца и увидела в его глазах нежность, сочувствие, тревогу. – Возможно, отчасти дело в Шепе, – вздохнув, согласилась Джуно. – Не столько даже в нем, сколько в страхе перед замужеством и тем, что с ним связано. Посмотри на Лидию и Алекса. До чего их довели брачные узы! Недавно я встретилась с Алексом в Нью-Йорке и познакомилась с его женой. Да она же наколола его на булавочку, как бабочку, и прикрепила к картонке! Если бы ты слышал его! В его лексиконе появилось слово «обязанности»! И он бросил писать.

– Что ж, милая, когда люди употребляют такие слова, это означает, что они взрослеют. Я и сам иногда произношу его.

– Понимаю, но…

– Вы уже не дети. Знаю по себе, что это грустно сознавать, но такова жизнь. Не огорчайся, просто прими жизнь такой, как она есть. Допускаю, что у Лидии не все сложилось гладко, но ведь многое в браке ей по душе.

Насчет Алекса я не знаю, поскольку давно не видел. Но он умный парень. Если жизнь у него не задалась, он сообразит, что делать, и если его призвание – драматургия, будет писать пьесы.

Джуно пожала руку отца.

– Ты прав, папа. Спасибо.

– Прошу тебя, милая, ради себя самой не позволяй, чтобы неудачи Лидии и Алекса повлияли на твои отношения с Шепом. Ведь бывают и другие браки.

– Как у вас с мамой?

– Ну, мы женаты всего двадцать восемь лет, так что рано ставить себя в пример. Но пока у нас все хорошо.

За две недели до окончания турне Джуно заметила, что исчезли Флопси и Мопси, хотя и не поняла, когда именно это случилось. С тех пор как, вернувшись из дома, Джуно нагнала группу в Денвере, сексуальные забавы Гарта и его гарема уже не занимали ее, да и заигрывания с ней певца – тоже. Он по-прежнему возбуждал Джуно, но она заставляла себя не думать о нем.

С исчезновением Флопси и Мопси Тупенькую, то бишь Мотор, видимо, отстранили от занятий, и она. переключила внимание на Тэда Отиса, юного клавишника, Колетт страдала перепадами настроения и бывала то мрачной и угрюмой, то буйно веселой В хорошем настроении она рассказывала, что занимается сексуальным образованием Тэда, а тот с тайной гордостью подтверждал ее слова, ухмыляясь и краснея. Оба они злоупотребляли наркотиками, и Джуно, как и другие, тревожилась за парнишку. Пока еще он владел собой на сцене, но ситуация становилась критической.

Джуно решила поговорить об этом с Гартом, надеясь, что он убедит Тэда взять себя в руки. Оказалось, что Гарт знал обо всем и его это тоже беспокоило.

– Я легко нашел бы другого клавишника, но этот парнишка феноменален. Отправить Колетт в Нью-Йорк мне не удалось: мерзавка заартачилась. Парень влюблен в нее. Пропади все пропадом, не знаю, что и делать.

– Турне скоро закончится, но это ничего не меняет.

Тэд собирается взять ее с собой в Лондон. А она действительно мерзавка.

– Очень жаль, однако не могу же я запретить ей запихивать в себя наркотики через рот, через нос или вводить их в вену. Я, черт побери, не несу за нее ответственности.

– Ты отвечаешь за Тэда. Колетт знает, что делает, а он нет. Мальчишка в упоении от нее и считает, что в постели она само совершенство.

– Я поговорю с ним. Постараюсь что-нибудь сделать. – Гарт устало опустился в кресло. – Черт побери, я вымотался! Только бы продержаться еще две недели.

Меня тошнит от того, что здесь происходит. Слышала, что Кенни заразился триппером от курсанта из училища астронавтов?

– Эй, Гарт! – Тони Силвер просунул голову в приоткрытую дверь. – Тебя зовет Сэнди… нужно просмотреть еще раз контракт на грамзапись. Он у себя в комнате.

Поднявшись, Гарт пристально посмотрел в глаза Джуно:

– Ты ведь знаешь, почему я от них отделался, не так ли?

Гарту не пришлось разговаривать с Тэдом Отисом.

После концерта в Сан-Диего парень потерял сознание и был доставлен в больницу. Сделав промывание желудка, Тэда отпустили на следующий день. Все обошлось, но случившееся потрясло его.

Джуно, Гарт, Тони и другие члены группы дежурили в больнице всю ночь. Им разрешили укрыться в маленькой кладовке от толпы репортеров и поклонников, которые, пронюхав обо всем, ворвались в больницу. Узнав от врачей, что Тэд вне опасности, Гарт предложил всем вернуться в гостиницу и отдохнуть.

Однако он, Джуно и Тони остались, чтобы зайти к Тэду, когда тот очнется. После безумного напряжения последних недель они расслабились попивая пепси и вспоминая времена «Скрэп метал».

Гарт словно стряхнул с себя все напускное, стал таким же, как и они, – встревоженным, ранимым, сострадательным.

– Знаете, а ведь Тэд родом из того же ливерпульского предместья, где вырос я. Там мало что изменилось со времен моего детства. Выбор для подростков невелик: они становятся угонщиками машин или музыкантами. Мне было четырнадцать лет, когда появились «Битлз», а Тэду столько же, когда появилась группа «Скрэп метал». В этом возрасте рок-звезды затмевают все. Ничто другое уже не имеет значения. Из зала не видно, какая там грязь внутри и сколько смертельных опасностей тебя подстерегает. Подумайте, ведь если бы он умер, именно мне пришлось бы посмотреть в глаза его матери! Что, черт возьми, я сказал бы ей? Что он был знаменит и зарабатывал кучу денег, а толпы девчонок согласились бы по первому зову прыгнуть к нему в постель? И что дальше?

Возможно, Джуно ни от чего не убегала. – Или, напротив, убегала от всего: от Шепа, Дэвида, от своего детства, от Лидии, Алекса и от Гарта. Не пора ли остановиться и внимательно прислушаться к себе?

Пропади все пропадом, но ее влекло к Гарту! Из-за этого во время турне ее бросало от одной крайности к Другой: то она решала переспать с ним, то отворачивалась от него. Последнее бывало, когда Джуно видела его в окружении других женщин или когда телефонный звонок Шепа вызывал у нее угрызения совести. Что-то началось между ними несколько лет назад, и обоих мучило неудовлетворенное желание.