Мэри-Роуз Хейз - Греховные тайны

— Он мне показался таким милым в начале нашего знакомства. Я познакомилась с ним на вечеринке в том доме, где сейчас живу. Мы с ним играли в теннис. А сегодня мы победили в турнире… — Она остановилась.

Только сегодня, а кажется, что это было давным-давно. — Мы победили. А потом…

Снова нахлынули воспоминания. Осколки разбитого бокала на черно-белых изразцах. Жуткая спальня матери Томми. То, как она боролась с ним на постели, как потом бежала из его дома. Слезы хлынули у нее из глаз.

— О, мистер Уэкслер! — Она громко разрыдалась.

Уэкслер наклонился, взял ее руки в свои.

— Моя дорогая! Что, это было так ужасно? Ну расскажите же мне. Этого мерзавца следует убить. Нет, еще лучше — кастрировать.

Кристиан вздрогнула, сглотнула слюну.

— Нет-нет! Понимаете… вначале все было так… в общем, мы выиграли матч… — Она захлебнулась слезами. — Мы выиграли, — простонала сквозь рыдания.

Он погладил ее по голове.

— Да, это прекрасно. Но…

— Я выиграла приз!

Кристиан внезапно вспомнила о своей сумочке, которая осталась там, на огромном мраморном обеденном столе.

Уэкслер поспешно налил ей еще бренди. Кристиан отпила большой глоток и поперхнулась. Он похлопал ее по спине.

— Ну-ну, дорогая. Давайте начнем сначала; Итак, вы выиграли приз.

— Да, такую прелестную серебряную статуэтку.

И чек на сто долларов! У меня никогда таких денег не было. Но все это осталось там, в его доме. А я не могу туда вернуться. Ни за что на свете!

Уэкслер стоял, покачиваясь на каблуках, внимательно глядя на нее. Потом внезапно расхохотался:

— О Господи! Если бы все наши проблемы так легко разрешались.

Кристиан не отрываясь смотрела на него опухшими от слез глазами.

— Вы хотите сказать, что можете забрать мой приз оттуда?

— Конечно, могу. Завтра же вы его получите.

— О, мистер Уэкслер! Если бы вы только знали, что это для меня значит!

— Не беспокойтесь больше об этом, дорогая. Уверяю вас, мне это доставит удовольствие.

Он улыбнулся. Глаза сверкнули холодом.

Неизвестно почему, Кристиан внезапно почувствовала жалость к бедняге Томми Миллеру.

Изабель медленно поднималась по лестнице. Никогда в жизни не чувствовала она себя такой усталой. Болела каждая мышца, каждая клеточка. Как изможденное животное, стремилась она поскорее добраться до берлоги, чтобы восстановить силы.

Только бы Кристиан уже спала, только бы не дожидались ее с рассказами о Томми Миллере. Боже, молила она, сделай так, чтобы Кристиан уже заснула. Тогда она, Изабель, сможет наконец остаться наедине с собой в своей чистой прохладной постели. Закрыть глаза и забыть обо всем до завтрашнего утра.

Но вот забыть как раз не получалось. Снова и снова вспоминались все подробности этой ночи.

Не было места на ее теле, куда бы не добрались руки Дэвиса. Ласкали, ощупывали, раскрывали, исследовали… делали с ней такое, о чем Изабель и подумать никогда не могла. Сначала она сконфуженно уклонялась от его прикосновений, но Дэвис в конце концов преодолел ее стыдливость. Разгоряченная, вся в поту, забыв обо всем на свете, она тянулась к его рукам. Он раздвинул ей бедра, стал целовать ее там, где до этого причинил боль. Язык его проникал глубоко внутрь. Непроизвольно Изабель застонала от наслаждения, вцепилась ему в волосы, изогнувшись, потянулась к его жадному рту. Потом он захотел, чтобы она проделала то же самое с ним. И пока она нерешительно и не очень охотно исполняла его желание, он ласкал ее так, что довел до оргазма.

Изабель вспыхнула в темноте при этих воспоминаниях. Она не могла понять, что с ней происходит. Столкнувшись внезапно с неведомыми до этого ощущениями и эмоциями, она чувствовала себя потерянной, как путник, оказавшийся в незнакомом месте без карты. Ей хотелось плакать. Столько всего произошло с ней за такое короткое время…

Она не хочет, не хочет быть чувственной! Не хочет быть мягкой и податливой. Ей совершенно не нужно это желание отдавать себя другому человеку. Ей все это ни к чему. Такие эмоции опасны. Они могут помешать ей добиться своей цели.

И в то же время какая-то часть ее существа жаждала любви, которой до этого не знала.

Изабель будто разрывалась на части. Бесполезно пытаться сейчас что-либо понять, сказала она себе. По крайней мере теперь она стала клиенткой агентства Уиттэкера «Ищем таланты». Это все, что ей нужно. Все, чего она добивалась. Наконец-то она вышла на свою дорогу в жизни. А любовь — это роскошь. С ней придется подождать. Впрочем… до сих пор она жила не настолько замкнуто, чтобы не слышать рассказов о кушетках для молодых актрис. Изабель напомнила себе — то, что сегодня произошло с ней, в Голливуде случается сплошь и рядом.

Не стоит делать из мухи слона. Для Дэвиса Уиттэкера она очередная хорошенькая девочка, которую он использует, потом разрекламирует и сделает на ней деньги. Если повезет. Сегодняшнее происшествие для него не более чем сделка.

Что же касается ее… Прежде всего необходимо решить, как добыть денег. Но не сейчас. Утром.

Медленно, словно ноги ее были налиты свинцом, она прошла по коридору, подошла к дверям своей комнаты.

Увидела внизу полоску света. О Господи, Кристиан не спит!

Устало открыла дверь.

Однако Кристиан в комнате не было. Навстречу Изабель поднялась Стюарт. Глаза ее горели ненавистью.

— Ну ты, сука! Что ты делала с Дэвисом? Говори!

Изабель, остолбенев, замерла у двери. Стюарт ведь должна была уехать на пикник в Малибу, на всю ночь.

— Почему ты дома? И где Кристиан?

Стюарт, казалось, ее не слышала.

— Я видела машину Дэвиса у нашего дома. Я вас видела. Где вы были? В клубе тебя не было. Я туда заезжала, мне сказали, что ты уехала сразу после финала, где-то в пять часов.

— Я… в общем… Знаешь, Стюарт, я ужасно устала.

Может быть, завтра поговорим?

Стюарт вскочила на ноги. Глаза ее угрожающе сверкнули.

— Ты, кажется, забыла о том, что Дэвис мой, что я его хочу! И что это мой дом.

— Ну хорошо. Слушай… сначала мы поехали на пляж… освежиться. Все вместе. Потом… потом мы поехали на пикник, куда-то в горы. Потом Дэвис отвез меня домой.

— Ну да, конечно, — цинично произнесла Стюарт, оглядев ее с головы до ног.

О Боже, подумала Изабель, неужели это видно?! Неужели Стюарт догадалась, чем они с Дэвисом занимались? Душ, конечно, принять не удалось. Дэвис пользовался маленькой ванной комнатой в конце холла. Войдя туда, Изабель увидела при свете голой лампочки полчища тараканов и, вскрикнув в ужасе, выскочила вон. Ополоснулась, как смогла, над крошечной раковиной Дэвиса.

Тщательно причесала волосы. Нет, наверняка ничего не заметно. И все же…

— Ты с ним трахалась! Ты сука! Ты же знаешь, что я его люблю! Я сама тебе рассказала. А теперь ты с ним трахаешься за моей спиной.

— Стюарт, прекрати, слышишь? Прекрати сейчас же. Я не…

— Ах нет? Тогда повернись. Повернись, говорю.

Иди посмотри на себя в зеркало.

Стюарт резко схватила ее за руку.

Изабель повернулась к большому — в полный рост — зеркалу и с ужасом увидела красное пятно на белых шортах.

— ., ну и что такого… у меня начались…

— У тебя закончились неделю назад. Я же знаю.

Значит, ты все-таки была девушкой. А теперь нет. Ты всю ночь пробыла с Дэвисом. Хочешь знать, почему еще я об этом догадалась?

Изабель смотрела на нее, замерев от ужаса.

— От тебя пахнет сексом. Ты что, не знаешь, как пахнет секс?

— Замолчи!

Изабель почувствовала, что ее тошнит. Колени задрожали. Она тяжело опустилась на кровать.

— Паршивая сука! Надула меня! Гоняешься за тем, кто тебе не принадлежит. Ненавижу тебя! Ты слышишь, ненавижу! Убирайся из моего дома. Завтра же поговорю с отцом, и он отправит тебя обратно в Англию.

Кристиан прижалась лбом к стеклу. Там, за стеклом иллюминатора, медленно плыли грозовые тучи.

Они сейчас летят, наверное, где-то над канзасскими прериями, на высоте тридцать шесть тысяч футов. Впервые за последние два дня оставшись наедине с собой, Кристиан наконец могла осмыслить все, что произошло.

Однако думать об этом ей не хотелось. Ведь тогда придется подумать и о том, как объяснить отцу…

Объяснить, почему она возвращается на десять дней раньше. Почему Изабель не вернулась вместе с ней.

— Крис, я остаюсь, — сказала ей Изабель, смертельно бледная, но настроенная, по всей видимости, очень решительно. Глаза ее вызывающе сверкнули. — Дэвис будет моим агентом. Мы начинаем занятия по дикции сразу после Дня труда. Это первый понедельник сентября. Правда, здорово? Крис, кажется, это на самом деле произойдет! Я так боялась, что ничего не получится.

В общем, я не еду с тобой, Крис.

Значит, ей, Кристиан, придется сообщить родителям эту новость самой. О Господи…

Кристиан закрыла глаза, и в голове сразу завертелся калейдоскоп событий двух последних дней.

На следующее утро после турнира она встала поздно.

Проснувшись, обнаружила, что в доме никого нет, кроме нее самой и Марджи. Холл Дженнингс, как всегда в воскресенье, уехал очень рано. По воскресеньям он играл в гольф. Кристиан удивилась, услышав, что Изабель поехала вместе с ним. В гольф сестра играть не умела, это Кристиан знала точно.

— Стюарт так рассердилась, — встревоженно произнесла Марджи. — Она хотела увидеться с Холлом раньше Изабель. Кристиан, дорогая, что происходит?

Я никогда не видела Стюарт в такой ярости. Она умчалась на машине, как бешеная. Только бы не натворила глупостей.

Марджи в отчаянии всплеснула пухлыми руками.

Кристиан не знала, что сказать.

— Тетя Марджи, я тоже ничего не знаю. Когда я вернулась, Изабель уже спала. А сегодня я ее не видела.

В тревоге она прождала все утро, однако Изабель так и не появилась.