Томми от нее не отходил. Молниеносно кидался выполнять любое ее желание. Кристиан чувствовала себя настоящей принцессой. Они с Томми танцевали под музыку «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Самолет Джефферсон» и Карлоса Сантаны.

Во время церемонии вручения призов она, заикаясь, смущенно пробормотала слова благодарности и приняла из рук президента серебряную статуэтку и чек на сто долларов от магазина спорттоваров, расположенного на бульваре Уилшир и известного под названием «Спорттовары Стэна». Радостное возбуждение переполняло Кристиан. У нее никогда в жизни не было столько денег.

Что за великолепный вечер, думала она. Вкусная еда, чудесная музыка, всеобщее восхищение… И постоянное присутствие Томми. Красивого, очаровательного. Да, она, наверное, по-настоящему влюблена в Томми. Хорошо бы эта ночь никогда не кончалась.

Приглушили освещение. Кристиан снова оказалась на танцевальной площадке в объятиях Томми. Вчера он впервые поцеловал ее по-настоящему, с языком. Тогда ей показалось, будто что-то взорвалось у нее в голове. По всему телу прошли горячие волны.

Сейчас она ощутила губы Томми на виске. Тая от счастья, услышала его шепот у самого уха:

— Крисси, я хочу побыть с тобой наедине. Давай уйдем отсюда. Поедем кататься?

О, как она жаждала, чтобы он снова поцеловал ее!

И чтобы этот поцелуй никогда не кончался.

— Послушай, — внезапно произнес он, — поедем ко мне домой, а? Там прохладно.

Он повел ее по тенистой тропинке к площадке для парковки. На мгновение остановился, быстро поцеловал в губы.

— Тебе у меня понравится. Ты ведь еще не видела мой дом?

Багровое солнце словно растеклось по всему горизонту. Небо позади них потемнело. В домах зажглись огни, слабо мерцавшие сквозь низкий густой смог.

Жара все никак не спадала. До приезда в Лос-Анджелес Изабель и не знала, что такое настоящая жара. Она обволакивает словно горячим покрывалом, ее вдыхаешь и ртом, и носом… Сегодня в теннисном клубе температура, наверное, приближалась к сорока градусам. И даже здесь, на пляже в Санта-Монике, не намного прохладнее.

Песок такой горячий, что страшно дотронуться. Некоторые из любителей серфинга все еще лежат на своих досках, покачиваясь на волнах.

Они с Дэвисом доедали ужин, состоявший из отварного цыпленка, картофельного и капустного салатов, французского хлеба.

— Ничего особенного не будет, — улыбаясь, говорил Дэвис. — Обычная американская летняя домашняя еда.

Пикник на пляже в такую жару — конечно, лучшее, что можно придумать. Так решила Изабель, когда они ехали в стареньком «бьюике» Дэвиса, в котором кондиционер давным-давно не работал.

Однако Дэвис не думал о погоде. Он просто подчинился мгновенному импульсу. Ему не захотелось вести Изабель в ресторан, где все бы на нее глазели. Этот вечер может стать поворотным моментом в жизни их обоих, поэтому он хотел, чтобы ничто их не отвлекало друг от друга.

Наблюдая за тем, как она ест, Дэвис снова и снова задавал себе вопрос, а не сошел ли он с ума. Не совершает ли он глупейшую ошибку, подобрав на вечеринке молоденькую туристку из Англии и потакая ее честолюбивым мечтам?

Нет, решил он в конце концов. Безумие его состоит не в этом. Здесь, в городе, есть тысячи молодых женщин красивее, чем Изабель, и они тоже мечтают увидеть свои имена на афишах кинотеатров, но им скорее всего не добиться успеха в отличие от Изабель. В ней есть нечто особенное, и, если он не ошибается, недалек тот день, когда фильмы с ее участием будут делать огромные сборы. Она обладает не только всеми необходимыми данными для этого — соответствующим лицом, фигурой, целеустремленностью. В ней есть еще некая магическая сила, изюминка, которую невозможно приобрести ни за какие деньги, невозможно выработать никакими тренировками. Она либо есть у человека, либо ее нет. В разное время эту черту определяли то как сексапильность, то как харизму, то просто как «это».

Некий ореол звезды.

Дэвис бесстрастно смотрел, как Изабель пьет пиво из банки, едва заметно вздымается великолепная грудь под тонкой черной майкой. Она сидела поджав под себя ноги, хорошенькие, но все еще чуть полноватые. Пожалуй, ей бы надо сбросить еще семь — десять фунтов. Тогда она будет просто сногсшибательно смотреться в кадре. Но это пустяки.

Нет, решил Дэвис, он не сошел с ума. И потом, что он теряет в конце концов…

Изабель повернула голову. Глаза их встретились.

Губы ее блестели в последних лучах заходящего солнца.

Она усмехнулась. Подняла банку с пивом, чокнулась с ним.

— Твое здоровье, партнер.

…Вот так. Он позволил себе влюбиться в Изабель, прекрасно сознавая, что он для нее лишь средство достижения цели. Лишь первая ступенька лестницы, ведущей наверх, к успеху. Он знал, что она его не любит, просто он ей нужен.

Дэвис позволил себе на короткий миг заглянуть в будущее. Он как бы писал свой собственный сценарий.

Итак, он ее обучит, разрекламирует, «упакует» и «запустит в производство». Она взлетит, как ракета. Станет одной из самых популярных звезд. И по ходу дела принесет ему немалое богатство. Он как будто чувствовал на губах вкус своего будущего успеха, и это был вкус плодов Мертвого моря. Он знал, что постоянно будет видеть Изабель с другими мужчинами, будет читать о ее романах на страницах светской хроники и, может быть даже, . — приходить к ней на свадьбы.

Ему хотелось убить всех этих пока неизвестных мужчин.

— О черт!

— Что случилось?

— Да нет, ничего. Просто думал о том, что будет с нами.

Дэвис вытянул длинные ноги, зарылся босыми ступнями в теплый песок.

— Да, я тоже об этом думаю. Волнуюсь так, что сил нет. — Неожиданно она хихикнула. — Дэвис, а ведь я тебя озолочу. Получая десять процентов от того, что я буду зарабатывать, ты очень скоро станешь миллионером.

— Здорово, — без всякого энтузиазма произнес Дэвис.

— Разве ты этого не хочешь? Ведь тогда ты сможешь послать отца к черту, бросить эту свою паршивую контору и открыть что-нибудь грандиозное. Обклеишь все стены моими фотографиями.

Она коснулась кончиками пальцев его загорелого бедра, провела рукой вниз, к колену. Дэвис ощутил мощный прилив желания. Как можно быть такой бесчувственной? Неужели она даже не догадывается?

— Да, да, я просто счастлив, Изабель.

Он сел, обхватил колени руками, чтобы скрыть эрекцию. Потом открыл последнюю банку пива, жадно начал пить.

— Хорошо, тогда в чем же проблема?

На какую-то долю секунды Дэвис почувствовал искушение рассказать Изабель, в чем на самом деле состоит его проблема. Но… Любовь — это не то, что ей сейчас нужно. Он может оттолкнуть ее своей откровенностью.

— Да нет, ничего особенного. Так, некоторые детали. Скучные вещи типа того, где достать денег на твое жилье и обучение.

— На этот счет можешь не беспокоиться. Я уже позаботилась об этом.

— Каким образом? Где ты собираешься взять деньги? Кто тебе их даст?

Дэвис почувствовал приступ ревности. Как первое предупреждение.

— Не важно. Это моя забота. Могу только сказать, что ты очень удивишься, когда узнаешь.

Да нет, вряд ли он так уж удивится. Скорее всего она найдет кого-нибудь, кто даст ей деньги. Дэвис не сомневался в том, что Изабель сможет добиться всего, чего захочет. Его же собственная роль сведется к вещам чисто техническим. Например, организовать уроки ритмики, танцев, драматического искусства, обеспечить фотографии и пробные съемки. Устроить так, чтобы нужные люди смогли видеть Изабель в соответствующих местах соответствующим образом одетую.

Они уже придумали для нее новое имя — Изабель Уинн. Запоминающееся и в то же время неброское.

Кроме того, в нем чувствуются английские корни. Они решили, что публика с самого начала должна узнать и запомнить Изабель как актрису, как личность, как звезду, а не просто как очередную секс-бомбу с парой сногсшибательных титек.

Ему придется подыскать для нее квартиру. Она больше не хочет оставаться у Дженнингсов.

— Стюарт что-то заподозрила.

— Какое это имеет значение?

— Большое. Она в тебя влюблена. Она придет в ярость.

Дэвис вздохнул:

— Я никогда не давал ей повода думать, что люблю ее. И потом, она через две недели уезжает учиться. Что она может сделать?

— Достаточно, если узнает обо всем раньше времени. Например, она может рассказать родителям.

— И что это изменит?

— Они могут завтра же отослать меня домой, в Англию. Прошу тебя, Дэвис, поверь мне. Я не хочу, чтобы Стюарт хоть что-нибудь узнала, пока все не устроится.

Для меня это очень важно.

Дело в том, что Изабель собиралась обратиться за деньгами к Холлу Дженнингсу. Ей очень этого не хотелось, но другого выхода она не видела.

Инстинктом, древним, как сама Ева, она разгадала взгляды, которые тот бросал на нее всю прошедшую неделю. Она видела блеск в его глазах. Да, к нему есть смысл обратиться.

Изабель не собиралась его соблазнять. Это его скорее всего шокирует и, возможно, даже оттолкнет. Нет, она будет вести разговор чисто по-деловому. Зная, что Холл любит вкусную еду и хорошее вино, Изабель задумала пригласить его на ленч в какой-нибудь хороший ресторан, одевшись так, чтобы ему было приятно показаться с ней на людях. Во время ленча она предложит ему вложить деньги в ее будущую карьеру. Это предложение надо тщательно сформулировать, так, чтобы он понял: она не просит денег в долг, она предлагает ему возможность сделать капиталовложение, которое окупится с лихвой. Уж об этом она позаботится!

И все же Изабель шла на это очень неохотно. Не хотелось ничего делать за спиной у Марджи: та была так добра к ней. И потом еще Стюарт… Хоть Дэвис и не любит Стюарт, но она-то в него влюблена. Она доверилась Изабель. Стюарт больше не вызывала у нее ненависти. Скорее сочувствие.

Но, черт возьми, думала Изабель, что еще можно придумать! Все ее будущее, так же как и будущее сестер, висит на волоске. Нет, она сделает то, что задумала.