Когда подняли якорь, Таппенден приказал Криспу запустить двигатели.

– Дайте полную скорость, Ангус. О парусах подумаем, когда выберемся из гавани. Ветер западный, так что пойдем по ветру и постараемся обогнать то, что нам пошлет этот проклятый вулкан.

– Что ты имеешь в виду? – со страхом спросила Мэй.

– Ты когда-нибудь слышала о цунами?

– Это гигантская волна, – мрачно объяснил Крисп. – Как только вулкан разнесет на куски, на дне океана образуется громадная воронка, и когда миллиарды галлонов морской воды соприкоснутся с расплавленной лавой и сразу испарятся, возникнет такое давление, на котором все машины в мире могли бы проработать тысячу лет! Давайте побыстрее выбираться отсюда! – С этими словами он скрылся в машинном отделении.

Часом позже яхта уже была в открытом море, огни Батавии превратились в крохотные, еле мигающие точки. Вскоре они совсем исчезли. Теперь, когда паруса были подняты, Таппенден приказал Криспу остановить машины.

– Это все равно что возить уголь в Ньюкасл, – сказал он. – Ветер настолько сильный, что двигатели могут захлебнуться. А вам, леди, лучше сойти вниз, – посоветовал он, когда мощный порыв ветра едва не унес Мэй за борт.

– Спустить вниз все, что не закреплено на палубе! Женщины выполнили его распоряжение. Подойдя к двери своей каюты, Мэй остановилась.

– Можно мне сегодня переночевать у тебя? Знаешь, я до смерти боюсь.

Улыбнувшись, Адди положила руку ей на плечо.

– Мы все испуганы, дорогая, но надо верить в Бога. И в Джона. Он действительно выдающийся моряк.

– Я это знаю. Но… – Она вздрогнула, услышав отдаленный взрыв…

Всю эту ночь они плохо спали из-за грохота вулкана и бешеного завывания ветра.

Перед рассветом он усилился настолько, что Таппенден приказал приспустить паруса, а к полудню решил вообще их убрать и дальше идти только на машинной тяге.

– Яхта и без парусов мчится, как испуганный кролик. Крепче держите штурвал, Бейли!

К концу дня корабль уже несся сквозь сплошное облако пыли и сернистых газов. Выглянув в иллюминатор, Мэй вздрогнула.

– Кажется, что мы в аду.

– Нет, в аду много света – не забудь об адском пламени, – поправила ее Адди.

На камбузе им подали кофе, холодное мясо и бутерброды с сыром.

– Ничего лучше я не смог приготовить – корабль так сильно бросает! – рассыпался в извинениях Карлтон.

Мэй прикрыла глаза рукой.

– От одного вида еды меня тошнит.

– Постарайся все-таки поесть, – сказал ей Таппенден. – Чтобы все выдержать, нам нужно много сил.

Уронив на пол третью чашку, Адди отказалась от намерения выпить кофе. Вцепившись рукой в стойку, она съела лишь кусок холодного мяса.

Когда занялся следующий день, даже Мэй повеселела. Таппенден как мог поддерживал женщин, хотя подозревал, что это всего лишь затишье перед настоящей бурей.

Первый из четырех самых мощных взрывов Кракатау подбросил «Викторию» так, что яхта буквально вылетела из воды. Второй и чудовищный третий взрывы не оставили у путешественников никаких сомнений в том, что они являются свидетелями самого ужасного бедствия, когда-либо постигавшего землю.

Под грохот канонады, превосходивший гром пушек всех армий мира, Таппенден прокричал на ухо судовому механику:

– Мистер Крисп, я собираюсь развернуть корабль против ветра. Дайте полный ход.

– Ничего не получится, шкипер. Не хватит мощности двигателя.

– Я и не ожидаю, что яхта двинется вперед, Крисп. Просто надеюсь, когда волна-убийца нас настигнет, быстрее ее проскочить.

Таппенден планировал осуществить тот же маневр, что и немецкий капитан, – правда, в отличие от крейсера у «Виктории» не было стальной обшивки и восьми тысяч лошадиных сил.

Адди первой заметила надвигавшуюся стену воды. Сначала она подумала, что это мираж, однако видение приближалось, убеждая ее в своей реальности. Это была уже не та тридцатиметровая волна, с которой столкнулся германский крейсер, но для маленькой яхты и пятнадцатиметровой высоты было более чем достаточно.

– Ложись на койку и держись покрепче за края! – крикнула Адди разразившейся рыданиями Мэй.

Таппенден велел матросам привязать его к штурвалу. После того как это было сделано, он приказал всем спуститься вниз и задраить люки.

– Если мы хотим выжить, надо, чтобы корабль был водонепроницаемым.

Оставшись у штурвала один, Таппенден молча смотрел на громаду цунами, закрывшую собой все небо. У «Виктории» не было сил вскарабкаться на вертикальный склон, и волна просто захлестнула яхту, однако давление воды у ее основания вытолкнуло судно наружу, словно пробку из бутылки. К счастью, обшивка и переборки выдержали. Оказавшись в толще воды, Таппенден задерживал дыхание сколько мог. Он уже распрощался с жизнью, когда яхта наконец выскочила на поверхность океана, вода отхлынула из рулевой рубки и стало можно дышать.

С гребня цунами открывался поразительный вид. Увлекаемая волной, «Виктория» с головокружительной скоростью мчалась вперед. Таппенден вдруг вспомнил о любопытном феномене, который ему довелось наблюдать во французском ботаническом саду: струя воды из фонтана удерживала на своей вершине ярко раскрашенный мячик.

Прямо по курсу цунами примерно на расстоянии мили лежал небольшой остров, густо заросший тропической растительностью. Пышные кроны деревьев развевались на ветру, словно длинные волосы плакальщиц на похоронах.

За считанные секунды гигантская волна докатилась до острова и поглотила его. Однако для пассажиров и экипажа это был подарок судьбы, поскольку от удара о его поверхность волна немного ослабла, и «Виктория», вздрогнув, сдвинулась с места и с огромной скоростью помчалась вниз по ее пологому склону. Уже почти достигнув нижней точки, яхта, несмотря на отчаянные попытки Таппендена, вдруг накренилась, и шкипер понял, что ему ничего не осталось, кроме как молиться:

– Господь мой пастырь, я не хочу…

И эта молитва была услышана, причем ответ последовал такой, что все находившиеся на борту судна немедленно уверовали в божественное провидение.

Обрушившись на берег какого-то крупного острова, волна откатилась, и яхта, со всего маху натолкнувшаяся на препятствие, резко остановилась. Что это за препятствие, из-за образовавшегося водоворота разглядеть было невозможно.

Через несколько минут уровень воды спал, и перед глазами путешественников предстала совершенно неправдоподобная картина. Яхта покоилась на верхушках деревьев в семи-восьми метрах от поверхности воды, все еще заливавшей поверхность острова.

Выбравшись один за другим на палубу потрепанного суденышка, побледневшие пассажиры и члены команды долго были не в силах заговорить и лишь молча глядели на буйную листву тропического леса, простиравшегося вокруг.

– Должно быть, это сон, – наконец сказала Адди. Улыбнувшись, Таппенден ущипнул ее за руку.

– Нет, не сон, милая. Мы, что называется, оказались на высоте!

Шутка разрядила обстановку, послышались неуверенные смешки; даже Мэй нашла в себе силы улыбнуться.

– И что мы теперь будем делать, шкипер? – спросил Боулз.

– А что ты предлагаешь, Джим? – положив руку на плечо матросу, ответил Таппенден вопросом на вопрос.

– Не знаю, как вы, – заявил Крисп, – а я бы сейчас спустился вниз и как следует выпил.

Это предложение было встречено всеобщим одобрением. Спустившись на камбуз, все стали дружно подкрепляться горячительными напитками. Даже Карлтон позволил себе две порции виски с содовой.

– Нам ничего не остается, кроме как сидеть и ждать, пока нас не выручит какое-нибудь судно, – вслух размышлял Таппенден. – Ожидание может затянуться на несколько дней, однако продовольствия у нас достаточно, а «Виктория», кажется, неплохо устроилась на деревьях. В общем, подождем!

На следующее утро вахтенный возбужденно закричал:

– Корабль! Вижу корабль, и они наверняка могут нас видеть!

– Да, вряд ли они нас не заметили, – согласился Таппенден. – Хотя смею предположить, что они не верят собственным глазам. Это же надо – корабль на верхушках деревьев! Так что на всякий случай дадим ракету.

Дали ракету. Неизвестное судно держало курс прямо к «Виктории».

– Похоже на военный корабль, – наведя бинокль, проговорил Таппенден. – Под немецким флагом. Попробую разобрать название… ага… это «Ингрид» – насколько мне известно, крейсер второго класса. Никогда бы не поверил, что мне повезет встретиться с моряками Германской империи.

«Ингрид» продолжала двигаться к попавшей в плен яхте, острый нос крейсера прокладывал дорогу сквозь растущий прямо из моря диковинный лес. До цели оставалось менее четверти мили, когда капитан фон Камен отдал приказ «Стоп машины!».

– Дальше идти рискованно. Пошлем туда шлюпку. За борт спустили баркас, в котором заняли места восемь гребцов во главе с лейтенантом Шульцем. Было очень странно вести лодку между стволами деревьев, под пробивающимися сквозь листву лучами солнца. Несмотря на то что дневное светило поднялось уже высоко, небо, по которому плыли причудливые оранжевые, желтые и даже зеленые облака, по-прежнему переливалось багрово-алым, как на рассвете. Необыкновенная, фантастическая картина.

Когда шлюпка наконец оказалась возле «Виктории», – вернее, под ней, – Шульц, задрав голову, приветствовал находившихся на борту яхты людей.

– Мы были бы рады пригласить вас на борт, лейтенант, но куда-то задевалась лестница, – по-немецки ответил ему Таппенден.

Демонстрируя полное непонимание английского юмора, Шульц побагровел и что-то пробормотал себе под нос.

– Как вы собираетесь спускаться в баркас? – спросил он.

– Бросим якорь и спустимся по цепи, – последовал ответ.

– Я не стану лезть ни по какой цепи! – запротестовала Мэй Соррелл.

– Тогда мы спустим тебя на веревке.

В матросских рабочих брюках и куртках женщины выглядели как клоуны, однако для выполнения предстоящей задачи такая одежда вполне подходила. Обвязав веревкой талию Мэй, ее осторожно перенесли через борт и опустили в немецкую шлюпку. Адди, однако, отказалась от такого способа перемещения, – как и мужчины, она предпочла спуститься по якорной цепи. Самые необходимые пожитки она сложила в одну из юбок, завязала веревкой и перекинула через плечо.