Джулиана Грей - Грехи

– Буду, обещаю. – Рикки больше не могла сдерживать свое волнение. Она пересекла комнату и крепко обняла молодую женщину. – О, спасибо тебе, Петит.

– Хорошо, но я никогда не прощу себе, если у тебя будут неприятности. – Она высвободилась из объятий Рикки и улыбнулась. – Кроме того, Джуниор не единственный, у кого крутой нрав, и я не хочу, чтобы, мой братец явился ко мне, если с тобой что-нибудь случится.

Рикки не обратила на это внимания. Она была слишком возбуждена. Это мог быть просто счастливый случай, на который она надеялась. И еще это давало ей возможность отвлечься от мыслей о красивом государственном обвинителе. Она еще раз поблагодарила Петит и проводила ее до двери, обещая прийти посмотреть ее работы, когда развяжется с делом об убийствах. Петит дотронулась до руки Рикки:

– Будь осторожна. Я действительно буду чувствовать себя виноватой, если ты пострадаешь.

– Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Мы ведь не знаем, убийца ли Джуниор. Возможно, он просто напускает туману. У меня такое чувство, что он действительно умеет запугивать. Может, он просто пытался припугнуть парня.

– Только будь осторожной.

Рикки ответила широкой улыбкой, которая, как она надеялась, выглядела очень убедительно.

– Видишь ли, истина в том, что жизнь не так проста. Вероятно, я выясню, что у него есть алиби на то время, когда совершались эти убийства.

– Одна часть меня надеется, что так и есть. В любом случае дай мне знать. – Петит сделала пальчиками на прощание и пошла к лестнице, но остановилась и добавила: – И еще о Боу. Он не так плох, чтобы не доверять ему. Он умный. Он как раз мог бы помочь тебе.

Рикки еще долго стояла на пороге после того, как Петит скрылась из виду, она думала о том, что Петит сказала о своем брате. Она подозревала, что Петит права – он мог бы очень помочь ей. Единственная проблема в том, что Рикки сомневалась, сможет ли она сосредоточиться, если он будет рядом. Как бы сильно ни старалась она все эти годы забыть его, теперь, когда она снова увидела его, это было невозможно. И если она будет рядом с ним, она будет думать совсем не о том, как поймать убийцу.

Боу был расстроен. Большую часть вечера он занимался карточками с шестью именами. Джуниор Уитком. Кэрри Пирсон. Брет Пирсон. Салли Джейн Мэттерз. Эрон Грант. Пэм Грант. Под каждым из них он собирался написать возможные мотивы. С Эроном было просто. Черт, сегодня у себя в кабинете парень сам все выложил ему. Под остальными именами бумага оставалась чистой.

Боу чувствовал себя словно на тихоходной лодке, плывущей в никуда. Бросив ручку на стол, он откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Очевидно, ему необходима дополнительная информация. Как юрист он знал, что нельзя вести дело, не имея всех фактов. Те немногие, что он собрал, были воспоминаниями и потускнели за более чем десятилетний срок. Ладно, есть способ все поправить. Сегодня утром он был на верном пути, когда отправился к Эрону. Но, черт возьми, беседы с каждым из его старых друзей могут затянуться надолго. Кроме того, он сомневался, что большинство из них отнесется к его вопросам так же благосклонно, как доктор. Боу встал, схватил легкую куртку и направился к двери. Он напрямик обратится к людям за ответами. Скутеру Уиткому, возможно, не понравится его вмешательство – не секрет, что он был весьма раздражен расследованием Блю. Но какого черта! Если не обвинитель, то кто же имеет право заглянуть в дело о преступлении?

Рикки опередила его. После ухода Петит она обнаружила, что от волчьего аппетита, который был до этого, не осталось и следа. Она бродила по дому, размышляя над рассказом Петит о Джуниоре, пока в ней не закипело сумасшедшее желание разобраться не только с помощником, но и с его отцом, шерифом. Она решила встретиться лицом к лицу с главным полицейским и выяснить, что ему известно о местонахождении его сына в ту ночь, когда Банни Эпперсон встретила свой смертный час. Но это было не все, о чем Рикки собиралась спросить шерифа Уиткома.

Прежде чем уйти из дома, она позвонила в офис шерифа, но диспетчер сообщил ей, что он сегодня свободен от дежурства, и Рикки отправилась к нему домой. Она с облегчением заметила, что его патрульная машина припаркована в подъездной аллее. Распахнув дверь, Элти Уитком от удивления широко раскрыла глаза:

– Эрика Кэссиди! Боже мой, на мгновение мне почудилось, что я вижу привидение. Входи, входи. Как ты, девочка?

Рикки выдавила улыбку, хотя ей было не по себе от шумного приветствия.

– Приятно снова видеть вас, миссис Уитком, – сказала она, но не вошла в дом, как ее приглашали. – Я бы с удовольствием поболтала с вами, но, боюсь, я здесь по делу. Шериф дома?

– Скутер? Да, конечно. Но войди в дом. Ты можешь поговорить с ним в его берлоге. Потом, если у тебя останется время, я приготовлю освежающий лимонад, и ты расскажешь мне, как жила после отъезда.

Рикки послушно следовала за Элти, вполуха слушая ее безостановочную болтовню, пока женщина наконец не отправилась искать мужа.

Тогда Рикки опустилась в кресло. Несколько минут, которые она пробыла в доме шерифа, пробудили в ней страх – она боялась встречи и почти надеялась, что Джуниор не виновен ни в каких прегрешениях. Ей не доставит удовольствия, если она разрушит жизнь других людей, доказывая, что Джуниор виновен в убийстве ее родителей. Она побывала по другую сторону разрушения и знала, какими жестокими могли быть последствия.

Но как только Скутер вошел в комнату, Рикки почувствовала, что гнев опять охватывает ее.

– Рикки, вот неожиданность! Означает ли это, что ты отыскала детали, которые я проглядел в своем расследовании? – спросил шериф, не обмениваясь с ней обычным приветствием.

– Именно это и означает, шериф.

Он сел рядом с ней, скрестив ноги в комнатных тапочках, и, полуобернувшись в кресле, оказался лицом к лицу с Рикки,

– Ну, выкладывай все, мисси. Что ты разузнала?

– Для начала то, что однажды вы имели дело с одной из жертв.

Выражение вежливого любопытства не исчезло с его лица, но Рикки отметила, что он заметно побледнел.

– Продолжай, – сказал он снисходительно.

– Мне также рассказали об инциденте, в котором Джуниор угрожал убить кое-кого таким же способом, как была убита Банни Эпперсон. – Она немного помолчала, давая ему возможность говорить. Когда же он этого не сделал, она стала более настойчивой. – У меня есть к вам два вопроса, шериф, и мне хотелось бы получить ответы на оба.

– Я слушаю.

– Первый: все эти трагические убийства остались нераскрытыми только потому, что вы прикрывали свой зад? Вы так чертовски боялись, что ваши избиратели попросят вас убраться из офиса, если узнают, что вы имели дело с доступной девицей, что позволили свободно уйти убийце моих родителей? Или вы покрывали своего сына? Это он убил Банни и остальных? Это второй вопрос.

К концу своей тирады Рикки почувствовала, что ее бьет дрожь, – руки ее лежали на коленях, а ногти впились в кожу. Она изо всех сил старалась успокоиться.

– Проклятие, – буркнул Скутер, нервно проводя рукой по лицу. Сжав губы, он долго молча разглядывал молодую радиозвезду. – Я отвечу на твои вопросы, мисси. Но не потому, что обязан, и не потому, что ты приобрела радиостанцию и считаешь себя первоклассным исполнителем неожиданных трюков. Я отвечу на них, честно расскажу что знаю, потому что, как ты каждый день напоминаешь добрым жителям Сент-Джоуна, твои мама и папа были замечательными людьми и заслуживали лучшей участи. Я встретил Банни, когда она только что приехала в Сент-Джоун. Она, может, и была, как ты выразилась, доступной девицей, но для меня она была отзывчивой добросердечной девушкой, у которой было довольно своеобразное представление о проведении времени. Я не гордился тем, что произошло между нами, но, если бы это всплыло, я не убежал бы. Она появилась в моей жизни в то время, когда я нуждался в ком-нибудь. Хорошо это или плохо, но так было. Мне было действительно тяжело, когда ее убили, и, даю тебе торжественную клятву, я делал все, что мог, для того чтобы найти преступника. Она не была святой, но она была прелестной маленькой девчушкой, которая любила почти всех, кого встречала.

– Видимо, Джуниор узнал о вашей связи…

Скутер поднял палец, жестом прося не перебивать.

– Я перехожу к моему мальчику.

Рикки, кивнув, приготовилась выслушать его рассказ.

– Да, Джуниор узнал и по-настоящему разозлился на меня. Я попытался поговорить с ним, но он, казалось, и слышать не хотел. У нас из-за этого была масса ссор, но к тому времени, когда Банни убили, мы наладили наши отношения и он уже начал стажировку по программе помощника шерифа.

– А вы знаете, где он был в ночь убийства Банни? Или Синди? Или кого-то из тех, кто были убиты потом?

– Нет, честно говоря, я не могу абсолютно уверенно сказать, чем он занимался. Но я знаю своего мальчика и знаю, что он не убийца. Он не святой, так же, как его отец, но он не настолько хладнокровен, чтобы заставлять так мучиться и страдать свои жертвы, как это делал убийца. Не буду утверждать, что он не вспыльчивый, это в нем есть. Несчетное число раз я видел, как он терял выдержку, но он не жесток.

Рикки услышала мольбу в голосе шерифа, на секунду опустила глаза, а потом снова взглянула в утомленное лицо собеседника.

– Вы любите своего сына, шериф, я понимаю. Ни один родитель никогда не захочет признать, что его ребенок способен на такое насилие. Но дело в том, что у меня есть свидетель, который говорит, что Джуниор угрожал убить парня так же, как была убита Банни. Для меня эти слова звучат весьма убедительно.

– Он много говорит, всегда много говорил, это ничего не доказывает.

– Нет, не доказывает. Но ведь и вы не можете доказать, что он не совершал убийств. – Рикки почувствовала, что повышает голос, и добавила тише: – Простите, шериф, но я собираюсь продолжить расследование, пока мы так или иначе не докажем его невиновность или вину.