– Это правда, – добродушно согласилась Эрика, – но сейчас они взволнованны, и лучше я посоветуюсь с ними, прежде чем согласиться.

– Что-то произошло? – спросил Эрон.

– Только не говори, что издатель вернул в Сент-Джоун копию их книги, – сказала Кэрри.

Эрика почувствовала приступ обиды из-за того, что друзья постоянно поддразнивали ее, и причиной тому был последний роман, написанный родителями, но она постаралась взять себя в руки.

– Нет, это не имеет отношения к книге.

– Что же тогда их беспокоит? – спросила Пэм. – Они до отвращения богаты, так страстно влюблены друг в друга даже после двадцати лет замужества, что противно смотреть, а их дочь – самая великолепная из всех выпускниц Сент-Джоуна.

– Ничего, – Эрика усмехнулась и прикусила нижнюю губу, вспомнив, что обещала молчать.

– Ничего? Не верю, Эрика, чтобы твои родители расстраивались просто так, – поддел ее Брет не слишком деликатно.

– Я согласна, – снова вступила в разговор Кэрри, – твои родители слишком уравновешенные. То, от чего мои родители приходят в полное расстройство, у твоих не вызывает даже появления седых волос.

– Ты права, – признала Эрика, – но убийства последних месяцев взволновали их. – И, встретив пристальный взгляд Эрона, покраснела. – О, прости, Эрон, это бестактно с моей стороны.

– Нет, все в порядке. Моего отца они тоже взволновали. Полагаю, он не думал, что будет следующим.

– Господи, ты говоришь так, словно он был одной из жертв, за которыми охотились. Но ведь это не так? – вопрос Кэрри был адресован Джуниору.

– Не знаю. Отец ничего мне не говорил об этом. Хотя, насколько мне известно, он думает то же, что сообщали радио и ТВ. Грабитель ушел неудовлетворенным.

– В любом случае, мы уезжаем из Сент-Джоуна, – заметила Салли Джейн, самая прагматичная из всех. – Мы уезжаем от наглого жестокого убийцы.

– Я посоветуюсь… – Эрика не смотрела на друзей, надеясь, что они сменят тему.

– Эрика, твои родители знают что-нибудь, что не известно остальным? – настаивал Эрон.

– Нет, – быстро ответила она, слишком быстро. Никто ничего не говорил, они просто ждали, пристально глядя на нее и не веря ей. – Нет, откуда? Они так же; как все остальные, ищут ответы, строят догадки.

– Какие догадки? – настаивал Эрон. Его зеленые глаза светились упорством. – Пойми, Эрика, он был моим отцом, и, если твои родители считают, что им что-то известно, ты обязана поделиться со мной.

Эрика вдруг почувствовала, что чуть не плачет, она дала родителям слово не рассказывать о том, что подслушала во время их разговора. Но ведь это ее друзья. И, что еще важнее, все, кроме Кэрри, были ее новыми друзьями, которые, приняли ее в свою компанию в последние недели только потому, что она была подружкой самого примечательного парня Сент-Джоуна. Они нравились ей, и она им доверяла. Она сдалась и сказала:

– Точно они не знают ничего. Им известно только, что доктор Грант собрал вместе некоторые характерные черты, которые, по его мнению, соответствуют образу убийцы. Их беспокоит это, потому что если он рассказал это им, то мог рассказать и кому-то еще. Кому-то ненадежному.

– Например, убийце, – вставила Кэрри, жаждя продолжения.

– Да, верно. Они боятся, что тот, кто убил Синди, Банни и того парня, мог обнаружить, что доктор Грант напал на след, и убил его тоже.

– Боже мой! – произнес Эрон, проводя рукой по рыжеватым волосам.

– Но ведь они не знают, подозревал ли доктор Грант кого-то определенного? – спросил Джуниор.

– У них есть список, – неохотно пояснила Эрика и вспомнила о ботинке. – Но они могут попасть пальцем в небо. Они собираются поговорить со Скутером, когда он вернется, и узнать, не пропал ли один из ботинок твоего отца.

– Ботинок? – удивился Брет.

– Почему должен пропасть один из его ботинок? – вторила ему Пэм.

– Поклянитесь, что никому не скажете! – потребовала Эрика.

– Клянусь!

– Я тоже.

– Честь скаута!

– Давай, Эрика, выкладывай, ты заинтриговала нас, – сказала Салли Джейн.

– Расскажи, потому что нам хочется потанцевать, – попросил Боу, с отвращением качнув головой.

– Человек, которого доктор назвал «фетишистом», забирал у каждой своей жертвы по одному ботинку.

– У каждой? – переспросила Пзм.

– Так они сказали.

– Это болезнь! – воскликнула Кэрри.

– Он больной, – поправила ее Салли Джейн.

– Черт, нельзя ли нам поговорить о чем-нибудь другом? – заворчал Боу. – Мы ведь пришли на вечеринку.

Казалось, все так же, как и Эрика, почувствовали облегчение, когда эта тема была закрыта. Эрон подозвал официанта, а Пэм и Салли Джейн извинились и вышли в дамскую комнату. Кэрри с Бретом повернулись друг к другу и стали «лизаться», как говорил Джуниор.

Как только заиграла музыка, Боу встал и потянул Эрику за руку:

– Пойдем.

Оркестр отбивал любимый молодежью быстрый современный ритм, но следующий танец был медленный, и Эрика была счастлива оказаться в объятиях Боу.

Они не разговаривали.

Они еле двигались, слегка покачиваясь в такт музыке, но, как только она кончилась, Боу взял в руки лицо девушки и поцеловал прямо на площадке для танцев.

– Я хочу тебя, – шепнул он, – я не в силах обнимать тебя, когда ты так близко. Или мы не будем танцевать ничего, кроме быстрых танцев, или я отвезу тебя домой. Ты сводишь меня с ума, крошка.

– Увези меня куда-нибудь еще, – прошептала Эрика, задыхаясь от голодного взгляда его черных глаз и от собственного желания. Ей хотелось, чтобы он мог касаться ее так, как желала она.

Боу не нуждался в дополнительном поощрении. Взявшись за руки, они протиснулись к столу, где их друзья потягивали напитки через соломинки и кидались попкорном.

– Мы уходим, – коротко сообщил Боу, хватая сумку Эрики и делая предупреждающий жест. – Веселитесь.

– У-у-у, взглянув в его глаза, кое-кто готов упасть, – съязвила Пэм.

– Да, вопрос только в том, будет ли он охотником или добычей. У Эрики такой вид, будто она готова съесть его живьем – съязвил Кэрри.

– Хватит! – прервала ее Пэм, закрывая лицо руками. – Мне становится жарко.

Чтобы охладить ее, Эрон выловил кубик льда из ее колы и бросил ей за пазуху.

– Холоднее всего ты сам, – сказала она, смеясь и ерзая на сиденье. – Извини, хвастун, во мне слишком много женщины для одного маленького кубика льда, он тут же растаял.

Эрон вскочил:

– Проверим, ребята.

Пэм взвизгнула от восторга и последовала за ним.

– Праздник окончен, – пропел Джуниор под музыку.

– Нет, мне еще есть, что сказать, – ядовито заметила Салли Джейн. – Пойдем потанцуем.

– Неужели мне просто повезло? – жалобно спросил Джуниор, вставая. – Боу и Эрон заполучили девочек, которые хотят быть птичками и пчелками. Мне же досталась та, которая хочет быть электрическим скатом. Боже, где справедливость?

– А ты как? – спросил Брет, оставшись вдвоем с Кэрри.

– Мне хотелось бы еще немного потанцевать, – ответила она, не глядя на молодого человека.

– Слова истинной невесты будущего пастора. – Лицо Брета осветилось широкой улыбкой.

– Ты так не думаешь, – она наконец взглянула на него. – Тебе больше хотелось бы уйти и заняться тем же, чем другие.

– Э, во-первых, я мужчина, а во-вторых, студент семинарии. Но я обещал, что мы проведем время, как ты захочешь, это твой вечер. – Он взял ее за подбородок и чутьприподнял голову. – Я люблю тебя, Кэрри Энн.

– Я тоже люблю тебя, – ответила Кэрри.

Она действительно любила его. Он был такой красивый, ее белокурый Адонис. Она влюбилась в него в шестом классе, хотя еще два-три года после этого Брет не замечал ее. Единственное, чего ей хотелось, это чтобы сексуальная часть их романа была более приятной. Когда Брет предложил ей руку, чтобы идти танцевать, она вспомнила, как разнервничалась во время разговора о «фетишисте». Возможно, это хороший предлог остаться в дискотеке. Очутившись в объятиях Брета, она мысленно последовала за Эрикой, ушедшей в ночь.


Это была волшебная, звездная ночь. Мягкий ветерок покачивал деревья. Когда Боу и Эрика ехали по берегу озера, с одной из яхт, стоявших на якоре в небольшой бухточке, до них донеслась веселая музыка. Эрика вздохнула, Боу взглянул на нее, и она мечтательно улыбнулась.

– Даю пенни за твои мысли, – пошутила она. Теперь была его очередь улыбнуться.

– Они стоят гораздо дороже. Я думал о тебе, поэтому они стоят целое состояние. – Боу подмигнул, и вновь наступило молчание, а через несколько минут автомобиль остановился на обочине.

Повернувшись, Боу положил руку на спинку ее сиденья. Несколько минут он молчал, и Эрика не торопила его. Когда он заговорил, его голос был нежным, а тон нерешительным.

– Я хочу тебя, Блю. Поверь. Я так хочу тебя, что мне становится невмоготу. Это касается не только сегодняшнего вечера, так бывает всегда, когда мы вместе.

– Я знаю. Если бы это относилось только к сегодняшнему вечеру, я бы не согласилась.

– Хочешь, снимем номер, где-нибудь?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет, я не хочу ни с кем делиться этим. Я хочу, чтобы это было только между нами. И не хочу, чтобы какой-то служащий мотеля считал, что мы делаем что-то гадкое и грязное.

Тогда Боу наклонился над девушкой и, взяв ее за подбородок, поцеловал.

– Я люблю тебя, Блю.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, и в том, как она произнесла эти слова, нежно и с уверенностью, он почувствовал правду.

«Ты ошибался, негодяй, – подумал он, – она любит меня, и ты не сможешь помешать этому». Через несколько секунд он отодвинулся от нее и повел машину на шоссе.