— Вам не следует… — её голос сорвался, когда она вскрикнула и опустила голову, предоставляя Фэллон созерцать её лицо.

Наивная кокетливая малышка Нэнси? Фэллон покачала головой. Ясно. Её влюблённость во Фрэнка не устояла под натиском лорда Ханта. Бедная, глупенькая девушка. Неужели она не понимает, что играет с огнём?

— О, — выдохнула она, опираясь головой на занавески, — лорд Хант, что вы со мной делаете?

В воздухе прозвучало его приглушённое рычание:

— Даю этим сладким вишенкам то, о чем они просят, девочка моя.

— Не надо! Я целомудренная девушка, — как только его руки пробрались под её юбки, она сразу замолчала. Женщина вскрикнула, но затем её крик превратился в страстный стон.

— Да–а–а, — выдохнула она. Очевидно, рука лорда дарила ей несказанное удовольствие.

— Тебе нравится, да?

Совершенно не сопротивляясь его натиску, она притянула его голову назад к своей груди. Глубоко внутри Фэллон рождалось отвращение. Намериваясь оставить их развлекать друг друга, она повернулась, чтобы уйти… и тут пол заскрипел под её ногами. Хант резко обернулся, раздражённо сузив глаза при виде Фэллон.

— Фрэнсис! – Нэнси натянула платье, щёки её пылали.

— Ах, вот и наш молодой страж порядка! – Хант на шаг отступил от горничной, вытирая губы, как будто избавляясь от вкуса поцелуев Нэнси.

— Ну что же, страж порядка пришёл нарушить наше уединение?

— Я услышал звуки, — неуверенно пробормотала Фэллон.

— Да, такое случается, когда стараешься доставить женщине удовольствие, – он пренебрежительно склонил голову. – О чём, как я полагаю, ты не имеешь ни малейшего понятия? Не так ли? Что поделаешь, если ты никогда как следует не трахался? Нэнси, дорогая, ты могла бы пожалеть парня и хорошенько поразвлечься с ним.

Фэллон сжала кулаки. Она имела полное право ненавидеть этого человека. Её отвращение к его отцу не шло ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала сейчас.

Нэнси покраснела ещё сильней.

— Милорд! – она смущённо посмотрела на Фэллон. – Пожалуйста!

Фэллон повернулась, готовая покинуть комнату.

— Фрэнсис, пожалуйста! – кричала Нэнси. – Позволь мне всё объяснить!

Фэллон, не останавливаясь, шла упрямой походкой, крепко сжав руками поднос. Она уверенно шагала вперёд, думая о том, что переодеться мужчиной – самое мудрое из принятых ею когда–либо решений, если оно помогает ей спастись от приставаний мужчин вроде лорда Ханта.

А как же герцог? Так уж ли неприятно было бы получать знаки внимания от него? Так уж ли плохо, если он узнает, что она женщина? А вдруг она станет такой же, как Нэнси? Которой можно попользоваться, а потом выбросить как ненужный мусор? Тряхнув головой, Фэллон поклялась, что никогда не станет этого узнавать.

Глава 17

Этой ночью Доминику приснился Вэйфилд–парк.

Мрачное лицо миссис Пирс явилось в его сне в серых тонах. Она смотрела на него, ее глаза были такими же пустыми, как грозовое небо, когда она подняла рукой горячую кочергу. Потом он бежал по коридорам, лица его давно усопших предков следили, осуждали, приговаривали его.

Внезапно они все остались позади, и он оказался в экипаже, под спиной у него были мягкие подушки. Фэллон О'Рурк сидела рядом с ним, ее глаза были полны жара и страсти. Приглашения. Ее лицо было словно в неясной дымке, как на его портрете, черты лица были смазаны. Но там были ее волосы. Он прекрасно помнил их. Великолепная грива окружила ее роскошным, тронутым солнцем облаком. Она взяла его руку в свою, кончиками пальцев легко, как перышко, погладила его шрам на ладони. Ее губы соблазнительно изгибались, пока он стягивал рукава ее платья всё ниже, ниже…

Доминика грубо толкнули, вырвав из сна, который принимал такой восхитительный оборот.

— Я привез к тебе Дженни. Просыпайся, Дом!

Моргая, испытывая острое негодование, он повернул голову.

Комната наполнилась женским хихиканьем. Прежде чем он смог перевернуться на спину, на кровать рядом с ним упало теплое тело. И мягкая рука обернулась вокруг талии.

— Привет, дорогой, – проворковал ему на ухо горячий, пахнущий джином и табаком голос. – Мне сказали, что ты скучал по мне.

Рука скользнула между его грудью и постелью, юркнула в простыни, смявшиеся у его бедер, и схватила его мужественность со всей твердостью. Он вскочил с кровати с полузадушенным воплем, освободившись от ее руки.

Смех Ханта раздался в комнате.

– Полегче, Дженни. Дай ему время проснуться.

Доминик протер глаза, следя за темной фигурой своего друга, который прошел по комнате и открыл занавеси. Лунный свет замерцал в комнате.

– Хант? Какого дьявола ты тут вытворяешь?

— Я впустил сам себя.

Доминик нахмурился, ему придется поговорить с Адамсом. И где, черт его побери, этот обычно такой бдительный Фрэнк?

— Я принес тебе подарок. Я знал, что ты будешь рад снова увидеть Дженни.

Доминик внимательно рассмотрел женщину от ее напомаженных губ до дешевого декадентского платья. Ее губы оказались достаточно пухлыми. Но был ли это тот рот, который он целовал?

Ухмыляясь, Дженни устроилась ближе к нему, выводя расширяющиеся круги по его татуированной груди и плечу, когда раздался стук в дверь.

— Ваша светлость, с вами всё в порядке? Я слышал какой–то звук…

Доминик застыл, когда его камердинер зашел в комнату. Их глаза встретились на расстоянии. По какой–то безумной причине он почувствовал себя мальчиком, пойманным на шалости.

Хант положил руки на бедра.

– А, вот пришел твой сторож, Дом.

Лицо Фрэнка покраснело, когда он увидел эту сцену.

– Простите за беспокойство, ваша светлость. Я оставлю вас в вашей… компании.

— Так же, как и я, — заявил Хант, пока он двигался к двери, черный плащ закружился вокруг него. – Ты будешь занят всю ночь, — он подмигнул через плечо. – И, возможно, завтра тоже, так ведь?

— Никаких возможно, — фыркнула Дженни.

Дверь закрылась за Хантом, и Доминик, Дженни и Фрэнк остались одни. Глаза Фрэнка непонятно блестели во мраке. Когда они посмотрели друг на друга, Доминик почувствовал покалывание в шее. Что–то странное промелькнуло в том взгляде.

Эту эмоцию герцог не мог понять. Грусть? Боль? Вероятно, просто странно то, что он вообще проявил какую–то эмоцию. К чему бы? Почему этот чертов камердинер вообще интересуется тем, чем занят его хозяин? Это было чертовски странно.

Потом, словно погасший огонь, эта эмоция исчезла, поглощенная пустым, темным взглядом. Фрэнк поспешно ушел из комнаты. Доминик несколько долгих мгновений смотрел на закрытую смежную дверь, еще долго после того, как Фрэнк ушел. Глубоко в его груди появилась тяжесть. Он не двигался, даже когда Дженни потерлась о него.

— Идите сюда, мой милый герцог. Лорд Хант сообщил мне, как вы хотели меня снова видеть.

Правда. Он думал о ней в течение нескольких дней. Отправился к Фатиме, чтобы найти ее. А теперь, когда она оказалась в его постели, он хотел, чтобы она ушла. Только в вызванном алкоголем безумии она могла настолько ему понравиться. Потому что пресыщенная девчонка в его объятиях вовсе его не возбуждала. Не так, как неделю назад. И никогда не будет.

Фэллон налила последний чайник, кивая, удовлетворившись облачками пара, которые струились над ванной. Ее руки дрожали, когда она поставила чайник на пол рядом с пустым ведром. Они так дрожали с тех пор, как она вышла из комнаты герцога. Тяжелая, сверлящая боль в груди также не ослабла. В последний раз оглянувшись через плечо на дверь, она сняла одежду, уверившись, что герцогу она не понадобится этой ночью. Ведь он был так занят. Она осторожно опустила ногу в воду, вздохнув от удовольствия. Блаженство. Это стоило того, что она таскала воду наверх – ну, не то, что бы за последнее время она не набралась опыта по подниманию ведер с водой. Скривив рот, она откинулась в медной ванне, скользнув, полностью погрузилась в воду. Потянувшись, она вытерла воду с лица и стала тереть свои волосы, скрести голову, избавляясь от масляной помады, которую она наносила до того, как завязать волосы в узел.

Сделав это, она мыла все свое тело, пока оно не заблестело розовым. До этого она мылась в умывальнике в ванной комнате. Уронив губку, она издала еще один вздох удовольствия и снова опустилась, положив одну ногу на край ванны.

К счастью, из–за двери не было слышно никаких звуков. Она бы такого не вынесла. Слышать его с другой женщиной. Женщиной, с которой, по его мнению, он целовался неделю назад. С ней. И всё же картина того, что он в постели с Дженни, стояла перед глазами, мучая ее. Эта уличная девка обладала формами для двух таких же. А ее грудь… Фэллон фыркнула. Было просто смешно, думать, что их можно спутать. Без сомнения, Доминик прекрасно проводил с ней время. Ее грудь напряглась, и она потерла лицо мокрыми руками, словно могла убрать эти видения из своей головы и избавиться от режущей боли в глазах.

Крепко закрыла глаза, но видения остались, переплетаясь и переворачиваясь, живя собственной жизнью. Она видела Доминика на большой кровати, целующего, занимающегося любовью… змеиная татуировка пульсирует, словно живая, в движении его тела, пока его крупные руки странствуют по податливой женской плоти. Только женщиной была не Дженни. Она изменилась. Стала Фэллон. Такой, какой она когда–то была. С длинными волосами, золотисто–красноватые пряди которых перепутались между собой. Она, а не Дженни, ласкала его грудь, исследуя кольца этой змеи на его плоти.

Она потерла ладонями закрытые глаза, сильно нажимая, но ничего не помогло. Видение осталось, прочно укоренившись, и развертывалось перед ней в ошеломительных подробностях. Ее лицо охватил жар, потом перешедший на тело.