При звуке закрывающейся двери Доминик резко сел на кровати. Голова закружилась. Он вздохнул. Свежий аромат корицы заполнил его ноздри. И ещё ваниль. И… запах свежего тёплого хлеба. Перед ним пронеслись пылающие страстью глаза. Сильное желание охватило его.

Со стоном герцог лёг обратно на кровать, разбросав руки в стороны. Он почувствовал пустоту и одиночество. Его руки задвигались, пытаясь найти кого–то… и ничего не находили. Никого. Он опять застонал, этот звук постепенно стихал, по мере того как он погружался в царство сна. А его рука всё ещё шарила вокруг, всё искала. Единственная, нетвердая мысль пронеслась в его одурманенном разуме перед тем, как заснуть: кто–то должен был быть здесь.

Глава 15

Доминик просыпался медленно, морщась от тупой пульсирующей боли в голове. Должно быть, он накануне выпил больше, чем следовало. Это, без сомнения, вчерашний разговор с камердинером выбил его из колеи. Черт возьми!

Замечания Фрэнка ударили по больному месту. Поразительно, но осуждение в голосе мальчишки терзало его весь день, пока он не нашёл компанию в лице Ханта, чтобы вместе с ним отправиться в «Обитель удовольствий» мадам Фатимы — один из самых грязных публичных домов в городе. Вместе они залпом рюмку за рюмкой пили бренди, пока осматривали множество женщин, большой выбор которых предоставляла мадам.

Сделав глубокий выдох через нос, Дамон вытянул руки по сторонам, растопырив пальцы в поиске одной единственной вещи, которую хорошо запомнил со вчерашнего вечера. Женщины.

По крайней мере, он ясно помнил начало вечера с ней. Конец ночи был для него как в тумане. Но он помнил тепло женской кожи. Широкий ротик, невероятно сладкий на вкус и невообразимо ласковый под натиском его губ. Герцог даже не представлял, что вкус чьих–либо губ может быть настолько приятен. Ленивая улыбка озарила его лицо. Не важно. С больной головой или нет, он был готов к новым удовольствиям.

В порыве страсти женщина отвечала ему так соблазнительно и пылко, что эти поцелуи опьянили его, словно крепкий ром. Такого Дамон не ожидал ни от одной женщины, которую бы посоветовал ему Хант. А эту посоветовал именно он, поскольку, как он сам заявил, она уже побывала в его постели. Возможно, Хант и понятия не имел, что за сокровище пряталось под ярко разрисованным личиком и облачённым в откровенный пеньюар телом, потому что он сразу отказался от неё, ограничившись содержательными рекомендациями.

Поскольку Хант много лет провёл за границей, то они с герцогом очень давно не виделись, но сразу вспомнили существовавшее между ними дружеское соперничество. Годы не стёрли из памяти это чувство.

Хоть и с большим трудом, Дамон попытался вспомнить имя той девушки. Бесполезно. Как бы её ни звали, она была совершенством. Самим совершенством, раз первые мысли в его только что проснувшемся разуме были только о ней.

Последняя женщина, о которой он думал с таким пылом, была Фэллон О`Рурк. Холст с её портретом до сих пор находился в соседней комнате. Все прошедшие недели герцог пытался его усовершенствовать. В жизни её глаза были ярче, а черты лица более мягкими, но с цветом волос он угадал почти идеально. Оттенки красного, золотого и коричневого. Почти идеально. Но не совсем.

Настроившись заново познакомиться с той, что делила с ним ночью постель, он повернул голову, собираясь с ней заговорить. Сказать что–нибудь озорное и очаровательное, что могло бы заставить девушку остаться с ним до полудня и развеять его скуку. Его мечтам не суждено было сбыться. Дамон наткнулся на белоснежное постельное бельё. Резко встав, он оглядел всю кровать и не нашёл ничего, кроме помятых простыней и покрывала. Быстро осмотрев комнату целиком, он расстроился ещё сильнее. Он был один.

Убегая, она наверняка прихватила что–нибудь с собой. Когда герцог заметил, что девушки нет, он не мог не придумать про неё что–нибудь скверное. Он найдёт её, если окажется, что она использовала его для того, чтобы ограбить. И пошло всё к чёрту!

Свесив с кровати ноги, он проигнорировал внезапно возникшую пронзительную боль в висках и проревел:

— Фрэнк!

Через несколько секунд смежная дверь открылась, и Фрэнк, осторожно ступая, вошёл в комнату. На его лице застыло прохладное, ни о чём не говорящее выражение. Удивительно!

Обычно на физиономии этого парня всегда читалось неодобрение, губы были вытянуты в тонкую линию, а ноздри слегка подрагивали. Он начал думать, что обречён нанимать камердинеров, которые его презирают. Доминик всегда сыпал проклятиями достаточно громко, и Фрэнк это слышал.

Парень выглядел бледным, да ещё этот его нелепый серый парик! Но камердинер упрямо поднял подбородок вверх. Заложив руки за спину, он остановился на достаточно далёком расстоянии от кровати и пробурчал:

— Да, ваша светлость?

— Где девушка?

— Девушка, ваша светлость?

— Да, девушка.

Фрэнк моргнул. Он вёл себя необычайно сдержанно. Это был определённо не тот человек, что вчера так рьяно критиковал его образ жизни.

— По–моему, это не сложный вопрос, — сказал герцог.

Фрэнк хотел было что–то сказать, но промолчал. Только он уж слишком пристально рассматривал Доминика.

— Чёрт возьми, не притворяйся, будто ничего не знаешь! – фыркнул он. Слуги всегда всё знают.

А камердинер особенно должен знать всё, что творится с его хозяином. И Фрэнк не исключение. Доминик сразу заметил в нём наблюдательного парня, который видел и замечал всё. И от его взгляда ничто не могло ускользнуть.

— Не знаю чего, сэр? – спросил камердинер. Как ни странно, сейчас он казался более сговорчивым.

— Чёрт побери! – Доминик съёжился от внезапной острейшей боли в голове и начал массировать лоб круговыми движениями, пытаясь её унять.

— Вам плохо, милорд? Могу я что–нибудь сделать для вас? – Фрэнк опять направился к двери, его рука застыла на полпути к дверной ручке. – Может быть, вы хотите, чтобы миссис Дэвис приготовила для вас свой тонизирующий напиток?

Услышав это предложение, герцог скривил губы. Его затошнило от одной только мысли о противном напитке миссис Дэвис.

— Мне не нужен чёртов напиток! Я хочу её! – он прошипел, чувствуя себя, как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку и не хотели отдавать назад. Эту игрушку с горящими от страсти глазами и таким горячим ротиком, который мог заставить его сгореть от желания дотла.

— Всё что ты можешь для меня сделать – это привести ту женщину, что была со мной вчера ночью!

— Жен…

Быстрый взгляд в её сторону заставил Фэллон удержаться от повторения его собственных слов.

Прочистив горло, камердинер заговорил вновь:

— О какой такой женщине вы говорите, ваша светлость?

— Прошлой ночью. Со мной была женщина прошлой ночью!

— Ах, да. Вы наверно имеете в виду лорда Ханта и его подружек?

— Да, — сказал он, резко рубанув рукой по воздуху. – Где они?

Долговязый Фрэнк выпрямился во весь рост, и щёки его заалели. Глаза заискрились знакомым блеском, и камердинер произнёс:

— Я отправил их домой.

— Отправил домой?!

— Ну да. Вы были без сознания, и я подумал, что вы не будете против, если…

— Вообще–то, буду. Я был категорически против!

Фрэнк выгнул красновато–коричневую бровь и с издёвкой пробормотал:

— Насколько я припоминаю, вы храпели и пускали слюни! – и добавил с изрядной долей удовлетворения: — Не думаю, что вы были в состоянии развлекать их.

Герцог подозрительно посмотрел на Фрэнка. Он был недоволен. Доминик сделал шаг вперёд, задаваясь вопросом, почему его так волнует эта приподнятая бровь и насмешливый тон. И вообще, что такое с этим парнем, что он постоянно его раздражает? И всё же… герцог не собирался его увольнять. Очень странно.

— Позволь я тебе кое–что объясню: твои обязанности не столь широки, чтобы прогонять моих гостей! Понятно?!

— Да, ваша светлость, — кивнул Фрэнк. Он говорил чётко, спокойно и очень… странно.

— Теперь мне придётся спрашивать о ней у Ханта, — пробормотал он, запустив руку в волосы, и осуждающе взглянул на своего камердинера.

— Прошу прощения, ваша светлость? – невинным голосом спросил Фрэнк.

Дамон пристальным взглядом впился в него. Чёрт возьми! Всё равно, что нанять священника на должность камердинера.

— Можешь не беспокоиться, — сказал он.

Тут в его голову пришло, что можно было бы уволить парня. Любой другой на его месте давно бы уже это сделал. И всё же он не мог. Возможно, из–за рекомендаций Адамса. Была и другая веская причина. Фрэнк обезоружил старого Фоли и тем самым спас Дамону жизнь. В то время как Дидлсворт трусливо сбежал из комнаты, парень показал себя с лучшей стороны. Герцог едва ли мог его уволить. Не только из–за вышеперечисленных причин. Ему мешало ещё что–то, и он не мог понять что именно.

Доминик резко втянул воздух в лёгкие:

— Я надеюсь, мы друг друга поняли.

— Да, конечно. Такого больше не повторится, ваша светлость.

Неужели в его голосе слышалась снисходительность? И снова этот взгляд. Камердинер оценивающе оглядел его с ног до головы. Как будто пытался найти недостатки. И выглядел… разочарованным. Доминик как будто проиграл в схватке.

Намеренный установить дистанцию между ними, как полагается между хозяином и слугой, герцог сказал тоном, как можно более холодным:

— Надеюсь, что не повторится. В противном случае будешь искать себе работу в другом месте.