Аманда хотела, чтобы муж самостоятельно вел все дела, ее раздражало, что Оливия не собиралась передавать управление империей старшему сыну. Оливия по-прежнему жестко контролировала не только «Фабрику», но и детей, как считала Аманда. Она желала одного – чтобы Филипп взял бразды правления в свои руки, а он вместо этого был доволен своей должностью финансового директора под руководством матери. В отличие от жены он не стремился попасть в свет софитов. Она же часто ставила мужу в вину, что мать рассматривает его как свою собственность. Подобное мнение Аманды ему не нравилось, но разубеждать жену он не хотел, да и не считал нужным. Он был доволен своей жизнью и охотно позволял Аманде верховодить дома. Она решала, на каких светских мероприятиях им бывать и с кем видеться. Филипп знал, как она стремилась к знакомствам с важными персонами, чтобы в конце концов получить место судьи. Она придавала гораздо большее значение престижу и соблюдению приличий, чем Филипп. Многие годы он жил в тени матери, и в каком-то смысле это его устраивало. У него не было горячего желания возглавить компанию, ему не нужна эта головная боль, связанная с обязанностями генерального директора. Он видел, как эта работа поглотила жизнь его матери и сколько времени она отнимает. Ему же нравилось по выходным плавать на яхте или играть в гольф и уходить с работы в шесть часов. Он не хотел сидеть в офисе до полуночи, как часто делала мать, или мотаться на самолетах по городам и странам. Филипп знал, что его брат Джон придерживается таких же взглядов. Им обоим было слишком хорошо известно, какую цену надо платить за такую жизнь, какую вела Оливия. Аманда считала отсутствие у Филиппа стремления к власти главным недостатком его характера и постоянно ему об этом напоминала. Они часто ссорились из-за этого, и когда жена выдавала тираду о его матери, Филипп ее игнорировал или просто уходил. Его устраивало текущее положение дел.

Аманда была высокой статной блондинкой с ледяным взглядом голубых глаз и прекрасной фигурой. По будням она часто посещала тренажерный зал. Она хорошо одевалась, и Филипп с удовольствием оплачивал ее наряды, ему нравилось, что у него красивая жена. Он хорошо понимал, что, будучи единственным ребенком, она не в восторге от его родни и считает обеих его сестер странными, брата – плохим художником, а невестку, преподавательницу колледжа, – совершенно неинтересной особой: благоверная Джона, Сара, не участвовала в светской жизни, ее интересы были сосредоточены на научном сообществе и умственном труде. Единственным членом их семьи, которым Аманда искренне восторгалась, была ее свекровь. Хотя Аманда с ней так и не сблизилась и, по правде говоря, не любила ее, однако не могла не уважать за деловые качества и потрясающие достижения в бизнесе. Она хотела, чтобы Филипп больше походил на свою мать, но ни один из сыновей Оливии не обладал ее амбициозностью. Они пошли скорее в отца, которого устраивало оставаться в тени и быть для Оливии надежным тылом. Ни Джо Грейсону, ни его сыновьям никогда не хотелось большего.

Оливии приходилось в одиночку штурмовать жизнь, полагаясь лишь на собственный творческий и финансовый гений. Аманда завидовала возможностям, которые представлялись Оливии, но и сама порой извлекала пользу из фамилии, которую приобрела в замужестве. Она изо всех сил старалась, чтобы эта фамилия помогла ей получить назначение федеральным судьей. Над достижением этой цели она работала несколько лет, используя все возможные связи. Ее раздражало, что Филипп мало делал, чтобы помочь ей в этом, а тот всегда говорил, что не знаком с нужными людьми. Аманда была уверена, что ее свекровь знает таковых, но не решалась спрашивать, Оливия же сама такую помощь не предлагала. Отношения между обеими женщинами всегда были корректными, но не слишком теплыми. Аманда пользовалась любой возможностью, чтобы попасть в прессу, в сводки светской жизни. Оливию же интересовали только разделы, посвященные бизнесу, в которых ее фото регулярно печаталось на первых полосах. Филипп там никогда не появлялся и не придавал этому значения, как и отчетам об их участии в светских мероприятиях, благодаря усилиям Аманды.

– Что ты так внимательно читаешь? – спросил Филипп, войдя на кухню и заметив Аманду, с серьезным видом изучавшую электронную почту, в то время как ее кофе остывал рядом. Он налил и себе чашку и сел за стол напротив жены. Она, как всегда, выглядела очень стильно в своем кремовом льняном костюме. Макияж был идеальным, длинные светлые волосы откинуты назад. У нее была модельная внешность.

– Летнее приглашение, – пробормотала она, продолжая читать информацию о яхте.

– Куда? – спросил Филипп, доставая йогурт из холодильника. Аманда не готовила. У нее на это не было времени, к тому же она постоянно соблюдала диету. В этот день она, как обычно, в шесть утра посетила тренажерный зал. Это себя оправдывало – у нее была потрясающая фигура, и, как и Оливия, она выглядела гораздо моложе своего возраста. Аманде можно было дать тридцать, но не ее сорок четыре.

– В путешествие по случаю дня рождения твоей мамы, – пояснила Аманда, продолжая читать подробности о яхте. Филипп не заметил, чтобы она была взволнована или обрадована. Приглашения в эти путешествия никогда не вызывали у нее бурной реакции. Она считала, что детей не следует брать с собой, потому что взрослых это утомляет. Особенно ей не нравилось их присутствие, когда те были младше, но и сейчас ей не о чем было с ними говорить. Они с Амандой вежливо игнорировали друг друга, а вот Филиппу иногда нравилась их компания, он любил брать племянника Алекса и брата Джона с собой на рыбалку. Это был единственный контакт Филиппа с молодежью, да и Алекс казался серьезным юношей. Он учился в выпускном классе и надеялся поступить в Стэнфордский университет, а не в Принстон, где его мать преподавала литературу.

– И куда она повезет нас в этом году? – с интересом спросил Филипп. Ему нравилось проводить отпуск с братом и сестрами, невзирая на критические высказывания о них Аманды. Он научился не обращать внимания на слова жены – всё равно она участвовала в этих поездках. Он только сожалел, что не было таких семейных путешествий, когда они были детьми и был жив отец. Тогда, правда, случалось, что вся семья выезжала на каникулы в штат Мэн, но мать большую часть времени названивала в офис, и они с отцом постоянно говорили о бизнесе и обсуждали ее новые планы. Ее тогда интересовала только компания, или так это воспринимал Филипп. У Оливии просто не хватало времени на детей, когда они были маленькими. Ему и брату с сестрами мать заменила бабушка Мэрибел. Она жила с внуками и повседневно с ними общалась. Они с отцом их вырастили, а Оливия появлялась в перерывах между командировками или поздними вечерами, когда возвращалась с работы. Отец всегда говорил детям, что мама их очень любит. Возможно, так оно и было, но Филипп в детстве не имел доказательств этого.

Он по-прежнему был очень привязан к бабушке и навещал ее, когда только мог. Та жила в доме престарелых на Лонг-Айленде. Условия в нем были прекрасные, бабушке там было комфортно, и она казалась довольной. Она всю свою жизнь была неунывающим человеком. Главное, что Филипп помнил из своего детства, – атмосфера любви и радости, которую бабушка для них создала. Даже теперь, в девяносто пять лет, ее глаза сверкали. Филипп поддразнивал бабушку, спрашивая, кто ее новый поклонник, а она в ответ смеялась. За несколько лет до этого у нее был кавалер девяноста двух лет, очень внимательный к Мэрибел, но он скончался. Однако Мэрибел всегда была добродушной оптимисткой. Четверо внуков были самой большой радостью в ее жизни. Филипп часто пытался уговорить Аманду навестить бабушку вместе с ним, но у нее почти никогда не находилось времени: она была слишком занята в офисе, как Оливия в его детстве. И всё же в матери было больше душевности, чем в Аманде. Такую холодность, как у жены, Филипп никогда не встречал ни у одной женщины.

– Она арендовала яхту, – равнодушно сказала Аманда, подняв на него глаза.

Филипп удивленно поднял бровь.

– Мою сестру Лиз это не обрадует, не знаю, согласится ли она. У нее морская болезнь, и маме это известно. Интересно, почему в этот раз она выбрала яхту?

– Не думаю, что на этой яхте ей может стать дурно, – покачала головой Аманда. – У нее океанский класс, есть стабилизаторы и всевозможные современные устройства для снижения качки. В сообщении всё указано.

Филипп повернул к себе экран, чтобы видеть текст письма. Он взглянул на фотографии, на текст, присвистнул и улыбнулся Аманде:

– Крутая яхта! Двадцать четыре человека команды, спа, парикмахерский салон, кинозал, две парусные лодки, три аквабайка? Мама превзошла себя в этот раз. Ты права, Лиз там не укачает. Похоже, мамино семидесятилетие станет событием покруче, чем я думал. Будет забавно!

Аманда бросила на мужа уничтожающий взгляд, но это его не обескуражило. Яхта была роскошная, Филиппу не терпелось отправиться в круиз. Да и Аманда смягчится. Она каждый год примиряется с этими поездками, в большей или меньшей степени, в зависимости от того, как ей нравится маршрут. В этот раз она точно не устоит. Филиппу показалось, что «Леди Удача» – это просто рай. К тому же можно будет порыбачить с братом, покататься на парусной лодке. Триста футов – это ведь очень большая яхта.

– Мне нечего надеть, – объявила Аманда ледяным тоном.

– Как всегда! – улыбнулся в ответ Филипп. Он слышал это каждый год. Гардероб и внешность были для его жены принципиальными вопросами, важными для комфорта не только в путешествии, но и в жизни вообще.

– Поезжай за покупками, доставь себе удовольствие, – посоветовал он Аманде. Он всегда потакал ее прихотям. Ему больше не на что было тратить деньги, и ему нравилось баловать жену.

– На яхте, наверное, не поместится весь твой гардероб, – пошутил Филипп, и в этот раз она ответила ему улыбкой. В некотором смысле это была идеальная супружеская пара, если не считать того, что жена ждала от него большей амбициозности, его же все устраивало.