Даниэла Стил - Грехи матери

На следующее утро за завтраком все уже были трезвы и готовы вернуться к повседневной жизни. Три дня, которые они провели вместе, были замечательными, хотя и печальными. Перед расставанием Оливия пригласила всех к себе на День благодарения. Без Мэрибел в этот праздник будет грустно, но Оливия тем более хотела, чтобы все собрались вместе.

– Близкие вам люди тоже пусть будут с нами, – уточнила Оливия. – Ты, Филипп, привози Тейлор. Ты, Лиз, если решишь встречаться со своим агентом, тоже можешь его привезти. И для меня будет честью, если ты, милая Касси, познакомишь нас с Дэнни. Он же отец моего следующего внука, в конце концов!

Оливия это говорила со слезами на глазах.

Перед уходом Касси обняла мать:

– Спасибо за всё, мама!

– Тебе спасибо, и береги себя и маленького.

– Обещаю. Я надеюсь, что не поломаю жизнь ему или ей. Я ведь так же занята, как была ты.

– Ты не совершишь тех ошибок, что сделала я, – мягко возразила Оливия. – Ты будешь замечательной матерью.

Касси опять обняла Оливию и вышла к лимузину, ожидавшему ее, чтобы отвезти в аэропорт. Турне продолжалось в Хьюстоне, и она должна была встретиться в Дэнни там.

Они договорились собраться в Бедфорде на День благодарения, до которого оставалось полтора месяца. Проводив всех, Оливия поехала в свой офис. Ей казалось, что она отсутствовала там целую вечность. Она тосковала по матери. Ей бы хотелось столь многим поделиться с нею, но было ощущение, что Мэрибел всё предвидела и для нее семейные новости не стали бы сюрпризом. Этих детей она воспитала так, чтобы они шли своим путем, следовали зову сердца, использовали свой ум и всегда были честными и смелыми. Те же уроки она преподала Оливии, и они ей очень помогали.

Недели, предшествовавшие Дню благодарения, оказались очень насыщенными для всех Грейсонов.

Филипп постоянно общался с адвокатами по поводу всё более неразумных требований Аманды: она постоянно угрожала процессом о признании их брачного контракта недействительным, хотя адвокаты Филиппа утверждали, что шансов у нее нет. Она использовала эту угрозу для увеличения размера компенсации и алиментов, и он в конце концов уступил ей таунхаус, просто чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Филипп и так не собирался в нем жить, однако оставил за собой загородный дом в Хэмптонсе. Его адвокаты говорили, что развод займет около года. Пока же они с Тейлор и так были счастливы. Их отношения спокойно развивались.

У Джона вскоре после похорон Мэрибел прошла выставка, на открытии которой побывали Лиз, Филипп и Оливия. Он представил некоторые свои работы, и к концу вечера все они нашли покупателей.

Лиз несколько раз ужинала с Эндрю Шипперзом. Они чередовали ее приезды в город с его визитами в дом в Коннектикуте, который он помогал постепенно приводить в порядок. Ему нравилось заниматься с Лиз ремонтом в выходные дни. Их отношения переходили в стадию, желанную для обоих. От девочек поступали хорошие новости: Софи радовалась скорому окончанию магистратуры и возвращению в Нью-Йорк, а Кэрол работала над новым фильмом отца и собиралась остаться в Лос-Анджелесе. Она наконец обрела себя, нашла свою нишу, стала патриоткой Западного побережья и, похоже, сильно повзрослела за последние три месяца.

Отношения, которые выстраивались у Лиз с Эндрю, волновали и радовали их обоих. Они не только были ровесниками, но и родились в один день, что, по мнению Эндрю, означало, что они предназначены друг для друга, и Лиз впервые в жизни чувствовала уверенность в себе и своем выборе. Продажа книги позволила ей воспринимать себя как автора, а отношения с Эндрю дали уверенность в себе как женщине. За неделю до Дня благодарения сценарный агент, с которым Эндрю вел переговоры последние несколько месяцев, наконец сообщил, что по ее книге хотят снять фильм. Эндрю дождался выходных, чтобы при встрече сообщить эту новость Лиз. Она визжала от радости. В то время она усердно работала над новой книгой, и очень приятно было узнать, что предыдущую купили для экранизации. Как только Эндрю объявил эту новость, они прямиком отправились в спальню и занялись любовью – так они обычно поступали всякий раз после его приезда. Секс у них был исключительным, к тому же Лиз была влюблена в Эндрю.

Потом они лежали рядом, и Эндрю, опершись на локоть, с обожанием смотрел на Лиз. Он никогда и ни с кем не чувствовал себя таким счастливым, их многое объединяло, в том числе мир литературы.

– Скажи мне одну вещь. Ты спишь со мной потому, что я продал твою книгу и что благодаря мне станешь богатой и знаменитой? Или потому, что находишь меня неотразимым? – спросил он, как всегда поддразнивая ее. Склонность к шуткам ей тоже в нем нравилась.

– По обеим причинам, – ответила Лиз с улыбкой. – Сегодня, наверное, из-за кино, обычно из-за книги и денег. И-и… – она выдержала паузу, – потому, что ты рукастый мужик и не дашь моему дому развалиться.

– Это веская причина. Признаю, я отличный плотник. Я над этим не задумывался, но не уверен, что мне по душе мысль, что ты спишь с рукастым мужиком. Ты раньше это делала?

– Никогда, – улыбнулась Лиз, – но ты настоящий мастер.

– Что правда, то правда. Тогда скажи, сильно ли твои родственники меня возненавидят, когда я познакомлюсь с ними на День благодарения? И сколь серьезный допрос мне придется выдержать? Полагаю, что нешуточный. Думаю, их не слишком радует тот факт, что я недавно освободился из тюрьмы.

Они встречались три месяца, и Эндрю успел познакомиться с Софи, когда та приезжала домой на выходные. Он очень понравился старшей дочери Лиз. Кэрол не сомневалась, что и ей он понравится, потому что слышала о нем очень лестные отзывы.

– Мои родные тебя полюбят, – заверила его Лиз.

Эндрю никогда не был закомплексованным, но всё же беспокоился, как его примут. Он знал о «Фабрике» и ее невероятной истории и хотел познакомиться с матерью Лиз. Он считал, что ей надо написать книгу о своей жизни, хотя Лиз говорила, что та никогда этого не сделает. Оливия была слишком сдержанной и скромной, чтобы писать о себе. Эндрю на это сказал, что Лиз в таком случае сама должна ее написать, но она полагала, что ее матери это бы тоже не понравилось.

– Кроме того, тебя скорее всего затмит бойфренд моей сестры, – добавила она, имея в виду предстоящий День благодарения. – Ему двадцать четыре года, он рок-звезда, и в июне у них родится ребенок.

– Какие интересные люди твои родные, – проговорил Эндрю, заинтригованный ее рассказами о семье и собственной жизни. – Мне не терпится с ними познакомиться, хотя я буду разочарован, если меня затмит рок-звезда. Может, мне сделать татуировку? – задумчиво добавил он, привлек Лиз к себе и стал целовать. Они смеялись и опять занялись любовью. Она всегда с ним много смеялась и обожала его чувство юмора.

Грейсоны с огромной радостью собрались на выходные, приуроченные к празднованию Дня благодарения. Они тосковали по Мэрибел, но боль от утраты уже поутихла, в доме царило оживление, постоянно звучали разговоры. Всем было интересно познакомиться с Тейлор. Она поначалу немного стеснялась, но тем не менее была очень приветлива. Не вызывало сомнений, что она влюблена в Филиппа: не отходила от него, и они почти всё время держались за руки. После прогулки и короткого разговора с Тейлор в саду Оливия сияла. Судя по всему, она одобрила выбор старшего сына. Девушка обладала теми качествами, которых, с точки зрения Оливии, недоставало Аманде.

Лиз приехала с Эндрю. Он очаровал всех сметливостью, умом и едким юмором и потчевал Грейсонов рассказами об ужасных, по его мнению, охотничьих традициях Англии и своей растраченной впустую юности. Еще он убеждал всех в том, что Лиз – очень, очень талантливая писательница и когда-нибудь станет знаменитой. Это было словно бальзам на душу Оливии.

Апофеозом стал приезд Дэнни Хелла. Он вел себя чудаковато и эпатажно, говорил с сильным акцентом, отчетливо слышался лондонский кокни, который прекрасно имитировал Эндрю, и они обменивались шуточками на сленге, который никто не понимал. Дэнни был молодым, талантливым, стильным и явно сходил с ума по Касси. Он сказал, что очень взволнован беременностью любимой. Дэнни играл на гитаре с Софи, Кэрол и Алексом. Касси всё время опекала его, как наседка цыпленка. В разговоре наедине с Оливией она поразила ее просьбой присутствовать при родах.

– Честно говоря, мама, я ужасно боюсь. Родов и всего прочего. Дэнни твердит, что всё будет хорошо, но что он знает? Ему двадцать лет, – сказала она со слезами на глазах.

Оливия была глубоко тронута. Она тепло обняла дочь.

– Он прав, всё пройдет хорошо. Для меня будет честью оказаться там с тобой.

Оливия не могла поверить, что спустя столько лет Касс хочет, чтобы она присутствовала при родах ее ребенка. Лучшего и представить себе было нельзя. Права была Мэрибел: жизнь в конце концов налаживалась.

– Я еще до родов приеду тебя повидать. Следующим летом хочу пригласить всех на каникулы в замок в Провансе и весной поеду его проверить. Нам нужно очень много места, ведь появилось столько новых лиц.

Она полагала, что Лиз возьмет с собой Эндрю, если тот захочет. Тейлор поехала бы с Филиппом вместо Аманды. Касси – наконец! – к ним присоединилась бы с Дэнни, малышом и няней.

– Я планирую еще прилететь в Нью-Йорк до появления малыша, – сообщила Касси, и они вернулись к компании, взволнованные своими планами. Кассандра заметно успокоилась, зная, что при родах будет присутствовать Оливия. Но по-прежнему боялась, что не сможет быть хорошей матерью. Беременность и роды казались ей самым легким этапом.

Оливия поделилась новостями с Питером, когда он позвонил поздравить с Днем благодарения. Она также описала новых членов семьи, включая жизнерадостного и необычного Дэнни Хелла, который, по сути, был просто милым ребенком. Она могла понять, почему Касси его полюбила, но труднее было представить его в качестве отца. Кассандре предстояло фактически стать матерью двоих детей, что ее, несомненно, пугало еще больше.