Положив трубку, она затем набрала номер Карен.

Занято. Расстроившись, Сюзи швырнула телефон на кровать.

— Как это на нее похоже!

Из гостиной лился сладкий, медоточивый голос Джима Ривза. Сюзи не разделяла музыкальных пристрастий матери, но сейчас, вглядываясь в темноту за окном, под звуки звучавшей внизу музыки она странным образом успокоилась.

Эта комната всегда принадлежала ей. Когда они въехали в этот дом, Линдсей сразу захватила себе комнату побольше. Никаких дискуссий не было она просто вселилась туда, и все. Собственно, Сюзи и не спорила. Она и так была рада, что больше не надо жить в одной комнате с сестрой, что наконец-то у нее появилось место, где можно побыть одной, куда можно спрятаться.

Вздрогнув, Сюзи закинула руки за голову.

Детство порой казалось ей сплошной чередой разочарований. Безусловно, Сюзи понимала, что это не так, что наверняка были и счастливые минуты, однако она просто не могла их вспомнить. А несчастливые могла.

Как, например, день, когда старый ублюдок не пустил ее смотреть «Доктора Живаго». Теперь Сюзи, конечно же, смешно, а тогда словно рухнул весь мир.

Когда Сюзи было девять лет, она каждый день по дороге в школу проходила мимо афиши с изображением Джулии Кристи и Омара Шарифа, сидящих в санях. Боже, что только ей в голову не приходило, едва она останавливалась и смотрела на прекрасную картину! Сюзи представляла, как она, уже взрослая, разодетая в дорогие меха, мчится по снегу вместе с каким-то красавцем. На самом деле, конечно, этого быть не могло, нет. Потому что она толстая. Каждый раз, глядя на себя в зеркало или появляясь на спортивной площадке, она невольно вспоминала об этом.

«Жирная Фуллер» — называли ее некоторые мальчишки; не всегда открыто, но за глаза уж точно. Или же просто обращались к ней «Жирная», как будто это было ее имя. Сюзи пыталась не обращать внимания, но это было очень трудно, особенно когда на собраниях маленькие негодяи вроде Эрика Слейтера громким шепотом повторяли обидное прозвище за ее спиной.

В один из этих дней — в тот противный дождливый понедельник Сюзи чуть ли не вконец уже задразнили — она пришла домой, и тут мама внезапно объявила, что папа выиграл в выходные неплохие деньги на скачках и по этому случаю они все вместе идут в ближайшую субботу в «Ал вест» смотреть кино.

Тогда такие походы для их семьи были редким развлечением. Теперь они ни за что в этом не признаются, но в то время Боб и Дорин Фуллер с трудом сводили концы с концами (особенно в связи с его склонностью к пьянству), так что прогулки в Вест-Энд, к сияющим огням Лейсестер-сквер, происходили примерно один раз, самое большее два раза в год.

— Давай посмотрим «Доктора Зиваго», мамочка, — с волнением попросила Сюзи, произнося вместо «ж» «з». — Позалуйста, мамочка. Позалуйста…

— Я спрошу отца, когда он придет, — ответила мать и ласково улыбнулась дочери — внезапно вспыхнувшая в доме эйфория, очевидно, была заразительна.

— Да, мамочка, — неожиданно подхватила Линдсей. — Давай, а? Говорят, это просто блеск.

— Ну да, — сказала Сюзи, испытывая в тот момент искреннюю привязанность к сестре. — Хорошо бы посмотреть?

К их изумлению, отец согласился. Отодвинув в сторону тарелку, он рыгнул, вытер тыльной стороной ладони рот и величественно кивнул.

— А почему бы и нет? — удивился он. — Почему нет?

Всю оставшуюся неделю Сюзи находилась в состоянии крайнего возбуждения, не в силах ни на чем сосредоточиться. В голове у нее вертелось только одно скоро она пойдет в кино. Проходя мимо афиши, она каждый раз предвкушала, что через несколько дней увидит эту картину воочию, на большом экране.

Медленно сменялись день за днем — на взгляд Сюзи, даже слишком медленно, пока в конце концов не наступила пятница и до вожделенного момента остались всего сутки… собственно, даже считанные часы. Вот тогда все и произошло.

Теперь Сюзи уже не могла вспомнить, с чего все началось. Может быть, они подкараулили ее при выходе из женского туалета, а может быть, она случайно наткнулась на них. Так или иначе, внезапно очнувшись от мечтаний, она оказалась среди орущей толпы одноклассников — мальчишек и девчонок, которые прижали ее к стене, не давая прохода. В центре стоял стриженный «ежиком» Эрик Слейтер и нараспев выкрикивал:

Жирная Фуллер, Жирная Фуллер

Лазит в трусики, словно шулер!

Сжавшись, как под ударами хлыста, Сюзи зажала ладонями уши. Она хотела только одного — чтобы ее оставили в покое. Однако дразнилка повторялась вновь и вновь, причем с каждым разом она звучала все громче и агрессивнее:

Жирная Фуллер, Жирная Фуллер

Лазит в трусики, словно шулер!

Сюзи стояла, прижавшись спиной к холодной кирпичной стене, не замечая льющейся на подол ее клетчатого платьица воды. В глазах девочки стояли слезы, щеки горели от стыда. И она не выдержала. Словно разжавшаяся пружина, она стремительно бросилась на заводилу и мощным ударом, которому позавидовал бы сам Кассиус Клей, сбила с ног своего мучителя.

Наступило молчание. Тяжело дыша, сжав кулаки, Сюзи ждала очередных нападок. Но Эрик Слейтер уже был ни на что не способен. Недоуменно глядя на Сюзи, он с хныканьем отползал прочь, и из его сломанного носа сочилась кровь.

Толпа вокруг внезапно рассеялась, и словно из-под земли на месте происшествия возник дежурный учитель, мистер Хагз. Схватив девочку за руку, он тут же поволок ее наверх, в кабинет директора. В памяти Сюзи отчетливо запечатлелись заискивающее лицо матери и неумолимая физиономия Старого Кремня, как его называли ученики, наставительным тоном повествующего о том, каким отвратительным было поведение ее дочери. Пора принимать решительные меры, говорил директор, больше терпеть нельзя.

Покинув школу еще до конца уроков, Сюзи молча шла по улицам рядом с перепуганной матерью, а придя домой, сразу же поднялась к себе и стала ждать, когда с работы придет отец.

Ожидание было ужасным. Казалось, ему не будет конца. А когда наконец внизу хлопнула дверь и по линолеуму коридора зашелестели шаги отца, Сюзи охватила совершенно невообразимая паника. Что-то теперь будет?!

Подойдя к двери, она слегка приоткрыла ее, пытаясь разобрать голоса родителей. Сначала слышался лишь голос матери, правда, слишком тихий, чтобы что-то понять, затем, как бы подтверждая ее худшие опасения, раздался крик отца:

— Что? Что она сделала?

Сюзи в ужасе сжалась и в ту же минуту услышала его бешеный рев:

— Сью-зен! Ну-ка, быстро сюда!

Нервно сглотнув, она вышла на лестничную площадку.

— Я не виновата, — тихо прошептала девочка. — Они меня дразнили. Однако, взглянув на отца, Сюзи сразу же поняла, что ее не услышат.

— Ты маленькая дрянь! — закричал он и огрел ее ниже спины так, что девочка упала на пол. — Бешеная кобыла!

Кто тебе позволил ломать детям носы?

Повернув голову, Сюзи посмотрела на отца. По ее лицу текли слезы. Она попыталась что-то сказать, произнести заранее заготовленные оправдания, но не смогла вымолвить ни слова. Она видела лишь разъяренное, красное лицо отца, полное отвращения к ней, полное гнева и досады.

«Я не виновата, — повторяла она про себя. — Я не виновата!»

— Встань! — прорычал Боб. — Встань, дрянная девчонка, встань… Сейчас посмотрим, как тебе это понравится!

— Боб… — Мать схватила его за руку. — Нет, Бобу пожалуйста. Не бей ее!

— Не бить? Эта тварь вполне заслуживает, чтобы ее побили! В каком свете она нас выставила! Да кто она такая, чтобы так себя вести?

Сцена эта так и стоит у нее перед глазами. Отец весь из себя, будто справился с кем-то таким же, как он. Но самое худшее было впереди.

Сюзи закрыла глаза и вновь увидела самодовольную ухмылку на лице отца он понял, как сможет по-настоящему ее наказать.

— Что ж, — произнес он, с презрением глядя на дочь. — Не думай, что тебе все так сойдет, мисс. Вот что я тебе скажу: ты остаешься здесь.

Она робко посмотрела на него, не понимая, о чем он.

— Ну да, — с торжествующей ухмылкой пояснил отец. — Тетя Бэбс за тобой присмотрит. Так тебе и надо!

Может быть, тогда ты дважды подумаешь, прежде чем драться. Говорю тебе, мадам, если ты не научишься сдерживать свой характер, то когда-нибудь нарвешься на большие неприятности!

Но даже и тогда она не поняла, о чем идет речь. Даже тогда. Собственно, она поняла, в чем дело, только после того как пришла Линдсей. Уже стемнело, Сюзи лежала на кровати и плакала. На душе было так же черно, как и за окном.

— Сюз! — прошептала Линдсей с порога.

— Уйди, — попросила Сюзи, испугавшись, что сестра станет ее утешать.

Но Линдсей не уходила.

— Мне жалко, что так случилось, — подойдя к кровати, сказала она. — Я тебе потом все расскажу, ладно?

Обернувшись, Сюзи посмотрела на сестру, но в темноте невозможно было разглядеть ее лицо.

— О чем расскажешь?

— О кино. Папа сказал, что ты не пойдешь. Он сказал…

Но Сюзи уже ничего не слышала. Всхлипнув, она уткнулась лицом в мокрую подушку, и все вокруг разом перестало для нее существовать.

Конечно, они ушли. Ушли втроем, как ни в чем не бывало держась за руки — Линдсей посередине, мама и папа по бокам. А Сюзи осталась дома с Бэбс.

Сюзи судорожно вздохнула. Ничего не изменилось.

Столько лет прошло, а все еще больно. Правду говорят эксперты по телику: все значительное в вашей жизни — все, что определяет вашу натуру, происходит в детстве. А потом… ну, потом, ты просто пытаешься во всем этом разобраться. Да, и пытаешься что-то исправить.

Она подошла к окну и, прижавшись лицом к холодному стеклу, посмотрела на пустую улицу.

Эту историю дополняли еще два эпизода. Через много лет, когда она стала жить с Реем, «Доктора Живаго» как-то раз показывали по ящику. Рей был где-то в клубе, так что она сидела в их крошечной гостиной одна, с бутылкой водки в одной руке и с коробкой бумажных салфеток — в другой. Она смотрела «Доктора Живаго» впервые — по правде говоря, до сих пор у нее духу не хватало, и слезы из глаз лились ручьями. Но когда фильм закончился, Сюзи думала вовсе не о нем. Она вспоминала тот день. День, когда ее отец окончательно разрушил те жалкие остатки любви и доверия, которые она к нему еще испытывала.