Дрю вспомнил про чек, которым Анжела откупилась от него. Она заплатила ему, словно он был шлюхой. Ненависть точила его душу, как ржавчина, он чувствовал, что сходит от этого с ума. Впрочем, плевать на все.

Он ощутил, как губы Роуз касаются его кожи, как ее язык начинает дразнить и разжигать его. Но он оставался равнодушен. Внезапная, бешеная ненависть к Анжеле заставила его стиснуть зубы. Внутри у него все судорожно сжалось. Боль не проходила, а день ото дня все разрасталась, становилась все нестерпимее.

— Дрю!.. Ах, Дрю!.. — шептала Роуз.

Прикосновение ее горячей щеки заставляло его внутренне содрогаться, но он позволял Роуз целовать и ласкать себя. Он принимал ее исступленное обожание, потому что она была рядом.

В его воображении Роуз была Анжелой, так же, как и Джеки. Он представлял себе, что она просит у него прощения за то, что унизила его, изо всех сил пытается загладить свою вину. У него помутилось в глазах, и, нащупав голову Роуз, он стал властно подталкивать ее все ниже и ниже, пока ее лицо не уткнулось ему в пах…

Лицо Дрю исказилось от острого наслаждения. Он заставлял ее взять его целиком, чтобы проникнуть в ее горло, задушить ее своим наслаждением. Откинув голову назад и выгнув спину, он зашелся в конвульсиях, чувствуя приближение оргазма. Потом что-то словно взорвалось в его голове, ослепительно вспыхнуло — и вся боль, все его страдания исчезли в один миг. Не осталось ни чувства одиночества, ни воспоминаний.

Роуз перестала существовать.


В доме у Клэр и Дэвида никто не подходил к телефону. Джеки недоуменно наморщила лоб. С тех пор, как Дэвид уехал на съемки в Шотландию, Клэр каждый вечер можно было застать дома. Она всегда пользовалась отсутствием мужа как возможностью сконцентрироваться на собственной работе и проводила почти все время в своей студии. Когда она погружалась в любимую работу, в такие моменты она никого не принимала, никуда не выходила, покидая студию лишь для еды и короткого сна.

Джеки положила трубку и, пожав плечами, попыталась сосредоточить внимание на бумагах, разложенных у нее на письменном столе. Однако это оказалось ей не под силу. Внезапно она ощутила ужасную усталость и одиночество. Она так надеялась, что облегчит душу, поговорив с Клэр о своей матери и Дрю, хотя и дала себе слово не делать этого, боясь доставить Клэр лишнее беспокойство.

Впереди весь вечер, и у нее столько работы, пыталась убедить себя Джеки. Две недели займет переезд в «Адельфи», и в связи с этим предвиделась масса организационных хлопот…

И все же Джеки понимала, что стремление сконцентрироваться на постановке — только попытка немного отвлечься от случившегося. Она ощущала, как в душе медленно разрастается боль, и с тоской перевела взгляд на темные окна. Откуда-то снаружи доносились шум улицы и голоса людей, но в самой комнате было пусто и одиноко.

В дверь постучали. Из ее груди вырвался глубокий вздох. Джеки заранее знала, кто это. Когда Джемми вошел, она бросила на него настороженный взгляд.

— Ты еще не ушел?

— Я подумал, что мы могли бы…

— Сегодня я неважная собеседница.

— Но не для меня!

На секунду она закрыла глаза.

— Думаю, мне нужно закончить с делами и пораньше улечься спать…

— Это все из-за Дрю?

— Отчасти.

— И из-за твоей матери, да?

— И из-за матери, — с горечью повторила она. — Светской львицы по имени Анжела Кассини…

— Дрю всегда плохо относился к тебе, — сказал Джемми после недолгой паузы.

— Что теперь говорить об этом!

— Просто я говорю то, что есть.

— Ладно, — сказала Джеки. — Не обращай на меня внимания. Дай мне несколько дней, чтобы прийти в себя, и тогда я буду в полном порядке.

— Может быть, для этого тебе потребуется гораздо больше времени…

— Ты всегда говоришь то, что думаешь? — пробормотала она, взглянув на него.

Его губы улыбались, и внезапно Джеки ощутила мощный прилив желания. Он и сам не знает, как страстно она его хочет.

— Я пыталась дозвониться до Клэр, — сказала она, отворачиваясь. — Но никто не снимает трубку.

— Я забыл тебе сказать: она уехала к Дэвиду в Шотландию.

— Когда?

— Она отправилась в Глазго еще вчера вечером.

— Но почему? Ведь она говорила, что ей нужно готовиться к очередной выставке. Кроме того, она не собиралась ехать к Дэвиду.

— Вчера вечером, когда я пришел домой, то обнаружил ее записку…

— Странно!

— Может быть, она просто захотела отдохнуть?

— Так внезапно?.. — задумчиво проговорила Джеки. — А она не сообщила в записке: может быть, что-нибудь случилось?

Джемми отрицательно покачал головой.

Джеки перелистала телефонный справочник и, найдя нужную страницу, сняла трубку.

— Они в Инверлочи Кастл?

Джемми кивнул.

Она набрала номер.

— Дэвида Джонса, пожалуйста!.. — Пауза. — Да, это его дочь. — Она бросила на Джемми короткий взгляд, а потом сказала в трубку: — Это Клэр?

— Джеки?.. Какой сюрприз!

— Почему ты не сказала, что собираешься навестить папу?

— Я и не собиралась. Все решилось в одну минуту.

— Мне показалось, что тебе нужно было работать.

— В общем, да… Но я…

Клэр внезапно умолкла.

— Клэр!

— Просто у нее мигрень, дорогая, — послышался в трубке голос Дэвида.

— Просто мигрень?.. Но у нее такой голос…

— Не беспокойся. Она в порядке. Во всяком случае будет в порядке, если немного отдохнет.

— Ты уверен?

— Джеки, с Клэр все хорошо. Поверь мне. Она немного переутомилась, и ей было необходимо сменить обстановку.

— И все же на нее это не похоже, — сказала Джеки. — А с тобой все в порядке?

— Ну еще бы, — терпеливо ответил он. — Шотландский воздух оказывает бодрящее действие на всех, в том числе и на меня. Мы даже успели утром прогуляться. Что за прекрасные места! Залив совсем рядом. Если бы не такой собачий холод, я бы рискнул окунуться…

— Вообще-то зимой водоемы в Шотландии обычно замерзают, папа, — напомнила Джеки. — Так с вами обоими все в порядке? — повторила она после небольшой паузы.

— Ну конечно, — бодро сказал он. — Думаю, твоей мачехе не мешает подышать свежим воздухом, а здесь как раз подходящее место… Здесь очень красиво…

— Я все-таки волнуюсь.

— И совершенно напрасно, — поспешил успокоить ее Дэвид. — Все идет как надо. Включая съемки. Мы только на четыре дня отстали от расписания. По техническим причинам… — Он помолчал. — А у тебя самой все нормально?

У Джеки сжалось горло, и она почувствовала, что вот-вот зарыдает.

— Джеки!

Она почувствовала, что так сильно тоскует по отцу, как с ней бывало только в детстве.

— Джеки!

— Извини, — пробормотала она. — Я просто устала…

— Ты не обманываешь?

— Во всем виноваты последние недели…

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет, все в порядке, — сказала Джеки. — Просто я пораньше лягу спать.

— Когда спектакль будет наконец готов, тебе нужно будет хорошенько отдохнуть.

— Я так и сделаю.

— Еще есть проблемы?

— Те же, что и всегда, — сказала она со вздохом. — Ладно, не буду тебя больше задерживать. К тому же я, наверное, оторвала вас от ужина.

— Я позвоню тебе в конце недели.

— Обязательно.

— И, пожалуйста, не беспокойся за нас. У тебя ведь и своих хлопот довольно.

— Но беспокоиться действительно не о чем?

— Нет, — твердо сказал Дэвид. — Конечно, нет.

— Тогда поговорим в пятницу, — сказала она. — Не забудь позвонить!

— Разве я когда-нибудь забывал?

Нет, ее отец никогда ни о чем не забывал. Особенно если это касалось ее.

— Теперь иди и прими рюмочку, — продолжал Дэвид. — И обязательно пораньше в постель. Это приказ.

— Передай Клэр, что я ее люблю.

— Передам. — Он помолчал. — Береги себя, моя милая.

— Пока, папа…

11

— Ее здесь нет.

Дрю окинул Джемми испующим взглядом.

— А можно узнать, где она?

— Джеки в «Адельфи» с Максом и Брайном Уэллсом, нашим художником-постановщиком. Но не думаю, что вы сможете с ней увидеться.

Дрю помрачнел и, тяжело переминаясь с ноги на ногу, бросил взгляд мимо Джемми, словно не доверял его словам.

— Ее здесь нет, — повторил Джемми. — На самом деле.

— Да уж, паренек, надеюсь, ты не врешь. Монашку вроде тебя это не к лицу.

— Вы можете позвонить ей, — сказал Джемми, не обращая внимания на его слова.

— Ну конечно… — процедил Дрю. — Чтобы убедиться, что никто не берет трубку. В лучшем случае услышать от такого ухажера, как ты, что она очень занята.

— Я не ухажер.

Дрю пришел сюда от отчаяния.

Все его планы, которые он так тщательно выстроил, рухнули. Анжела словно сквозь землю провалилась. Несколько раз он оставлял для нее записки, но не получил ответа. Что ж, он даст ей еще одну неделю, хотя она этого и не заслуживает. А уж потом пусть пеняет на себя. Он ей устроит сладкую жизнь.

Он взглянул на Джемми и ощутил черную зависть. Здесь Джеки или нет, но он был уверен в том, что, увы, ничего не добьется и что теперь она будет гораздо осторожнее. Теперь у нее в любимчиках этот несостоявшийся священник, этот мальчишка Джемми Тарли.

— Значит, не ухажер… — протянул он. — Однако ж ты так и вертишься около нее. Глаз не сводишь с ее красивой задницы.