— Другого выхода у нее просто нет, — сказала Джеки и едва сдержала улыбку, вспомнив тонкие ноги Макса, торчащие из-под грузной Ивонн. — Поскольку дело идет к Новому году, я хочу запустить дополнительные средства в рекламу. Кроме того, Брайн сообщил, что художникам-постановщикам также потребуются дополнительные суммы. Таким образом, январь обещает быть очень веселым, — закончила она с усмешкой.

Джеки чувствовала необычайную признательность к Клэр, которая так своевременно достала для нее денег.

— Да уж… — неопределенно кивнул Макс.

— Если понадобится, с тобой можно будет как-то связаться во время новогодних праздников?

— Я, вероятно, буду в Шотландии. У родителей моей подруги Полли.

Конечно, подумал Макс, мало радости отправляться на праздники в родовое поместье родителей Полли. Что за удовольствие бродить по окрестностям с отцом невесты, которого недавно посвятили в пэры, и палить из ружья по всему, что движется, а по вечерам изнывать от тоски в обществе будущей тещи, до того дремучей, словно она вчера свалилась с луны!

В прошлом году его подбили отправиться туда на охоту, и, надо сказать, отвратительнее времени он в своей жизни не проводил. Вряд ли он когда-нибудь сможет понять, какой кайф продираться через заболоченную шотландскую чащобу, чтобы выбить мозги какому-нибудь несчастному лосю, а потом повесить его рога у себя в прихожей. Сомнительное удовольствие, прямо скажем.

Словом, он и помыслить не мог ни о чем более ужасном, как об этих бесконечных утомительных часах в шотландском родовом гнезде. Ходи на цыпочках. Не смей дышать. Медленное издыхание — иначе это не назовешь… И все же… Весь этот кошмар с лихвой искупается девушкой Надей. Вообще-то младшей сестре Полли полагалось находиться в полной неприкосновенности, однако он не смог противостоять такому искушению. У Нади были весьма ненасытные розовые девичьи губки и гладкие школьные ляжечки. Она даже смеялась его шуткам.

Он и сам удивился, когда перед его мысленным взором стало навязчиво появляться ее ангельское личико с большими томными глазами. И он ловил себя на том, что постоянно думает, где она и что сейчас делает…


C самодовольной усмешкой Роджер извлек из кармана огромную связку ключей и подошел к неприметной двери дома, находящейся по соседству с заведением, где они с Люси только что отобедали.

— Вот мой маленький сюрприз! — сказал он.

Люси ничего не ответила, а Роджер начал отпирать дверь, при этом откуда-то сверху посыпалась штукатурка и шлепнулась прямо в лужу у входа.

— Ну что же ты, входи!

— А что здесь такое? — спросила она, сделав несколько неуверенных шагов, и остановилась.

— А это, дорогая моя, — сказал он, многозначительно похлопав по двери, — мое небольшое приобретение. Вот эта самая дверь — вход в настоящий театр! Можешь, себе такое представить? — Он шумно вздохнул. — Конечно, должен тебе признаться, для этого потребовались определенные усилия и вложения, однако… — продолжал он с гордостью, — однако это только начало! И совсем не за горами то время, когда Роджер Джон будет блистать в своих собственных спектаклях, поставленных на сцене своего собственного театра! Такие вот новости!

Люси взглянула на него со смущением. Роджер никогда не имел особого успеха как театральный актер, у него был довольно слабый голос, а кроме того, несмотря на свою привлекательную наружность, на сцене он смотрелся весьма бледно.

Он взял ее за руку.

— Ну же, проходи. Полюбуйся на мои владения!

Люси неловко взглянула на часы.

— Роджер… уже поздно!

— Чепуха! У нас впереди целая вечность!.. — воскликнул он. — Кто это сказал?

— Понятия не имею, — пробормотала она. — Но у меня действительно нет времени…

— Почему это, радость моя, твои возражения всегда такие беспомощные?

Она покраснела. Тут Роджер был совершенно прав.

— Ах, Люси, — льстиво воскликнул он, — неужели ты не бросишь хотя бы один взгляд на мое приобретение? Для меня это так важно!

— Мне нужно возвращаться, Роджер.

— Ну конечно, — сказал он, пристально глядя ей в глаза.

Его улыбка исчезла.

Она затрепетала от его взгляда, с ее губ слетел отчаянный вздох, а он увлек ее в открытую дверь и силой втащил внутрь.

Узкий коридор с бетонным полом вел в другой такой же узкий полутемный коридор. Люси поежилась: так здесь было мрачно и тихо.

— Теперь направо, — услышала она голос Роджера. — Здесь три ступеньки, осторожнее!

Внизу оказалась зеленая дверь со стеклянным окошком. Толкнув дверь, которая была не заперта, Люси вошла в какое-то темное помещение, однако сразу поняла, что находится на сцене. Здесь даже темнота имела особенную плотность и глубину. Люси даже почувствовала призрачное дыхание зала, напряженное ожидание, которое исходило от пустых рядов кресел.

Рядом с ней находились кулисы со специальными тросами, противовесами, трубами и занавесами. Казалось, они вот-вот придут в движение. Люси подняла глаза на стропила под потолком.

Стены и потолок потемнели от грязи и пыли и были испещрены трещинами. Пауки плели свою паутину. Должно быть, здесь также обитали и крысы. Они, вероятно, прятались cреди хлама и оттуда наблюдали за ними.

Было слышно, как где-то в дальних закоулках коридоров капает вода, и воздух там был влажным и душным. Люси поежилась и даже вздрогнула от испуга, когда Роджер вдруг коснулся ее плеча.

— Ты подумала, что это привидение?

— Для привидений здесь, пожалуй, слишком холодно, — сказала она, стараясь казаться спокойной.

— Но сама атмосфера, — возразил Роджер, — разве ты не чувствуешь?

— Да, здесь не слишком весело.

Внезапно ее ослепил яркий свет. Роджер стоял прямо перед ней, подсвечивая карманным фонариком свое лицо.

— А уж это совсем ни к чему! — сердито воскликнула она, чувствуя, как ослабели у нее колени.

Роджер отвернулся и, осветив фонариком пустой зал, поднял вверх руки, словно приветствуя невидимую публику.

— Весь мир — театр, а люди в нем — актеры, дорогая моя Люси, — продекламировал он. — Знаешь, откуда это?

— Конечно, — кивнула она.

В этом спектакле они однажды вместе играли. Где уж тут забыть! Люси посмотрела на его лицо, подсвеченное карманным фонариком.

— Теперь мы можем идти?

— Как, уже? — удивился он. — Мы же еще ничего не посмотрели.

— Прошу тебя.

— И почему это ты всегда норовишь меня обмануть? А, Люси?

Роджер выключил свет и положил фонарик на пол. Фонарик покатился по деревянному настилу.

Все потонуло во мраке, и Люси напряглась. Когда ее глаза немного привыкли к темноте, она увидела, что Роджер подошел уже совсем близко.

— Нам было так хорошо вместе…

Он обнял ее за шею и, лаская, властно привлек к себе.

— Не надо!

— Ну что ты, что ты…

Роджер припал ртом к ее губам, и его руки, медленно опустившись, сжали ее груди.

— Разве мы здесь не для этого? — усмехнулся он.

— Перестань!

Роджер начал расстегивать ее блузку.

— Я всегда обожал твои груди, Люси, — выдохнул он, и у нее закружилась голова, когда она почувствовала, как он провел языком по ее соску, а потом поцеловал.

— Перестань!..

Она оттолкнула его и стала застегивать пуговицы непослушными пальцами.

— Слишком поздно, дорогая Люси, — жестко сказал он. — К тому же тебе не кажется, что ты мне кое-чем обязана?

Она отрицательно покачала головой.

— Я пришла сюда, потому что ты просил меня взглянуть на это чертово помещение.

— А вот и нет, Люси, — холодно возразил Роджер. — Не будем обманывать друг друга. Ты пришла сюда ради старины Дика. — Он презрительно усмехнулся. — Ради бедного доброго Дика. Неудачник — вот более подходящее для него прозвище. Скажи, Люси, что ты, черт возьми, в нем нашла?

— Ты все равно не поймешь.

— Может, он хорош в постели? — На его губах продолжала играть презрительная улыбка. — Неужели он ласкает тебя там, где ты так любишь? Я ведь ласкал когда-то это местечко, и тебе очень даже нравилось!..

— Ничего мне не нравилось, — спокойно сказала она. — Ты был слишком занят собой.

— Ты хочешь сказать, что за все то время, пока мы были близки, ты ни разу не кончала? Ни одного-единственного оргазма, а? — Роджер наступал на нее, и в его тоне Люси почувствовала угрозу.

Он коснулся пальцами ее подбородка, и она отпрянула, вздрогнув, словно от отвращения.

— Ты не ответила, Люси!

— Пошел к черту!

— Не очень-то убедительно ты это произносишь! — заметил Роджер.

Он потянулся к ней и, схватив за волосы, намотал их на руку и притянул к себе ее лицо.

— Я немало сделал для старины Дика, и тебе это известно, — продолжал он, приблизив свои губы к самому ее уху. — И ты знаешь, почему я это сделал. Поэтому не надо валять дурака…

Люси хотела закричать, но крик застрял у нее в горле. Ведь она сама виновата. Сама пришла сюда. Разве она ждала чего-нибудь другого?

Приняв ее молчание за согласие, Роджер протянул руку к «молнии» на ее джинсах и, легко справившись с ней, засопел от удовольствия, когда его пальцы проникли в ее трусики.

Ее крик, все-таки вырвавшийся наружу, совершенно ошеломил его. Он отшатнулся назад, словно от удара.

А Люси побежала прочь. Блузка нараспашку, джинсы расстегнуты… С силой хлопнула зеленая дверь, и с притолоки посыпались новые куски штукатурки. Грохот гулко пронесся по всем закоулкам, так что попрятались в щели все пауки, которые плели паутину среди пыльных стропил…