Дрю поклялся себе, что выведет Анжелу на чистую воду и вернет ее на то место, которого она действительно заслуживает по своему происхождению. Будь у него сейчас достаточно времени и денег, он бы занялся этим немедленно. Может быть, нанял бы частного детектива, который, пожалуй, довольно быстро раскопал бы для него все что требуется. Тем более что кое-какие предположения и зацепки у Дрю уже имелись.

Однажды Джеки упомянула о первом агенте матери по имени Олег. Дрю потер руки: надо думать, в шоу-бизнесе не так уж много найдется агентов с редким именем Олег. Конечно, очень может быть, что этот парень уже давно покойник, однако главное — с чего-то начать.

Он случайно задел и опрокинул бутылку с виски. Дрю был уже изрядно пьян. Восхитительное тепло разливалось по всему телу. На мгновение комната словно поплыла куда-то, и Дрю расплылся в удовлетворенной улыбке. Анжела!.. Он готов был руку дать на отсечение, что он не зря теряет время. Отнюдь не зря!.. Продолжая cамодовольно усмехаться, Дрю неторопливо водрузил ноги на журнальный столик.

Дождь барабанил в оконное стекло. Роуз очень повезет, если ей удастся поймать такси. Он взглянул на телефон. Надо бы заказать шампанского. Естественно, того самого, любимого Анжелой.


— Это был он, да? — спросила Барби.

— Да.

Роуз обошла подругу и скрылась в ванной.

— У тебе с ним свидание?

— Да.

— А когда ты вернешься?

— Не знаю.

— Ты просила, чтобы я разбудила тебя утром. На тот случай, если ты проспишь.

— Может, это не понадобится.

— Так ты не вернешься ночевать? — вскинула брови Барби.

— Я этого не говорила.

— Но ты так подумала.

— Это что, допрос, Барби?

— Рано утром ты должна быть на студии.

— Я знаю, — отмахнулась Роуз.

Барби протяжно вздохнула и посмотрела на подругу. С какой стати она о ней беспокоится?

— Все будет в порядке.

— В прошлый раз ты говорила то же самое.

— Что ты имеешь в виду?

— Вспомни Жюля!.. А также Франка…

— Не начинай все сначала!

— Но он старше тебя, Роуз.

— Знаю. Это даже хорошо.

— Ради Бога, Роуз, будь осторожнее! — воскликнула Барби. — Ты его совсем не знаешь.

— Дрю — особенный мужчина… А теперь, если ты не возражаешь, мне нужно собраться. Я уже опаздываю.

Роуз заперла дверь ванной, и Барби почувствовала себя бессильной что-нибудь изменить.

— Не спи с ним! — крикнула она.

Слишком запоздалое предостережение.

— Что ты сказала? — отозвалась Роуз, включая душ.

Барби закрыла глаза.

— Не имеет значения…


— Господи, еще одна постановка вот-вот провалится, — сказал Макс.

Он принялся читать вслух «Ивнинг стандарт», и Джеки внимательно слушала его.

— Предварительный показ «Волшебства» оказался не слишком удачным. Действие было вялым, не очень внятным, а местами просто нелепым… — Макс помолчал и пожевал губами. — Зрителю остается только недоуменно пожимать плечами и удивляться отсутствию вкуса и беспомощности постановщиков спектакля… Cлишком мало оригинального… Музыка скучна. Явно ощущается недостаток творческой энергии… Слишком много искусственного, слишком мало настоящего…

— А что пишут другие критики? — поинтересовалась Джеки.

— Примерно то же самое. За редким исключением. Коммерческая неудача очевидна…

— Боб, чего доброго, застрелится с горя. Ведь он-то был уверен, что сделал хит.

— Ну я-то так не думал. Да и ты, я полагаю, тоже. Если честно, конечно. — Макс раздраженно затряс головой. — Пьеса чертовски слабая. Это было ясно с самого начала. Нужно вообще не иметь мозгов, чтобы взяться за постановку, в которой единственная занятная фигура — гигантская надувная кукла. Даже если она сверкает и летает над сценой…

— Но, может быть, публике все-таки это понравится, несмотря на отзывы критиков… — предположила Джеки.

Боб Ратклифф был ее старым знакомым. Когда-то он был вокалистом в одной рок-группе. Последние два года он не мог говорить и думать ни о чем, кроме своего «Волшебства», и ради этой постановки заложил все, что имел. Если мюзикл провалится, то ему и в самом деле конец.

— Не будь наивной, Джеки.

— Я действительно не умею злословить, Макс, — сказала она, нахмурившись.

— Ну ничего, это приходит с опытом.

— Благодарю, Макс, — сказала она. — Ты никогда за словом в карман не полезешь.

— Послушай, дорогая Джеки, ведь Боб дал одну маленькую промашку, — язвительно заметил Макс. — Он решил, что всяческие спецэффекты вроде лазеров и оглушительной музыки могут заменить хороший сценарий, тщательный подбор актеров и прочее. Однако никакие технические навороты этого не заменят!.. — Он презрительно покачал головой. — Конечно, эта глупая кукла — чудо инженерной мысли. Ее создателю, возможно, даже присудят какую-нибудь премию. Скажу больше: очень может быть, что «Таймс» и «Старлайт экспресс» даже начнут рукоплескать, когда этот идиотский спектакль пойдет на сцене. Современной публике вообще не нужны серьезные постановки…

— В общем, я согласна со всем, что ты сказал, однако независимо от того, изменились или нет вкусы публики, она все равно будет требовать что-то сногсшибательное за те деньги, которые потратит на билеты…

— Да поможет нам Бог! — прервал ее Макс и сложил газету, словно закрыл тему.

Джеки едва сдержала улыбку.

— Альдо что-нибудь говорил по поводу того, что из мелодии во втором акте нужно вырезать несколько тактов? — отрывисто поинтересовался Макс.

— Ты имеешь в виду песню «Колеса», камера и я»? Да, мы это обсуждали, но я не вижу оснований для паники относительно этой сцены.

— Кажется, ты собиралась делать трехчасовой мюзикл?

— Именно так.

— Тогда песню придется выбросить.

— Но не в ущерб же постановке.

— Я этого и не говорю. Однако это самая длинная песня во всем спектакле.

— И одна из основных. Ведь в этой песне как бы сконцентрировано все, о чем мечтает Мэрилин.

— И все-таки ее лучше выбросить, — настаивал Макс. — Если поначалу мюзикл не будет иметь ломового успеха, затянутость действия его окончательно доконает. Даже предварительная продажа билетов не сможет окупить затраты на постановку такого длинного спектакля.

— Это мои проблемы, Макс, — сказала она, приподняв брови. — Ты меня удивляешь. Мне всегда казалось, что режиссера в первую голову должны волновать творческие вопросы. А уж о том, откуда достать денег, он должен думать в последнюю очередь…

— И все-таки песня слишком затянута.

— Мы подсократим ее, я же сказала.

— Я думаю также, что будет разумным поставить ее в финал первого акта.

— Альдо тоже высказывался в этом духе. Почему бы нам не обсудить это подробнее за ленчем?

— До обеда я слишком занят. Но я готов увидеться в студии часа в два. До общего собрания труппы.

— Прекрасно, — кивнула Джеки.

Тем не менее в душе она ощутила раздражение. Уж не Ивонн ли причина его необыкновенной занятости? А может быть, он еще кого-нибудь обхаживает, этот бойкий театральный ходок? Не успела она задержаться на этой мысли, как Макс уже двинулся к двери.

— Сначала мне нужно забежать в костюмерный цех, — сказал он. — Я должен обсудить с Ивонн кое-какие вопросы…

Джеки молча посмотрела ему вслед. Как жаль, что им приходится друг с другом лицемерить! Несколько мгновений она сидела неподвижно. Все в ее жизни шло как-то наперекосяк. Никакого спокойствия. Никакой ясности. Она взяла со стола чашку с остывшим кофе и подошла к окну, из которого открывался вид на Чаринг-роуд.

Мостовая потемнела от влаги, которую принесли промозглые ноябрьские туманы. Cветофор переключился на красный, и движение замерло. Пассажиры на остановке терпеливо дожидались автобуса, а несколько энергичных кришнаитов сновали между машинами, стараясь всучить кому-нибудь свои странные книги. Их выкрики «Харе, Кришна!» гулко разносились по всей Оксфорд-стрит.

Джеки пробежала взглядом по улице и вдруг увидела Джемми, который шел по тротуару, выделяясь среди прохожих благодаря своему росту. В одной руке у него был белый бумажный пакет, а в другой — большая пластиковая чашка. Вероятно, он только что купил себе завтрак и теперь возвращался на студию.

После вечеринки в «Аннабель» она видела его только мельком. У них не было случая поговорить с глазу на глаз. Черт возьми, зачем ему понадобилось усложнять ее жизнь и без того непростую? Кажется, она ни разу не давала ему никакого повода. Впрочем, всему виной было, наверное, шампанское и задушевная мелодия. Тем не менее в ее памяти живо сохранился момент их первой встречи и его слова о том, что она обольстительно выглядит. Это взволновало ее, разве нет?.. И даже теперь, у себя в кабинете, она чувствовала, как у нее краснеют щеки. Могла ли она тогда предвидеть, во что все это выльется? Как бы там ни было, теперь трудно что-то изменить. До чего же она оказалась слепа, если не заметила того, что он увлекся ею! И вдобавок убеждала Дрю, что тот ошибается, говоря об этом. Снова она его недооценила.


Ричард наблюдал, как Люси одевается, и она ничего не имела против. Другие девушки, с которыми он был прежде близок, не любили, когда за ними наблюдают в этот момент. Вероятно, они вообще опасались того, чтобы мужчина слишком внимательно их рассматривал.

Женщины словно завораживали его. Ричард давно покорился их очарованию, и для него не имело большого значения, даже если у очередной дамы сердца были кривоватые ноги, не идеальные зубы или на груди около сосков выросло несколько волосков. Он всегда ухитрялся отыскать в очередной избраннице что-то такое, что влекло его к ней.