— Мы так не договаривались. — Этот голос она сразу узнала. Елена почувствовала, как вспыхнули щеки. Кстати, уже не в первый раз за время их недолгого знакомства.

— А мы никак не договаривались, — повернулась она к Людвигу. Какие у него красивые голубые глаза! — Что вы придумали, Людвиг?

— Давайте продолжим не здесь, не в дверях.

— Нет, не нужно, — решительно ответила Елена. На них смотрели, и от этого она становилась упрямой, несговорчивой. — Не знаю, как я вообще могла согласиться прийти сюда. Мне давно пора домой.

— Хорошо. Позвольте я отвезу вас.

— Но вы не можете вот так уйти. Насколько я понимаю, эта встреча важна для вас.

— Я уже не знаю, какая встреча для меня важнее, — многозначительно произнес Людвиг. Он нашел глазами одного из присутствующих, жестом показал, что ненадолго отлучится. — Я отвезу вас домой или куда вы скажете.

— Мне неловко.

— Я отвезу вас, — тоном, не допускающим возражений, повторил Людвиг.

Под его пристальным взглядом она надела плащ. Дрожащими пальцами расправила на плечах платок, поправила прическу. Наконец была готова идти. Любимые сапоги показались неудобными, шпильки — слишком высокими. Елена попыталась придать своей походке легкость, но у нее не получилось.

На парковочной площадке стояло несколько автомобилей. Елена мгновенно выделила машину Людвига. Кажется, это «Лексус». Арсений мог бы безошибочно назвать все марки припаркованных авто. Она старалась определить марку автомобиля просто для того, чтобы перестать волноваться. Ей было нужно переключить свое внимание.

— Прошу. — Мужчина галантно раскрыл перед нею дверцу.

— Спасибо.

Салон шикарный. Их «Опель» не выдерживает никакой критики, а это, кажется, класс «люкс». Что же, для полноты впечатлений — прогулка на шикарном автомобиле. Странно, что, когда они ехали сюда, она совсем не обратила внимания на эту роскошь.

— Итак, куда едем?

— Мне нужно домой… Я не шучу.

— Я хотел бы продолжить наше знакомство, — сказал Людвиг, проезжая первый перекресток. — Я тоже не шучу. Вы не возражаете?

— Вы будете приезжать к нам на воскресные обеды? Познакомитесь с моими детьми, мужем, станете рассказывать о своем бизнесе? — иронично поинтересовалась Елена. — Или будем делиться впечатлениями от быта в Германии и нашего? Обсудим сорта пива, качество нашей водки. Перейдем к тому, с каким сыром лучше пить белое вино. Так, да?

— Нет, не так.

— Боже мой! — Елена закрыла глаза. — Извините. У меня плохое настроение. У меня вообще все плохо. Извините. Мне нужно домой, просто домой.

— Не нужно извиняться, — мягко произнес Людвиг. — Хотя… Мне нравится все, что вы говорите. Нравится в вас все. Даже когда вы сердитесь.

— Так бывает?

— Бывает.

— Мне, наверное, повезло. — Деревская открыла глаза. — Только все очень запоздало. В моей жизни все уже сложилось. Спасибо вам. Давайте поставим на этом точку.

Елена не хотела, чтобы они подъехали к самому подъезду. Так легче избежать ненужных расспросов. Любопытных хватает. Поэтому она попросила Людвига остановиться неподалеку от дома.

— Лена, я не самый плохой человек на земле, чтобы вот так бежать от меня, — грустно проговорил Людвиг. В его голубых глазах она увидела упрек. — Нет в жизни ничего неизменного. Ничто не вечно.

— И что дальше?

— Я подумал, что в мой следующий приезд мы бы могли выпить по чашке кофе, поговорить.

— Зачем? — Она была искренне удивлена. — У меня трое детей, я замужем, и мой брак трещит по швам. Зачем мне эта чертова чашка кофе?! К тому же завтра вы забудете обо мне. Женщина, которая хорошо знает город, — только и всего. И кроме того…

И вдруг Елена заплакала. Закрыла лицо ладонями и беззвучно заплакала. Соленый поток вынес наружу все: проблемы с Иваном, с Колей, всю ее неудовлетворенность. Людвиг слушал молча, время от времени вкладывая в руку Елены очередную сухую салфетку. Наконец Елена замолчала. Она сразу сникла, ссутулилась, как будто не облегчила душу, а совершила очередной грех.

Людвиг понимает, что пришел его черед:

— Лена, я понял, что мои слова покажутся вам неуместными, но я скажу. Я не вижу трагедии в том, о чем вы мне сейчас говорили. Обычная ситуация. Ничего нового не услышал. Дети растут, проблемы меняются. Для каждого возраста они свои… Ваши дети все прочувствуют сами, когда будут воспитывать собственных чад. Мужья и жены… Здесь тоже все ясно: пик чувств миновал и впереди тупик. У одних он называется изменой, у других — желанием одиночества. Что вас так угнетает, Лена? Взросление детей, ссоры с мужем? Сама жизнь подсказывает, что нужен новый виток.


— Мне не нужен виток. Мне нужен мой муж, моя семья. — В этот момент она верила в то, что говорит.

— Тогда нужно бороться.

— Нет сил, нет желания. Я опустошена, раздавлена… — Елена покачала головой. — Господи, зачем я все это говорю? Вы все равно не поймете.

— Почему?

— Просто потому, что вы — мужчина, — вздохнула Елена. — У вас все проще.

— Ошибаетесь.

— Вы правы, я слишком часто ошибалась. За все нужно платить.

— Лена, в жизни не бывает ничего случайного.

— Это вы о чем?

— О нашей встрече. Да, да, Еленочка! — Людвиг откинулся на спинку кресла. Задумчиво посмотрел в ее распахнутые глаза. Он не знал, что обратился к Деревской по-домашнему.

— Нет, это уже перебор! — Елена нервно затеребила платок. Стащила его с шеи. Он замер золотым пятном у нее на коленях.

— Я так не думаю.

— Не хочу я знать, что вы думаете!

— Время нас рассудит. — Его голос нравился ей все больше. В какой-то момент Елене показалось, что она знакома с этим человеком очень давно. Это ощущение испугало ее.

— Я уверена, что вам пора возвращаться к вашим деловым партнерам. Удачи вам.

С этими словами она открыла дверцу и, не дожидаясь прощальных слов Людвига, поспешила выпорхнуть из машины. Елена шла, не оборачиваясь, желая услышать звук оживающего двигателя. Только тогда она позволит себе в последний раз взглянуть вслед удаляющемуся будущему, от которого только что отказалась. Это в ее стиле — отказываться и не уметь вовремя воспользоваться шансом.

Елена взбежала по ступенькам, ведущим к входу в подъезд. Автоматически поздоровалась со старушками, сидящими на лавочке. С облегчением вздохнула, оказавшись в подъезде. Так быстро она еще никогда не поднималась по ступенькам.

Деревская достала ключи из сумки, не догадываясь, что там, внизу, Людвиг уже успел очаровать двух старушек-соседок. И все ради того, чтобы ненавязчиво узнать фамилию той, которую не хотел потерять. Людвиг знал, что они еще встретятся. К этой встрече он собирался основательно подготовиться.


Иван лежал без сна. Рука занемела. Он делал вид, что спит, до тех пор, пока не услышал спокойное, ровное дыхание Маши. Тогда осторожно повернулся и лег на спину. Из окна лился холодный свет луны, ложась прозрачным покрывалом на их широкую кровать. Иван не мог уснуть. Он думал о том, что Елена давно уложила Арсения, поговорила с Филиппом, выслушала его новости за день. Обычно эта роль достается ему. Фила все зовут папенькиным сынком. Но папы нет рядом. У него четвертый день «командировки». Приходится довольствоваться обществом Маши, ее ласками, шутками. Ему уже не смешно, а секс превратился в способ убить время.

Дома Иван никогда не позволяет себе праздно валяться в постели. Слишком много обязанностей. Здесь другая территория, другие законы. Сначала это казалось экзотикой, заслуженным отдыхом, но через пару дней надоело. Животное существование. Он поднимается только для того, чтобы поесть Машину стряпню. Готовить она не умеет, да еще глупо гордится этим. Иван с грустью вспоминал рассыпчатую гречневую кашу с жареными грибами и луком, которую шикарно готовит Елена. Она добавляет в нее какой-то белый соус, посыпает зеленью, и получается настоящий шедевр! А какие борщи, солянки делает его жена!..

Маша заворочалась во сне, Иван напрягся, чертыхаясь: о чем он думает?! Какая каша, какой соус?! Полуголодное, заполненное сексом существование отупляет его. Да и заврался он совсем. Нужно что-то делать. В институте Деревской взял два отгула, дома сказал, что уезжает в командировку. Завтра ему нужно возвращаться в семью, в институт, а желания снова окунуться в домашние заботы и научные изыскания нет. Машиным обществом он тоже пресытился. Даже сексом заниматься больше не тянет. Она все чувствует и нарочно проявляет ненасытность, доводя его до полуобморочного состояния.

Как же он устал! Как нуждается в отдыхе! Последние полгода — сущий ад. Он сам виноват. Встречи с Машей потеряли свою остроту и стали ненужным грузом, от которого нужно избавиться. Чего доброго, эта девчонка решит забеременеть. Тогда не избежать скандала. Она раздует его не моргнув глазом. Какое ей дело до его репутации? Разве Маша пощадит чувства его близких? А Елена этого не перенесет. Догадываться — это одно, получить доказательства — совсем другое.

Лунный свет плыл по одеялу, норовя соскользнуть с кровати и покинуть спальню. Раньше они с Еленой были в восторге от таких романтических мелочей. Тогда они были влюблены. А потом все постепенно ушло. Они занимались сексом допоздна. Усталые, но счастливые, засыпали, когда лунный свет уже вовсю хозяйничал в их первой квартире, где они жили с маленьким Колей. Необыкновенное время, когда они понимали друг друга с полуслова. Куда же все ушло? В какие щели просочилось? У них трое детей. Неопровержимое доказательство существования настоящего, сильного и глубокого чувства. Теперь от него, как от большого костра, остались тлеющие угольки. Стоит налететь порыву сильного ветра, и угольки снова вспыхнут оранжевыми языками пламени. Деревской тешит себя иллюзиями.

Закрыв глаза, Иван тщетно пытался уснуть. Не получалось. Ему хотелось подняться, тихонько одеться и выскользнуть из этой ловушки, в которую он угодил по собственному желанию. Но Маша во сне повернулась к нему, обняла. Она кажется такой беззащитной, когда вот так спит, разбросав по подушке свои каштановые кудряшки. Однако стоит этому юному созданию открыть глаза, как от беззащитной, хрупкой девушки не остается и следа. Перед вами окажется женщина, которая знает, чего хочет от жизни, и идет напролом к своей цели.