И на этот раз фраза осталась незаконченной. Оглушительная пощечина заставила оглянуться Алину и нервно вздрогнуть Ветерка. Конь всхрапнул и скосил глаз на свою красную от злости хозяйку, которая стояла перед младшим Гагариновым в позе петуха, готового нанести последний, сокрушительный удар своему противнику. Но, похоже, Мите вполне хватило и одной пощечины. Он гневно сверкнул глазами, открыл было рот, но ничего не сказал, скривился в усмешке и почти с ненавистью посмотрел на Машу.

Девушка с вызовом встретила его взгляд:

– Заруби себе на носу, Митенька, что ты излишне высокого мнения о своей персоне! И если бы пришлось выбирать между тобой и жалким, в коростах каторжником, я, конечно же, отдала бы предпочтение ему!

– Ну что ж! Я постараюсь доставить тебе подобное удовольствие! – Митя даже задохнулся от бешенства, и его пальцы вновь стиснули ее плечи. – Если ты вздумаешь вновь подглядывать за мной, пощады не жди! В нашей семье тебе тогда определенно не жить! И учти, барона тебе тоже не видать как собственных ушей. Я-то, дурак, доброе дело затеял, хотел, чтобы он женился на тебе. Слава богу, ты вовремя показала свою гнусную душонку!

Маша что было силы оттолкнула его от себя и в мгновение ока оказалась в седле. Свесившись с Ветерка, она приблизила свое лицо к Митиному и, выделяя каждое слово, сказала:

– Проваливай к своей дохлой селедке, светлейший и сиятельнейший Дмитрий Владимирович! Уж она-то тебя осчастливит, это точно! Айн, цвай, марширен! По одной дощечке будешь ходить и радоваться, если тебя в очередной раз коленями на горох не поставят!

Последние слова она произнесла отчетливо и громко и с тайным злорадством отметила, что они, несомненно, достигли ушей Алины. Иначе с чего бы ей так побледнеть?

Маша по-казачьи лихо свистнула, ударила коня плеткой по крупу и на полном скаку миновала коляску и застывшую в испуге Алину. Комья дерна, выбитые копытами Ветерка, фонтаном брызнули в ее сторону. Девушка вскрикнула и пошатнулась.

Маша оглянулась и, прежде чем скрыться в лесу, заметила, что Митя нежно обнимает Алину и, кажется, целует ее...

– Маша, – прервал ее мысли барон и осторожно поддержал под локоть, – позвольте помочь вам...

Они спустились по крутым каменным ступеням к реке и присели на широкую скамью под старой липой.

Тихо-тихо струился над ними теплый вечерний воздух, огромная луна, похожая на медный таз для варенья, медленно вставала над парком по другую сторону реки. В кроне липы завозилась какая-то птаха, и на шляпку Маши упала сухая веточка. Заунывно, словно по покойнику, провыла где-то на задворках усадьбы собака, и девушка еще плотнее закуталась в шаль, которую Зинаида Львовна успела набросить ей на плечи, когда Маша спускалась с террасы.

– Вы замерзли, Мария Александровна? – нарушил молчание барон. – Позвольте предложить вам мой сюртук. – И, не дожидаясь ответа, накинул его Маше на плечи. Она поблагодарила его взглядом и снова хотела отвернуться. Сегодняшнее настроение не располагало к разговорам, и на прогулку с Алексеем она пошла, не смея отказать ему, ведь он впервые попросил ее об этом...

Барон был единственным молодым человеком, к которому она относилась с уважением и, помня о его военных подвигах и серьезной ране, даже с почтением.

– Машенька, – Алексей взял ее за руку и неожиданно прижался к ней губами, – я уже давно искал момента встретиться с вами наедине. Не сегодня-завтра я покину ваше имение, и перед расставанием я хотел бы объясниться с вами.

– О чем же, Алексей Федорович?

Маша не отняла руку, а лишь слегка сжала пальцы барона, и он, приняв это за одобрение, быстро и взволнованно сказал:

– Я намерен поведать вам о своих чувствах, которые испытываю с того момента, когда впервые увидел вас.

Он перевел дух и продолжал уже более решительно:

– Вы самая красивая и очаровательная из всех девушек, каких я когда-либо встречал в жизни. У вас прекрасный характер, вы умны и отлично образованны. – Он опять вздохнул, помолчал долю секунды и произнес с необычной для него твердостью: – Я люблю вас, Мария Александровна, и прошу стать моей женой.

Маша вздрогнула. До сей поры все, что говорил ей барон, она воспринимала будто со стороны. Вот сидят под густой липой двое молодых людей, разговаривают между собой, кто-то кому-то признается в любви... Но последние слова Кальвица словно пробудили ее ото сна, и она с удивлением посмотрела на него:

– О чем вы говорите, барон? Ведь я вас совсем не знаю... Нет, нет. – Она слегка отодвинулась от него и растерянно посмотрела в бледное лицо Алексея. – Вам все это кажется. Через месяц-другой вы вернетесь на свой корабль, и сегодняшний разговор представится вам смешным и нелепым. Вы испытаете смущение и раскаяние и расцените этот поступок как недопустимое ребячество и ничего более.

– Маша, милая, я все понимаю, – барон снова взял ее руку и осторожно сжал ее в ладонях, – потому и не тороплю с решением. Но, поверьте, я искренне вас люблю и никогда, слышите, никогда не смогу кого-то полюбить с такой же силой и страстью, как вас.

– Я бы тоже хотела вас полюбить, барон, – прошептала Маша и посмотрела ему в глаза. – Без сомнения, я отношусь к вам иначе, чем к кому-либо в этом доме, но утверждать, что люблю вас, пока не могу. Вы очень нравитесь мне, Алексей Федорович, и я знаю наверняка, что вы никогда меня не предадите. И если я решусь стать вашей женой, то жизнь моя пройдет спокойно и безоблачно. – Девушка ласково, но слегка печально улыбнулась. – Вы надежны и порядочны, но я хочу быть честной до конца. Я не уверена, что мои нынешние чувства так же сильны, как ваши, и боюсь не оправдать ваших надежд.

– Маша, – протянул потрясенно барон, – вы мне позволили надеяться, и это лучшее, что есть в моей жизни сейчас. Смею ли я спросить вас, как скоро вы ответите на мое предложение?

Маша закусила губу. Что же делать? Барон ждал ответа. И он, несмотря на некоторые сомнения, все-таки очень нравился ей. Она растерянно взглянула в его ставшие черными от волнения и вечерних сумерек глаза.

– Я согласна принять ваше предложение, барон, но, – она подняла вверх указательный палец и, заметив радостный блеск в его глазах, улыбнулась, – прежде вы должны переговорить с князем и княгиней, получить их разрешение, и тогда, возможно, я стану вашей женой.

– Маша, милая! – Алексей обнял ее и прижался к ее щеке губами, потом, осмелев, скользнул к ее губам, и она подчинилась ему, позволив барону целовать себя. Но почему-то этот второй в ее жизни поцелуй не произвел на нее ожидаемого впечатления. Не оттого ли, что тот, первый, был внезапным и необычным, своеобразной проверкой их с Митей отношений, и имел потому слегка горьковатый привкус?

Поцелуй барона был мягким и нежным и не столь требовательным и дерзким, как Митин. Но почему, когда Алексей оторвался от ее губ и смущенно улыбнулся, Маше вовсе не хотелось, чтобы ее поцеловали вновь?..

– Эй, позвольте спросить, чем вы тут занимаетесь? – донеслось до них с лестницы. И Митя собственной персоной сбежал по ступенькам вниз, остановился напротив и, заложив руки за спину, окинул сначала Машу, а затем барона насмешливым взглядом.

Маша отметила, что барон недовольно поморщился, вероятно, ему не понравился Митин тон. Он поднялся со скамьи, в свою очередь заложил руки за спину и сухо сказал:

– Можешь поздравить нас, Дмитрий. Только что Мария Александровна позволила мне просить ее руки у твоего батюшки. Надеюсь, князь и княгиня с пониманием отнесутся к моему предложению и разрешат нам обвенчаться.

– Прекрасно! – протянул Митя язвительно. – Уверен, что так оно и будет. Но скажите на милость, почему вы это делаете втайне от меня, или я не имею никакого права знать, за кого собирается замуж моя сестра?

– Я вам не сестра, Дмитрий Владимирович. – Маша вздернула подбородок и с гневом посмотрела на князя. – Сегодня днем мы уже выяснили, кем я вам на самом деле прихожусь и какого рода участие в моей судьбе вы намерены принять! – Она подошла к барону и взяла его за руку. – Я ценю те чувства, какие испытывает ко мне Алексей Федорович, и надеюсь ответить ему тем же!

Митя скрипнул зубами, сердито топнул ногой и, не сказав ни слова, буквально взлетел по ступенькам вверх и скрылся в густых кустах сирени.

– Что это с ним? – Алексей проводил его недоуменным взглядом. – Я так и не понял, зачем он сюда приходил?

Маша пожала плечами:

– Возможно, Зинаида Львовна забеспокоилась, что мы слишком долго отсутствуем, и послала его за нами?

– Насколько я знаю, в подобных случаях используют горничную или кого-нибудь из лакеев, а не собственного сына, которого к тому же почти невозможно оторвать от его невесты.

– Алексей Федорович, я должна рассказать вам о ссоре, произошедшей у меня с Дмитрием Владимировичем сегодня днем. Дело в том... – Она торопливо, порой сбиваясь от волнения, поведала ему об их перепалке и обидных словах, высказанных Митей.

– Мне кажется, он решил попросить у меня прощения. У Мити вспыльчивый и непредсказуемый характер, но он быстро приходит в себя и сильно мучается от чувства вины за свой поступок.

– Да, я неоднократно в этом убеждался. Я знаю, что у него доброе и отзывчивое сердце, но сегодня перед ужином мы с ним говорили о вас, и что меня удивило, он пытался заставить меня изменить свое решение.

– Выходит, он знал, что вы собираетесь сделать мне предложение?

– Конечно же, знал. Причем раньше он, видя мою нерешительность, даже подталкивал меня на этот шаг, и вдруг такой резкий поворот. Но ваша ссора, как мне кажется, лишь отчасти объясняет его поведение. – Барон поднял голову, задумчиво посмотрел на луну, повисшую над деревьями, и тихо, слегка растягивая слова, сказал: – По-моему, он просто-напросто еще не осознает, что на самом деле любит вас, а не Алину. – Он повернулся лицом к Маше и грустно усмехнулся. – Мне бы очень хотелось ошибиться, но я слишком хорошо знаю Митю, дорогая Машенька...