Это сегодня Слюсаренко был на удивление активен и бодр. Не иначе случилось что-то хорошее в его жизни или же он задумал новый проект. С каждым днем я все больше и больше постигала характер мужчины.

Движения Виталия с каждой секундой становилась все быстрее, осталось потерпеть неудобства еще немного и мужчина кончит, чему я радовалась как ребенок, про себя считая, на сколько фрикций еще его хватит, да и поза на четвереньках меня сильно раздражала. Я чувствовала себя кобылой, которую покрывают.

Пока мужчина пыхтел, вбиваясь в мое тело, я начала размышлять на тему, а многим ли женщинам повезло с партнерами. Вот у меня какой уже по счету, а ни один не сделал так, чтобы я млела от мужских прикосновений, незнакомец в сауне в расчет не шел. Случайный секс на то и был случайным, чтобы больше никогда не повториться.

Наконец, Слюсаренко кончил. Получение удовольствия у мужчины всегда сопровождалось рыком, в конце которого в голосе мужчины появлялись тонкие нотки. Именно они меня раздражали в Виталии больше всего.

— Ух, хорошо, — произнес мужчина, выходя из меня. — Тебе понравилось?

— Очень, — постаралась, чтобы недовольство не прорвалось в голосе.

Мне было интересно, он на самом деле не замечал, что я не получаю удовольствия от секса или все же прикидывался недалеким?

— Ты в душ пойдешь? — спросил у меня Слюсаренко, доставая из стола салфетки.

— Я быстро, — соскочила с дивана. Следовало себя привести в порядок, прежде чем выйду из кабинета. Не хотелось бы ловить на себе хмурые взгляды Вильгельма. Почему-то он не одобрял мою кандидатуру, хотя его никто и не спрашивал. Между нами велось молчаливое противостояние. Чем было вызвано недовольство мужчины, я не знала. Впрочем, меня это не особо интересовало.

***

Мы прибыли в ресторан с очень звучным названием «Сады Семирамиды». По всей видимости, хозяин в свое время увлекался чудесами света, вот и решил так назвать свое детище. Хотя, посмотреть в ресторане было много чего. Во-первых, огромная оранжерея включала в себя сотни видов редких растений, привезенных с разных концов света. Во-вторых, сам ресторан располагался на пяти уровнях, двух подземных и трех надземных этажах. На минус втором была парковка, на минус первом сауна и столы для бильярда, три верхних этажа являли собой собственно сам ресторан. А, в-третьих, при ресторане была гостиница с огромным бассейном. Ресторанный комплекс позволял получать все тридцать три удовольствия, что называется, не отходя от кассы.

Об этом чуде света местная пресса все уши прожужжала, наперебой расхваливая новоявленную достопримечательность.

Я старалась особо не вертеть головой из стороны в стороны, когда мы поднимались по широким ступеням ресторана на третий этаж. Можно было бы подняться на лифте, но я упросила Слюсаренко пройтись пешком. Мужчина с барского плеча решил сделать мне приятное. Ведь подобная мелочь ему абсолютно ничего не стоила. Хотя, жаловаться на скупость мужчины я не могла. Он был достаточно щедр, с одной стороны, позволяя мне многое, а с другой контролируя все и вся. Наученная горьким опытом я старалась принимать все как должное, не особо заглядывая в будущее. Уж слишком тревожным оно виделось.

— Ну и как, впечатляет? — спросил у меня мужчина.

— Очень, — не стала скрывать своего восхищения.

— Если хочешь, то можешь пока погулять по этажам, — разрешил мне мужчина. — Если будешь мне нужна, то позову. Мой столик возле фонтана, — и Виталий показал мне, где он будет находиться.

В том направлении, куда махнул рукой Слюсаренко, я увидела группу мужчин, чинно восседающих за круглым столом. Они не обедали, а явно ожидали, когда подойдет Слюсаренко, потому как все взоры были направлены в нашу сторону.

— Хорошо, я спущусь этажом ниже, там такая дивная роспись на стенах, — сообщила я, радуясь, что в скором времени буду предоставлена сама себе.

Мужчина притянул меня к себе за локоть и поцеловал в щеку, одновременно хлопнув по ягодице, чем показал мою принадлежность. Я мило улыбнулась, в душе желая дать мужчине пинка. Все же я не могла смириться с подобным отношением.

— Иди, только к мужчинам не приставай. Узнаю, — с толикой угрозы произнес мужчина.

— Разве кто-то может тебя затмить? — ответила на слова мужчины, чем несказанно порадовала, о чем мне недвусмысленно поведало выражение лица Виталия.

— Смотри у меня. Я ревнивый.

Я с гордо поднятой головой пошла в сторону широкой лестницы. Мои движения были отточены и выверены, я словно говорила «смотрите, но руками не трогайте». По пути перехватила несколько заинтересованных мужских взглядов, их владельцев не удостоила внимания. Чем они лучше Слюсаренко, такие же самцы с гипертрофированным эго. От перемены мест слагаемых сумма не меняется, вспомнила я всем известное правило.

Огромный ресторан бурлил, словно пчелиный улей. Мимо меня сновали официанты, посетители, на каждом из этажей играла своя музыка. Я же чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Мне сейчас завалиться на диван с книжкой в руках, или сварить какао… размечталась.

Стоило вспомнить о благородном напитке, как я тут же захотела его опробовать, а потому изменила траекторию движения, направившись в сторону бара, где и сделала заказ.

Сегодня у меня не было настроения даже для наблюдения за окружающими. Я сидела на барном стуле, отвернувшись от всех. Лишь время от времени в поле моего зрения попадался парнишка бармен со смешной прической на голове. Он чем-то напоминал мне попугая, такой же взбалмошный и непоседливый товарищ.

— Красивая девушка должна пить шампанское, а не кофе, — рядом со мной раздался бархатистый мужской голос, от которого у меня по телу побежали мурашки.

Резко повернула голову, чтобы посмотреть на того, кто посмел нарушить мое уединение.

— Какао, — слова вылетели быстрее, чем я узнала мужчину. Мое сердце нещадно забилось.

Герман.

В тот же миг и он узнал меня. Еще бы, такое вряд ли забудешь. Может быть я и стояла, несколько месяцев назад, перед ним на коленях и держала во рту его трепещущую плоть, но это не смазало черты лица мужчины из памяти. Они каленым железом впечатались в нее навсегда. Высокий лоб, брови вразлет, широкие скулы, чуть искривленная переносица, волевой подбородок и серые глаза с ненавистью и болью смотрящие на меня. А может быть, ненависть была отнесена на счет Слюсаренко. Кто же теперь о том узнает?

— Ты?! — удивленно произнес мужчина. — Что ты здесь делаешь? — хрипловато поинтересовался он у меня, оглядывая с ног до головы. Несомненно, у него в голове не укладывался тот образ, который ему был знаком и которой он увидел сейчас.

Я же не знала, как реагировать на подобного рода встречу. А как вести себя тем более не могла определиться. Отвернуться? Уйти? Или затеять непринужденную беседу?

Мужчина как-то неоднозначно скривился. Мне в его действиях почувствовалось некое пренебрежение.

— А что, обыкновенная официантка не может себе позволить выпить чашку какао? — задала вопрос с неким вызовом.

— Ценою в месячную зарплату? — криво улыбнулся мужчина. И столько в его словах было пренебрежения, если не сказать презрения. — Смотри, деньги здесь кончаются быстро. Не успеешь оглянуться, — предупредил меня собеседник.

Внешний вид мужчины кричал, что он не рад нашей встрече. Что ж, я тоже о ней не мечтала.

Мне показалось, что Герман стал еще больше с того дня, когда я видела его в последний раз. Наверное, мужчина не вылезал из спортивного зала, судя по бугрившимся мускулам, перекатывающимся под неброского цвета тонкой трикотажной рубашкой.

— О своих кровных пекитесь. Не вам решать, что мне делать, а что нет, — огрызнулась я в ответ.

В прошлую нашу встречу, когда мужчина кончал у меня на языке, он не был таким грубым и язвительным. Тогда мне даже показалось, что он переживал по поводу происходящего, что ему неудобно передо мной за случившееся. А теперь же я видела совершенно другого человека холодного и высокомерного.

Я со Слюсаренко никогда не поднимала вопрос произошедшего в день его рождения, он тоже не напоминал, мы оба делали вид, что ничего не случилось.

Герман закончил свой осмотр. От его внимания не укрылось ничего, ни дорогие вещи, ни золотые украшения, которые с большим удовольствием дарил мне Слюсаренко. Хотя я предполагала, что тем самым он тешил свое самолюбие, а меня воспринимал как новогоднюю елку, которую следует наряжать. Виталию нравилось, когда на меня заглядывались другие мужчины, таким образом, он подчеркивал свой статус.

— Сколько? — мужчина чуть приподнял бровь.

— Что сколько? — не поняла вопроса. Холодный взгляд темно-серых глаз прожигал меня насквозь.

— Сколько стоит переспать с тобой? — приятный доселе голос превратился для меня в скрежет по железу.

— Да как вы смеете? — волна возмущения поднялась из самых глубин моего естества, и я не заметила, как рука взметнулась и полетела в сторону щеки мужчины. Однако надо было отдать должное его реакции. Моя рука была поймана на подлете.

— О! Вижу старые знакомые мило беседуют, — рядом внезапно возник Слюсаренко собственной персоной. — Какая чудесная встреча.

— Виталий, — произнес мужчина, все еще сжимающий мою руку. — А ты что тут делаешь?

— Пришел за своей девушкой, — Слюсаренко по-хозяйски обнял меня за талию. — Руку-то отпусти, — приказал мужчина.

Герман перевел свой взгляд на свою руку, в которой моя казалась просто крошечной, потом посмотрел на обнимающего меня Слюсаренко.

— Ты же говорил, что она шлюха, — произнес, словно выплюнул, мужчина.

Слова больно полоснули по сердцу. Отчего-то у меня сложилось о Германе совершенно иное мнение. Мне казалось, что он другой, более правильный что ли. Не просто же так тогда Слюсаренко устроил представление, ведь не меня он тогда наказывал. Я лишь случайно попалась под руку. Это война мужчин, а не моя.