Екатерина Кариди - Гражданская жена

Но этот его мерцающий взгляд, и то как он ее слушал. Вера чувствовала, что интересна ему. Но все так сдержанно, не переступая границ деловых отношений. Не будь она достаточно опытной дамой с прошлым, ни за что не заметила бы. Потому что он не позволял себе ничего лишнего. Разве что иногда задерживался рядом на секунду дольше, чем нужно. Просто молчал. Иногда смотрел. Ничего провоцирующего, просто...

Просто это уже было в ее жизни. И прояви шеф активность - сразу пресекла бы на корню. Довольно с нее служебных романов. Если он так хорошо соображает в бизнесе, должен понимать, что любовницу найти куда легче, чем толклвого заместителя.

Но легкий флер... Это ведь чувствуешь кожей, затылком, когда он стоит за спиной и вроде бы смотрит через плечо на экран, а на самом деле, просто зависает рядом с тобой.

Определиться со своими мыслями было сложно. Сближаться и завязывать с этим мужчиной какие-то отношения Вера была не готова, что бы там Люська не говорила. Просто так переспать, как говорят, для здоровья, ей не хотелось, а по-другому... Трудно было кому-то поверить, после того, как Верховцев потоптался по ее жизни.

Рано, время нужно, напрашивался вывод.

Было еще кое-что. Ощущалось на интуитивном уровне. Вере показалось, что этот человек как будто затаился и выжидает. Вот только чего? Уж не того ли момента, когда она как перезрелая груша сама свалится ему в постель? Даже как-то смешно стало. Ну-ну. Полезно иногда посидеть с начальством в приватной обстановке, много интересного можно узнать, и в первую очередь о себе.

Но в обшем, вечер прошел хорошо, Вере понравилось. У нее даже появился позитивный настрой, а сегодняшние страхи и проблемы отошли на второй план. Как-то само собой поверилось, что завтра будет легче, колесики завертятся...  

Она уже почти добралась до дома, зазвонил телефон. Не глядя взяла трубку, думала это Вовка:

- Да! Я уже подъезжаю, минут через десять буду.

- Что за это ху***ня, Вера?! Ответь мне!

Чуть сердце не выпрыгнуло от неожиданности. Верховцев.

- О чем ты, я не поняла, - ответила она, стараясь говорить спокойно. - И выбирай выражения.

Хотя от волнения сердце в горле прыгало, а в душе разливалась досада. Как можно было не глядя хватать трубку, блин...

Подействовало, тон он сбавил. Но все равно не удержался, чтобы не сказать гадость.

- Что значит, подъезжаю, где тебя носит до сих пор?

 Веру аж передернуло от возмущения, она возвращалась всего-то на час позже! Но он продолжал гнуть свое:

- Почему ты возвращаешься так поздно? Рабочий день давно окончен.

- Потому что у меня были дела, - ответила она, подавляя приступ раздражения.

В трубке повисло звенящее молчание, его недовольство ощущалось кожей.

- Ты ради этого звонил? - спросила Вера.

- Нет. - он перешел на деловой тон, но в интонациях сквозило пренебрежение. - Что за бумага пришла от тебя? Я не понял, чего твой Панкратов хочет? Он что себя мэром города возомнил или, как минимум, руководителем департамента, что приглашает на встречу?

Вера выдохнула и застыла, потирая переносицу. Все-таки встряла во взаимодействие, а избежать этого так хотелось... Но в следующий миг она уже по-деловому объясняла ему суть предложения, с которым намерена выступить их фирма. Он слушал, слушал.

- Твой Панкратов там не охренел? Фирма без году неделя, лезет в равноправные партнеры? Кому этот недоумок нужен?

А ей вдруг стало дико досадно и разом расхотелось объяснять что-то человеку, который желает слышать только себя.

- Ты волен принять или не принять предложение. Моей задачей было оповестить.

Опять молчание. Густое, тяжелое. Собралась уже отключиться, и тут он вдруг опять спросил:

- Почему так поздно, Вера?

- Тебя это как-то касается? - устало поморщилась она.

- Еще как касается. Мой сын...

- Дома не один, - опередила его Вера и отключилась.

Достало это все смертельно. А как представила, что с ним было бы, узнай, что она ходила с шефом в ресторан, захотелось вызвериться. Все настроение насмарку.

Вера чувствовала, что опять задыхается, потому ее снова душит обида. Зачем он это делает?  Сам же решил, что их отношения изжили себя. Так зачем названивать сейчас, устраивать нелепые допросы и трепать ей нервы?

Надо уже как-то закрыть тему бессмысленного контролирования. Они теперь чужие люди.

***

Честно говоря,услышав ее голос в трубке, да еще эти слова:

- Я уже подъезжаю, минут через десять буду.

Забыл зачем вообще звонил. У него аж в горле стиснулось, стоило представить, что она тоже вот так... после работы задерживается, и кто-то вот также запускает лапу в ее волосы рыжие.

Ну да, он позволил себе лишнее. Нервничал. В конце концов! Он же о ней беспокоился и о сыне. Обидно, что его забота воспринимается в штыки. Ощущение, что Вера его постоянно старается отбортовать, было досадно и оскорбительно.

А вот возня, затеянная Панкратовым, Александру совсем не нравилась. Казалась подозрительной. Он мутный тип и много на себя берет. Слишком много, как бы не подавился.

Панкратов вообще вызывал у него глухую неприязнь беспричинно. На чистой интуиции. Враг.

И неприятнее всего было осознавать, что Вера теперь с ним.

Но когда первое раздражение схлынуло, Верховцев решил, что затею эту на тормозах не спустит. Домой он приехал спокойный и сосредоточенный. Усталости как не бывало. Александр даже ужинать не стал, сходу прошел в кабинет и позвал Вику.

Указал ей на кресло, а сам стал ходить по комнате.

- Рассказывай, что именно тебя заинтересовало в том предложении? Чем по-твоему оно может быть нам полезно? Почему так решила. Аргументируй, давай.

Вика не ожидала, сначала растерялась.

- Давай! - прикрикнул он, продолжая ходить из угла в угол.

Он никогда так не работал с Викой, это был стиль его работы с Верой. Но теперь ему нужно было убедиться, что не ошибся в девочке. Слушал, хмуря брови, не понимая, что с ним творится, откуда это накатывающее волнами нервное возбуждение.

Однако Вика не разочаровала. Смогла четко разложить все за и против.

Да, на первый взгляд, предложение кажется бредовым. Набрать кучу разрозненных организаций? Кто сказал, что они вообще смогут нормально взаимодействовать? А без слаженной работы всех звеньев, нет смысла вообще соваться в это дело. Мало взять заказ, его надо еще суметь отработать, иначе они вылетят в трубу.

Нужно четкое руководство. Тот, кто станет во главе и сможет все это удержать.

Александр подошел к столу, еще раз взглянуть на приложение к письму - список организаций, которым было разослано приглашение. Его фирма стояла в этом списке первой. Знак?

Вика еще что-то говорила, но он уже не слушал. Странная ясность мышления вдруг наступила, давно такого не ощущал. Он понимал, чего добивается Панкратов.

Слияние. Подмять под себя всех, поглотить.

А не выйдет.

Верховцев уже знал, что предпримет. Не задумывался над этим до сих пор, но встать во главе большого объединения, расширить за счет слияния свой бизнес и выйти на новый уровень - действительно стоящая идея. Конечно, предстоит адская гонка, но он готов был впрячься в это.

Потому что это сулило выгоду.

И просто чтобы доказать бывшей гражданской жене, что она не того босса выбрала.

Давно уже ушла Вика в спальню. Может быть, ждала его, может нет, это для Александра в данный момент не имело значения. Имело значение только нервное перевозбуждение, вызывавшее в нем приступы внутренней дрожи. Пока внутрення дрожь не отпустит, он не сможет уснуть.

И не помогут ни секс, ни выпивка, ни разговоры. Тем более выпивка, пьяным все ощущалось даже острее. Когда-то было одно средство, действовавшее безотказно, не думал, что оно может стать недосягаемым. Стало.

Мужчина сидел в своем кресле, за своим рабочим столом, и снова просматривал семейный архив. Подолгу задерживаясь на оставшихся в полупустых в папках фотографиях, восстанавливая мысленно то, чего теперь здесь уже не было. Странные вещи вытворяла память. Александр, конечно, не мог упомнить все снимки, но некоторые, всплывавшие перед глазами яркими картинками.

Они как будто несли в себе свет и тепло, ему так казалось. Свет глаз, рыжее тепло волос, ощущавшееся как живое под пальцами, так заводившее его сейчас. Когда, куда, в какой момент пропало?

Двойственное чувство. Он ведь знал, что все это здесь было, а теперь этого уже нет, как не бывало. И сколько угодно доказывай себе, что ничего не путаешь, а его нет!

И в голове не укладывается, как так вышло? Почему то, что греет даже сейчас, когда просто пытаешься воскресить это в памяти, вдруг в какой-то момент перестало ощущаться, словно погасло? Но ведь оно не погасло! Черт побери, не погасло.

Значит, он в какой-то момент просто ослеп?

Перестал ощущать мир вокруг себя. Дезориентация в пространстве?

Болезненное открытие, обнаружить в какой-то момент, что ты сослепу налажал и теперь не знаешь, как исправить. Сродни провалу в памяти, временному помутнению рассудка. Отрезвление отравляет досадой. Потому что пока не чувствуешь толком границы своих потерь, глупо надеешься и одновременно предполагаешь худшее.

И не хочешь с этим мириться.

Но так иногда бывает в жизни, думаешь, что высоко взлетел, и вдруг обнаруживаешь себя на самом дне.

Александр листал папки, снова и снова возвращался к снимкам, на которых был запечатлен улыбающийся Вовка, пока в какой-то момент не защемило сердце. А ведь она была права. Об этом не было ни слова, но он явственно услышал то, что было осталось невысказанным.