Екатерина Кариди - Гражданская жена

Дверь открылась. И как бы хорошо мужчина себя не контролировал, взгляд с жадностью впился в ее лицо. Никаких чувств, холодная застывшая маска. Он и сам бы не сказал, что искал, но не нашел. Поэтому настроение стало еще хуже, и из души поперло дерьмо.

Он ведь, кажется, собирался проучить ее? Вот именно.

- Здравствуй Вера, - чуть скривил губы.

Видя, что она застыла и молчит в ответ, спросил с иронией:

- Мне подождать здесь, или все-таки пригласишь меня войти?

Кивнула.

- Да, конечно, проходи.

Повернулась и пошла внутрь. А он за ней. Паскудное чувство, как будто сквозь вязкий тоннель продирается. И напряжение такое, что кажется, сейчас заискрит.

Провела в гостиную и, не глядя в его сторону, показала на диван.

- Присаживайся. Вовка переодевается, сейчас выйдет.

Слишком хорошо был знаком ему этот диван.

Опять непрошенные ассоциации, Верховцев вдруг заметил, как она покраснела. Тоже вспоминает! Его аж подкинуло.

Нет. Он не стал садиться. Он прошелся по комнате, невольно отмечая, что с того дня здесь мало что изменилось. Не хотелось всего этого видеть, не хотелось вспоминать. Проклятое мертвое прошлое!

Надо было переключить внимание. Бросил взгляд на лоджию, инстинктивно угадав, какое место мог выбрать сын, потому что на его месте он именно это бы и выбрал. В детстве всегда мечтал жить на лоджии, как некоторые его школьные товарищи.

Сын, уже одетый, стоял на пороге.

- Ты готов? - спросил он, глядя на сына.

- Да, - ответил мальчик, но смотрел он при этом на маму.

- Очень хорошо, пошли, - и отвернулся.

- Подожди, - проговорила Вера. - Мне нужно знать, когда ты привезешь сына обратно.

- Что? - обернулся он и пожал плечами. - Не знаю.

Он думал, сын станется ночевать. В СВОЕЙ комнате.

По лицу бывшей словно судорога прошла.

- Просто... - странно было видеть, как она сначала опустила голову, а потом сразу вскинула, рыжая грива качнулась. - Мы собираемся посидеть с девочками в кафе. Мне нужно точно знать, к какому часу возвращаться.

А он внезапно почувствовал, как огнем в груди разливается досада.

- Я сообщу дополнительно, - сухо проговорил, подталкивая сына в сторону прихожей.

***

Вера уже хотела отойти, ее душило стоять рядом ним, видеть его недовольную кривую физиономию. Но Верховцев неожиданно остановил ее:

- Кстати, все хотел спросить, - начал он, растягивая слова. - Как ты могла угрожать старой женщине, что спустишь ее с лестницы? Самой-то не стыдно?

От его высокомерного тона так и веяло презрением. Вера вся пошла пятнами, вспоминая тот визит его матушки и свое собственное состояние.

- Извиниться не мешало бы, - проговорил он отворачиваясь и пошел за сыном.

Твою мать! Хотелось заорать ей. Твою мать!

Но вместо этого Вера выпрямилась, принимая невозмутимый вид. Возможно, она и перегнула палку, но вины за собой абсолютно не чувствовала.

- Не забудь перезвонить, - проговорила она, сцепив перед собой руки.

***

- Не забудь перезвонить, - прозвучало в спину.

Его и так разъедало от досады.

Обернулся, изображая оскал:

- Непременно.

И вышел, еле удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

Ушел. У Веры долго еще горело в груди от невысказанного возмущения Стояла в прихожей, сжимая и разжимая кулаки. Потом резко выдохнула и тряхнула головой, избавляясь от оставленного им тяжелого осадка. Дом как будто наполнился его давящей аурой, захотелось проветрить.

Ушла в свою спальню, открыла окно и стояла, подставив лицо ветру. Пусть выдует из легких отраву, заберет злость, успокоит дыхание. И эмоции никому не нужные пусть забирает. Пусть. К чертовой матери.

А диван этот надо выбросить. Потому что она теперь сесть на него не сможет, слишком многое будет всплывать в памяти. Ненужное.

Умерло прошлое. Нет теперь ее Саши, есть Верховцев Александр Всеволодович, и они живут на разных планетах. Только, к сожалению, он методично будет к ней являться, чтобы напомнить о себе, впрыснуть в душу яда и забрать сына на выходные.

Вера оперлась рукой о оконный переплет, опустила голову на руку. Черт с ней. Главное, чтобы с Вовкой было все в порядке. Это ничего, что у нее в груди вместо сердца опять драные лохмотья, это пройдет.

Вернулась в кухню. Там все так и стояло, недопитый чай в чашках, недоеденная шарлотка. Пусто так без мальчика... Задумчиво все убрала, помыла, навела порядок. Потом заварила себе чаю и села за стол одна.

Пустой стол, пустой чай, зато полная кружка.

Какое-то время сидела, закрыв глаза и вдыхая витавший тут запах шарлотки, грела пальцы. Все пыталась представить, как ТАМ. Что там происходит, где ее уже нет? А в голове вертелось:

Королевы могут королей поменять

Пока короли на войне.

Не хочу больше чем надо знать,

А что теперь мне?

(из песни Елены Ваенги)

Действительно, зачем ей больше чем надо знать? Ей о жизни Александра Всеволодовича Верховцева ничего лишнего не надо знать. И так все известно. За Вовку, конечно, было неспокойно. Не смогла она уберечь его, втянули они таки пацана в свои взрослые игры.

Потянулась за телефоном, набрала Леру.

- Ну что? Планы не изменились?

- О чем ты говоришь?!

- Хорошо. Встречаемся где?

Подруга назвала модное и дорогое пафосное кафе.

- Хммм?! - озвучила свое удивление Вера.

- Раз в год можно себе позволить.

- Раз в год? А если он окажется не тот, и других придется тестировать?

- Типун тебе на язык! - засмеялась Лера, а потом проговорила: - Что поделаешь, душа праздника просит.

Ну если душа...

- Во сколько сбор?

- В пять. И попрошу не опаздывать. Ну все, давай. А то я еще в салон должна успеть!

Неугомонная Лера, вечно находящаяся в поиске, отбилась, Вера еще какое-то время смотрела в пространство, потом допила чай, вымыла кружку, поставила на место и вышла.

Время одиннадцать. До пяти еще шесть часов, целый день. Надо чем-то себя занять.

Глянула в зеркало, повертела головой.

В углах глаз начали появляться морщинки, на лбу... Не девочка, тридцать пять лет уже. Вера тихо вздохнула и пошла приводить себя в порядок.

Все-таки новая жизнь начинается.

***

По правде говоря, ощущения были не из приятных. Душно и привкус поганый, как будто яда наглотался. Выйдя из подъезда, Верховцев чувствовал себя, будто продрался сквозь заросли терновника, оставив куски шкуры на шипах. А в самих зарослях... Ему стыдно было признаться себе, что струсил обернуться, взглянуть напоследок в глаза этой провожавшей его холодным взглядом рыжей львице.

За детеныша переживает? Да ну, ладно!? А сама на радостях в кафе собралась! Лживая с... Опять вскинулась обида, недолго же она переживала!

А нахрен ему это надо? Думать ему об этом нахрен надо?! Сосредоточился на Вовке.  

Мальчик молча сидел на заднем сидении и смотрел в окно.

- Ремень пристегнул? - спросил он, хотя и видел в зеркало, что ремень пристегнут.

Просто надо было с чего-то разговор начинать.

- Да, папа, - ответил мальчик, не отрывая взгляда от окна.

- Когда с мамой ездишь, пристегиваешься?

- Конечно, - теперь наконец сын смотрел ему в глаза.

Подмигнул, стараясь показать больше веселья, чем на самом деле испытывал.

- Сегодня у нас большая программа. И... тебя ждут сюрпризы.

Сын только шевельнул бровями. Александр неожиданно испытал странное чувство, показалось вдруг, что из них двоих именно он желторотый пацан. Ощущать, что девятилетний мальчик видит все его тайные душевные движения, было совсем НЕ приятно.

Молчание затянулось, чтобы как-то его разбавить, Александр сказал:

- Сначала поедем домой.

- Хорошо, папа.

Опять молчание повисло.

И чем ближе они подъезжали к дому, тем почему-то в душе все больше обозначалась маленьким подленьким клубком неуверенность. Мужчина шумно выдохнул, сбрасывая нежелательные эмоции и перевел взгляд на дорогу.

Наконец подъехали к дому, потом поднимались в лифте. И все это время опять густое молчание. А внутри как будто назревает что-то, и за каким-то чертом всплывают ненужные мысли. Перед самой дверью Верховцев остановился, взглянул на Вовку, тот замер, глядя прямо перед собой.

Все сложнее, чем думалось сначала, уже и затея Вики казалась не такой удачной. Однако мужчина переступил через свои сомнения и отпер дверь, пропуская сына вперед.

И в это время со стороны кухни послышались тихие шаги.

Александр заметил, как застыл Вовка, и выругался про себя. Всколыхнувшаяся смесь раздражения и неуверенности сдавила горло. В итоге раздражение победило. Он резко дернул шеей, кого и чего стесняться в собственном доме, где он хозяин?

А из кухни навстречу им появилась по-домашнему одетая улыбающаяся Вика.

- Здравствуйте, - проговорила, мягко приближаясь.

- Здравствуйте, - спустя несколько секунд проговорил мальчик.

Вика продолжала улыбаться, мальчик молча смотрел на нее. Александр прокашлялся.

- Сын, познакомься, это... моя личная помощница Виктория.

Облачко недовольства пронеслось по лицу Вики. Однако в следующее мгновение она улыбнулась еще шире и протянула мальчику руку:

- Можно просто Вика.

Это... был важный момент. Верховцев затаил дыхание, ожидая, как сын отреагирует. Время растянулось словно резиновое, он успел отметить, что Вика в узеньких синих джинсиках и домашнем пуловере почти такого роста, как Вовка. Мальчик крупный, весь в него. Невольная гордость...