— Для тебя старался, дай поцелую, — Мир не растерялся, резко развернулся, обрызгав каплями с рук зеркало, стены, а главное — сестричку, а потом схватил в охапку и начал целовать в щеки вырывающуюся пищащую Лалу.

— Отпусти, дурак! Мама!!! — как и все младшие, ябедничать Лала обожала, поэтому стоило Миру ее отпустить, заливаясь хохотом, как она тут же побежала к маме — прятаться за юбкой и жаловаться.

— Дамир, милый, не трогай ты ее, видишь же, какая у нас трусиха… — мама же не то, чтобы пожурила сына, скорей подбросила еще больше поленьев в костер их с Лалой игры в соперничество. — Лучше бери казан, неси в столовую, будем садиться.

За большим овальным столом было достаточно просторно — семье Бабаевых было куда расти.

Во главе сел Сабир, мама — Сара — напротив, ближе к выходу в кухню, чтоб если вдруг что — сбегать за недостающим на столе.

Мир с Лалой с одной стороны, Наира — с другой. Рядом с ней было место еще для одного постоянного члена их вечерних посиделок — Кярима — мужа, но его сегодня не было.

— Бисмиллах[7], — считается, что без такого благословения, в пище достатка нет, поэтому Сабир никогда об этом не забывал.

— Давайте, дети, налетайте… — мама же благословила по своему — по-генеральски, и ослушаться никто не посмел. Налетели так, будто неделю голодали.

Стол ломился: плов с мясом и курагой, долма, густая довга[8] в пиалах, кутабы[9] — с зеленью и сыром, с мясом, присыпанные барбарисом, мясо в гранатовом соке, свой хлеб, тепличные огурцы с помидорами, острые маринованные баклажаны, которые есть могут только настоящие мужчины — то есть Сабир и Лала. У остальных желудок этой вкуснятины не выдерживает — начинает бунтовать. Отдельная тарелка со всевозможной зеленью — без этого вообще никуда.

Ели они долго, вдумчиво, разбавляя трапезу беседами.

О планах Наирки с Кяримом на послеродовое время, о планах Лалы на лето — бабушки зовут в гости, в Баку, а подружки тянут в тур по Европам. И зная Лалу, все члены семьи прекрасно понимают, что куда бы их беда ни поехала, везде сумеет устроить переполох. А бабушки уже старенькие… Хотя Европа ведь тоже немолода… И неизвестно, кого жальче.

О Мире. О его работе…

— Напомни, сын, что ты сейчас…?

— Семью позорит, пап, что ж еще?

— Вот поросенок! — Сара погрозила Лале пальцем, а Мир только хмыкнул… и своровал с тарелки сестрицы последний помидорчик, за что получил пинок под столом и тяжкий вздох.

— Работаю в Баттерфляе. Имагин очень просил. Ему не до того сейчас — жена рожает скоро, он реабилитацию проходит после аварии, а прошлый управляющий воспользовался ситуацией — своровал то, что в наличке хранилось и не учитывалось, свинтил. Надо было быстро проблему решать, вот мы и пытаемся…

— Давно уже пытаетесь, да?

Отец к занятию сына относился спокойно — будучи человеком умным и образованным, а еще наблюдательным, уверенным в себе, опытным, умел различать вопросы управления и ту содомию, которая подчас творилась в заведениях, подобных этому.

Вот Лалу в Бабочку никто сроду бы не пустил, Наира и не рвалась особо никогда, а Миру уже и запрещать что-то давно поздно, да и сомневаться в себе он отцу повода не давал.

— Место как проклятое, честно, — откинувшись на стуле, Мир чувствовал себя спокойно и расслабленно. Так бывает только в кругу семьи и избранных друзей. Еще, говорят, так бывает со своей женщиной. Но он еще такой не встречал. — Вечно какие-то проблемы.

— Так может… перепрофилировать?

— Где там… Имагину принципиально спасти Баттерфляй как Баттерфляй, да и есть там одна… — Мир хмыкнул.

— Кто?! — Лала тут же ожила. Хотя все, прошедшее после нападения Мира на ее тарелку, время сидела с таким лицом, будто хоронила украденный помидор.

— Заноза, — Мир глянул на сестру. — Как ты, но лет на десять старше… И злее… И языкастей…

— Познакомишь? — младшая Бабаева же не на шутку заинтересовалась.

— Эй, тпру, Лала-ханым, — тут уж вмешалась мама. — Еще чего мне не хватало.

— А что? — в глазах Лалы зажегся мятежный огонек. А если честно — пламенище.

— Ничего, милая. Но она не захочет, подозреваю, — потушить который взялся Мир. — Очень агрессивная дамочка, да и отношения у нас не настолько хороши, чтоб с сестрами знакомить. Так что прости, но нет…

— Ну так наладь отношения, Дамирчик.

— Ишь ты, — Мир неожиданно щелкнул сестру по носу, увернуться та не успела, хоть и пыталась. — Без тебя разберемся…

А потом вновь откинулся на стуле, слушая, как сидящие переводят тему на что-то другое, и особого участия от него больше не требуется. Можно чуть-чуть отвлечься, подумать…

Слова Лалы задели. Это получилось как-то неожиданно. Наладить… Если б все было так просто. Если бы в них с Аминой, в обоих, не просыпалась нездоровая кровожадность и скандальность, стоило оказаться в одном помещении. Если б она его так не раздражала, а он ее.

Но теперь хотя бы шанс есть. Маленький, если честно, но шанс. Полсотни тысяч в гривнах жалко. Они есть, но вот так вытащить из-за пазухи и на ровном месте отдать Амине — это слишком. Так что тактика у дамы удачная. Дамир не брался предсказывать на сколько, но это должно помочь.

Сегодня, если честно, это пари уже сработало несколько раз на руку их миру.

Сидя в своем кабинете, работая работу, Мир несколько раз ловил себя на том, что вместо того, чтоб сосредоточиться на чтении, постукивает ногой в такт с играющей внизу — в зале — мелодией. Это бабочки репетировали свое дурацкое шоу, от которого он так настойчиво отмахивался.

Каждый раз, отвлекаясь на эту музыку, Мир порывался встать, сходить вниз, устроить Амине взбучку и заставить поубавить звука, но вспоминал о пари и усмирял свой пыл. Проиграть в первый же день — это уж совсем по-мальчишески. И если изначально это раздражало, у Дамира складывалось впечатление, что его поймали в силки, что пари выгодно только для нее, а его ограничивает, то со временем понял, что опять просто ищет повод, чтобы злиться на главную бабочку. Понял… и перестал. Как-то успокоился, сосредоточился, отработал то, что собирался и с чувством исполненного долга отправился к родителям. К тому времени бабочки уже разлетелись, в клубе было непривычно тихо и пусто.

— Мирка!!! — Бабаев-младший так углубился в собственные мысли, что совсем перестал следить за разговором. Опомнился, когда Лала начала трясти его за плечо.

— А?

— Я спрашиваю, сынок, помнишь о свадьбе Абаевых в субботу? — все сидевшие за столом устремили взгляды на него.

Отец — спокойный, ждущий ответа. Мама — с искоркой любопытства. Наира — с откровенной жалостью, а Лала — с мстительной радостью. Все понимали, что вопрос-то с подвохом.

Для азербайджанцев — свадьбы — это особое торжество. Длятся они не один день, к ним тщательно готовятся и делают пышными, красивыми, большими. Потому что для родителей свадьба своего ребенка — это предмет гордости. Праздник для Наиры закатили на триста гостей, с такими изысками, что Мир за голову хватался, узнавая все новые и новые подробности, но вразумить мам-организаторов не мог. Поэтому смотрел на Наиру тогда так же жалостливо, как теперь она на него.

Для родителей свадьба ребенка — предмет гордости, а для молодежи — площадка для знакомств, поиска приглянувшихся молодых людей, такие себе смотрины. Поэтому девушки наряжаются на свадьбы не хуже невесты, а парни выплясывают вокруг красавиц, пытаясь привлечь как можно больше внимания.

Мир по всем меркам давно засиделся в вечных перспективных женихах. Родители до последнего отмахивались от ненавязчивых намеков Наиры о том, что Кярим хочет свататься. Все надеялись, что Мир поторопится, и первым они женят все же старшего сына, а уж за ним и средненькую дочь. Но когда Дамир Сабирыч напрямую родителям заявил, что не затем мама цветочек растила, чтоб он кому попало достался, Сабиру с Сарой пришлось смириться и первой отдавать замуж Наирочку.

Но смириться — не значит бросить всякие попытки и надежды! Поэтому мама за последние пять лет научилась всеми правдами и неправдами знакомить сына с «хорошими» девочками из «надежных» семей, которых не против была бы увидеть в качестве своих невесток.

Девочки, несомненно, все были очень хорошими. Семьи, конечно же, без исключения — надежными, и невестки из многочисленных дам получились бы прекрасными. Но не жены для него.

Он, по правде, вообще не особо-то жену искал. Не страдал желанием тут и сейчас нарожать тройку деток. Не завидовал женатым друзьям. Думал иногда, конечно, о том, что хорошо бы встретить человека, с которым все совпало бы — тела, души, мысли, но встречу эту не подгонял. Все шло своим чередом и темп его устраивал.

Не устраивала только неугомонность мамы…

— Мирка, там будет Гуля…

Гульнара — очередная жертва маминой теории о хорошей невесте. Но проблема все в том же — Миру она была не нужна.

Хорошая девочка — молоденькая, на третьем курсе медицинского, дружит с Лалой, смотрит на него — со страхом и обожанием, прекрасно понимает, какие ожидания на нее возлагают собственные родители и старшие Бабаевы, и, кажется, совсем не против того, чтоб эти ожидания оправдать.

Мир, однажды, по глупости, повелся на мамины уговоры — вызвался спасти девочку, которой вздумалось помогать Лале с подготовкой к зачету до самой ночи, а потом непременно нужно было попасть домой. И он был назначен рыцарем, который будет принцессу доставлять к подъезду. Пока ехали — мило поболтали, она смущалась, он пытался не доводить до неловких пауз — имитировал заинтересованность. Но стоило девочку высадить, убедиться, что домой добралась, и рвануть прочь — как милая Гуля тут же вылетела из головы.