Два месяца ведь. Для нее тяжелых. А для него? Для него вообще невыносимых.

Продолжая мять еще холодное, но такое мягкое, нежное, нужное тело одной рукой, другой Мир откинул со спины черные волосы, чтобы впиться зубами в кожу где-то на загривке.

Амина даже дернулась от неожиданности, а потом почувствовала, как от этого его порыва возбуждение множится, и тут же прижалась еще сильней, поворачивая голову, будто прося о том, чтобы поцеловал в губы.

Он вредничать, в отличие от дамы собственного сердца, не стал, отбросил ее руки, стягивая юбку, а потом развернул круто, на руки подхватил, в тот самый душ понес, о котором она мечтала… Когда-то мечтала, если честно. Сейчас-то уже другого хотелось. Его. Очень.

– Ты сама меня в дом пригласила, Амина, – Мир же, продолжая раздевать и ее, и себя, теперь уже в ванной, вдруг посмотрел серьезно, так, что Краевская даже сглотнула непроизвольно. – Сама в жизнь свою пустила. Сама замуж согласилась идти. Хотя мы потом этот вопрос еще раз с тобой обсудим. Расписку с тебя возьму официальную, чтоб не спетляла ближе к дате. Так вот, даже не пытайся больше сделать вид, что в чем-то сомневаешься или чего-то боишься. Ясно излагаю?

– Ясно.

Ясно было до предела. Что до предела любит, и до того же предела хочет. Что до предела скучала. И до самого предела не отпустит. Хотя тут все сложней – не отпустит вообще.

– Тогда говори… – что именно следует говорить, было понятно.

– Люблю тебя.

– И я тебя.

Душ бил по головам практически кипятком, но кровь разгоняло не это.

Амину глубоко ошибалась, когда думала, что уютно ей станет в байковом полотенце. Нет, уютно ей было бы хоть на морозе, да даже на разбитых стеклах, но только бы в обнимку с Дамиром Бабаевым.

Резковатым, хамоватым, самоуверенным, но таким мудрым, ласковым и нежным. Таким терпеливым. С такими глазами… С голосом таким… С душой такой… Любимым.

***

– Спишь? – Мир разлепил один глаз, тут же ловя на себе взгляд абсолютно трезвых глаз Амины. То, что она-то не спит и даже не думает об этом, было очевидно. Лежит на кровати, подперев подбородок руками и внимательно глядя на отрубившегося Мира.

Стресс, что тут сказать? Он вот уже два месяца, как спать спокойно не мог. А тут дорвался до заразы, долг свой супружеский исполнил в полном объеме – и тут же заснул. Заснул спокойно, сладко, хорошо…

Но Амина с таким энтузиазмом гипнотизировала его взглядом, что долго поспать не удалось. Проснулся. Вслед за первым и второй глаз разлепил, в окно посмотрел – еще день. Значит, ненадолго заснул.

– Нет, – сел в кровати, руки на груди сложил, приготовился слушать. Судя по тому, как лихорадочно горели глаза Амины, она хотела именно поговорить.

– Вот и хорошо… – Мир не ошибся, Амина тоже села, одеяло отбросила, с кровати спрыгнула, началась носиться по квартире. Белье свое нашла, его тоже – ним в мужчину и бросила, а потом и джинсами с тенниской. Спасибо, носками не стала. С ее стороны это благородно. Сама оделась, в каблуки вырядилась, волосы расчесала… – Пойдем, – а потом встала над Миром, который продолжал восседать теперь уже в свалке собственной одежды, посмотрела выжидающе…

– Куда?

– Нам много куда нужно, Мирка. К моим родителям. К твоим, к Аббас-бею. К детям моим. В Бабочку…

– Прямо сейчас нужно?

– Да.

Мир посмотрел на Амину с подозрением, но все же встал, оделся. Града во время дождя, кажется, не было, но вот главную бабочку одной единственной градиной по голове явно огрело. Контузило прямо-таки.

Естественно, идти на поводу у женщины, находящейся в состоянии стресса, Мир не собирался, но голым с ней разговаривать сейчас тоже как-то неправильно. Разговоры-то надо серьезные вести.

Поэтому Мир запрыгнул в джинсы, набросил тенниску, к Амине подошел,  в охапку сгреб, поцеловал во все, до чего дотянулся.

Амина пыталась вырываться, но не слишком успешно.

– Краевская, ты меня сейчас послушай, а потом, если по-прежнему будешь куда-то рваться, то пойдем, куда скажешь. – Девушка засомневалась, но кивнула. – Хорошо… Тогда давай начнем сначала…

Мир отпустил Амину, в карман нырнул рукой, достал оттуда то самое колечко, которое когда-то уже испугало Краевскую, поднял на уровень глаз.

– Я никогда не стану твоим Ильей. Но я хочу стать твоим Дамиром. Не сомневайся, я буду любить тебя столько, сколько нам будет отведено. Я возьму на себя все твои проблемы, которые ты не захочешь решать сама. Я готов жить с тобой… и твоим характером, – Мир хмыкнул, Амина же вообще не сдержалась от нервного смешка. – Я готов жить в том городе, который определишь ты – будь-то Киев, Баку или любая другая точка мира. Очень хочу попросить тебя о том, чтобы ты подарила мне детей. Желательно, трех, но этот вопрос подлежит обсуждению. Если ты захочешь больше – я готов, – и вновь улыбнулся, поймав такую же улыбку в ответ. – Я не ставлю перед тобой условий кроме одного… Выходи за меня замуж.

Закончив, Мир крайне технично надел кольцо на нужный пальчик. Скользнуло как по маслу. Будто на своем месте оказалось… Ну или Мирка все эти два месяца усердно тренировался, чтобы натянуть символ цепей семейного счастья на безымянный палец Амины даже в том случае, если она будет брыкаться, кусаться, орать матом… Решительный мужчина, что тут скажешь?

– Я принимаю твое условие.

Увидев же, как небольшой камушек блестит на пальце, Амина почувствовала облегчение. Все определено, решено… И слава богу.

– И тоже хочу кое-что сказать.

– Я слушаю…

Набрав в грудь побольше воздуха, Амина посмотрела в глаза Миру прямо и честно. Когда-то, десять лет тому, и предположить не могла, что вновь вернется в Баку, чтобы делать признания незнакомому тогда Дамиру Бабаеву. Что жизнь так закрутится, сначала обласкает, а потом выбросит на обочину, не подозревала. Что обочина – еще не значит вылет в кювет тоже не знала.

– Думаю, ты достоин лучшей судьбы, чем прожить жизнь со мной. Это будет тяжело… но, подозреваю, нескучно. Ты все это прекрасно знаешь и без меня. Но знай еще одну вещь…

– Какую?

– Я люблю тебя. Я благодарна тебе и прости меня за то, что была жестокой.

– Прощаю.

– А еще…

– Что?

– Ты мой… Мир… – Амина выпалила, вновь повисая на шее и начиная целовать.

А Дамир ведь уточнить хотел, спросить, что имела в виду? Амина же решила иначе. И теперь как хочешь, так и понимай. Хотя в принципе, неважно. По-всякому приятно.

Мир. Ее.

***

– Дамир, познакомься, это моя ученица, Эмине.

Дом Аббас-бея находился на окраине Баку. Он сам долго и тщательно выбирал именно это место. Тут было тихо, сюда редко заезжали машины, зато детям всегда было, где развернуться. И своим, и племянникам, и ученикам.

Вот и сегодня мама Эмине отпустила дочь к учительским детям. Семилетняя девочка прихватила с собой лукошко с финиками и тут же понеслась в любимый двор.

Нет, гулять со своими соседскими ребятами ей тоже нравилось, но в таких походах была своя экзотика, свой авантюризм, здесь всегда была возможность поболтать и с самим Аббасом, и отведать вкуснейших оладушек его жены… Да и дети его принимали Эмине хорошо…

Вот только сегодня в их компании было неожиданное пополнение…

Мальчик, выглядевший года на четыре старше, окинул Эмине быстрым взглядом, кивнул, а потом отложил свой деревянный меч на лавку, подошел, протянул руку для пожатия. Делал он все это серьезно, хмурился даже. Но не было впечатления, что новый знакомый злится. Нет. Он просто не отличался задорностью, вот и все.

– Очень приятно, Дамир Сабир оглы Бабаев, – представился по имени отчеству, чем вызвал непроизвольную улыбку у Аббаса, пожал девичью ладонь.

– А я Эминка… Меня дома так называют…

Девочка же немного растерялась. Нет, она-то помнила свои отчество и фамилию, но еще ни разу в жизни называться с их помощью не приходилось.

– Будем знакомы, – Дамир кивнул, отпустил руку девочки, вернулся к своему мечу…

– Это мой племянник, Эмине-ханым. Приехал к нам на пару недель из Киева. Слышала о таком городе?

Эмине внимательно следила за тем, как мальчик вновь берет в руки деревянный меч, как замахивается, будто собираясь прямо тут и сейчас сразиться с невидимым соперником… Девочка поняла, что Аббас-бей задал ей какой-то вопрос, далеко не сразу.

– Нет. Не слышала.

– Красивый город. Очень. Почти настолько же, как наш с тобой родной.

– Неправда, – Дамир же был куда более внимательным, чем хотел казаться. Остановился, вновь посмотрел на них своих взрослым серьезных взглядом, подбородок вскинул гордо… – Киев красивее.

Ответом же своим вызвал у Аббаса новый повод для смеха, а в Эмине непобедимое желание доказать, что парень заблуждается.

– А у вас там море есть? – что она тут же и попыталась сделать. Поставила свою корзинку на траву, руки на груди сложила, глядя на паренька так же серьезно, как он на всех вокруг.

– Нет, моря нет. Зато есть река. Огрооооомная, – и он тоже меч отложил, чтобы с помощью рук показать, насколько же эта самая река большая.

– Нет-нет-нет! Река у многих есть, а вот море – редкость. А наше море – так вообще только у нас и есть!

– Ха… Море… Да его озером называют. Тоже мне… нашла, – Мир отмахнулся, считая, что спор побежден. Но где там!

Дети даже не заметили, что Аббас-бей отошел, с любопытством наблюдая за разворачивающимся диалогом, что меч давно отброшен в траву, что лукошко с финиками перевернуто, а два упрямых ребенка спорят до хрипоты в горле о том, о чем спорить смысла нет.

– Какая ты невыносимая! – в какой– то момент Дамир не выдержал, всплеснул руками, выражая свое крайнее недовольство. – Я тебе азербайджанским языком объясняю – Киев – лучше, я и там был, и тут. А ты была? Нет! Ну и как сравнивать можешь?!