Вайолет невольно поднесла руку к лицу и тут же опустила. Флинт почти слышал ее мысли: «Конечно, у меня очаровательный носик». Она вся была само очарование и знала это.

Они оба были необыкновенно самоуверенны. Флинт снова не удержался от улыбки и вздохнул, стараясь казаться беспечным.

Наверное, никогда прежде двое людей не испытывали такого напряжения, лежа рядом друг с другом.

«Интересно, как далеко он зайдет и как все случится?»

— Откуда у вас круглый шрам? — внезапно спросила Вайолет.

Не совсем то, что Флинт ожидал от нее услышать.

— В меня стреляли, — просто ответил он.

Она прерывисто вздохнула, словно пуля попала в нее.

Флинт испытал укол совести. Не надо было быть таким прямолинейным.

— Я попал в засаду во время торговой миссии в Индии.

Вайолет молчала.

— Вам было больно?

Ее голос стал странным, как будто она заставляла себя говорить.

Так забавно разговаривать лежа и не глядя друг на друга.

— Пуля прошла сквозь мышцы, появилась кровь, но мне удалось увернуться, поэтому она не задела жизненно важных органов. Да, было больно. Пуля ударяет с такой силой, что сбивает вас с ног. Однако до того как придет боль, вы испытываете оцепенение, удивление.

Кажется, у Вайолет больше не было вопросов, зато они были у Флинта.

Он приподнялся на локте и посмотрел вниз.

— Только углы? — шепотом спросил он.

Молчание. Его обнаженная грудь была всего в нескольких дюймах от Вайолет. Она смотрела в потолок. Словно зачарованный он следил, как вздымается и опадает ее грудь, как учащается дыхание. Темные соски просвечивали сквозь ночную сорочку.

Послышался легкий шелест ткани: она покачала головой. Вайолет поняла, что хотел сказать Флинт.

Невероятно, как ей удавалось все понимать с полуслова. Но сегодня вечером они, кажется, говорили об одном и том же.

— И что же еще? — мягко напомнил Флинт.

Корабль легко качнуло на волнах словно колыбель, и балки тихонько заскрипели.

— Изгибы, — призналась Вайолет.

— Изгибы? — с притворным недоумением прошептал Флинт. — Не уверен, что понял вас.

Она замерла, не отрывая глаз от потолка, отдалилась, кажется, даже задержала дыхание. Она раздумывала.

Когда Вайолет Редмонд начинала раздумывать, жди беды.

И вот тут она сдалась, громко вздохнула и медленно повернулась к нему. Когда темные волосы волной упали на лицо, сладкая боль пронзила грудь Флинта. Наверное, он изведал самое невероятное чувственное удовольствие.

Наконец-то он увидел распущенные волосы Вайолет. Ему хотелось запутаться в них руками.

— Например… — Вайолет медленно поднесла руку к подмышке Флинта, где темнели кудрявые волосы, — вот здесь.

Чуть ли не касаясь его кожи, пальцем, она принялась медленно очерчивать его контуры: сухожилия и мускулы. Ее синие глаза пристально смотрели на него, губы были приоткрыты, волосы наполовину скрывали лицо, падая на грудь.

Флинт не шевелился.

Его кожа загорелась от близости ее пальцев, словно она держала в руке зажженную свечу. По спине побежали мурашки, живот мучительно свело, и в паху начало пульсировать.

А ведь Вайолет даже не касалась его.

Она отлично понимала, что с ним происходит. Ее дыхание участилось. Никогда прежде Вайолет не испытывала подобного, но она была смелой и теперь решила проверить, как далеко они оба способны зайти.

Все глубже и глубже погружаясь в воды соблазна, где она остановится? Мисс Редмонд везде должна была испытать свою власть. Это станет ее падением.

Она остановится, когда ее остановит Флинт. Он должен это сделать.

— Где еще? — прошептал он.

— …и здесь…

Ее голос был такой нежный. Он смотрел на губы Вайолет, словно завороженный ее словами.

Она указала на окат золотисто-коричневого плеча.

Не прикасаясь, она очертила пальцем контуры его плеча, мускулов руки так медленно, что у Флинта волоски на коже встали дыбом.

Он чуть подвинулся, стараясь справиться с растущим возбуждением. Внезапно ему на ум пришло сравнение, и он испугался.

«Завораживающая…»

Только так он мог назвать Вайолет Реймонд, которая в эту минуту открывала для себя новое: свою чувственность.

— А еще здесь…

Ее рука неуверенно застыла в воздухе, а потом опустилась к его талии и замерла прямо над низом живота.

Она поняла.

Флинт с трудом сдерживал дрожь. По его спине катился пот. И горячий пальчик Вайолет замер над его круглым белым шрамом, медленно очерчивая его в воздухе.

Вайолет остановилась.

Они смотрели друг на друга. Ее дыхание стало чуть хриплым.

Рука Вайолет упала на кровать, и она тут же прижала ее к бедру, словно спрятала оружие в ножны.

Флинт пожалел, что они не лежат ближе друг к другу. Он притворился, будто размышляет.

— Кажется, я понял, — задумчиво произнес он, как ни в чем не бывало. — Изгибы… Тогда это тоже изгиб?

Его голос был очень нежным.

Он медленно приблизил палец к ее губам, так что, поверни она голову, они бы соприкоснулись. Она пристально глядела на него, чуть скосив глаза.

Флинт не был застенчивым юнцом. Он собирался прикоснуться к ней. «Не играйте со мной, мисс Редмонд».

Его палец коснулся ее губ и с благоговением, чуть дрожа, обвел их контур. Странно, но Флинту показалось, что он уже знает эти губы. Нижняя пухлая губа, красивая и чувственная, невероятно мягкая и такая нежная, что, кажется, страстный поцелуй ранит ее, как лепесток цветка. Верхняя губа чуть изогнута сердечком.

Флинт не ожидал, что прикосновение так заворожит его, что он почувствует странную боль в сердце, непонятном томление и слишком знакомую пульсацию в паху, что он захочет прошептать ее имя словно песню.

Уже несколько дней Вайолет проникала в его кровь как опиум. Его палец замер на ее губах. Он чуть приподнял бровь, напоминая ей о своем вопросе.

— Д-да, — наконец прошептала она.

Флинт чувствовал, как ее сердце бьется все быстрее. Он убрал палец.

— Что вы сказали?

Вайолет откашлялась.

— Да, это был изгиб, — ее голос звучал хрипло.

— Очень хорошо, — мягко согласился Флинт. — Возможно, я простой человек, мисс Редмонд, но мне кажется, я понял, что вы имели в виду. Позвольте мне убедиться еще раз.

Он провел пальцем по ее шелковистой шее, медленно, едва касаясь, с наслаждением глядя, как на коже выступили мурашки.

— И здесь?

Под полупрозрачной и нежной, как кожа, ночной сорочкой вырисовывались очертания грудей и темнеющий сосок. Флинт медленно ухватил край кружева и потянул его вниз, пока не обнажилась красивая полная грудь.

Вайолет вздрогнула. Она пыталась сохранить хладнокровие, но сердце трепетало в груди. Ее глаза расширились. Она была испугана, заворожена и очень возбуждена.

Флинт медленно проводил пальцем по невероятно мягкой и нежной груди, с трудом подавляя стон. Кровь пульсировала в ушах, от болезненного возбуждения сводило все тело. Сама мысль о том, что он первый мужчина, который касается грудей Вайолет, казалась Флинту невыносимо эротичной. Его палец замер на заостренном соске и принялся лениво вырисовывать круг.

Вайолет откинула голову, чуть слышно вскрикнула, прикусив нижнюю губу.

Это зрелище было настолько чувственным, что Флинт с трудом подавил стон. Он небрежно убрал палец, но теперь его руки дрожали.

Вайолет смотрела на него огромными глазами, приоткрыв губы.

Он так желал ее, что ему самому было страшно. Внезапно его охватило неистовство.

Довольно! Пора прекратить эту игру. С тех пор как Вайолет появилась на его корабле, он чувствовал себя неуютно и до сих пор не сумел восстановить душевное равновесие. Флинт знал самый верный и быстрый способ укрепить свою власть, доказать самому себе, что Вайолет лишь обычная женщина.

Ему надо было всего лишь поцеловать ее.

Он медленно и грациозно склонился над ней, как делал это уже не раз. И когда его губы приблизились к губам Вайолет. Он заметил, как расширились ее потемневшие от желания глаза, как удивленно приоткрылись губы. Флинт прикоснулся к ней. Ее губы были удивительно горячими, нежными и податливыми.

О Боже! Он совершил ужасную ошибку.

Будто ток пробежал по его спине, и у него захватило дух от страха и радости. Словно он бросился с мачты на палубу и не только получил невероятное удовольствие от полета, но и остался без единой царапины.

Флинт с силой втянул воздух и откинулся назад, положил руки под голову, надеясь казаться беззаботным. Внезапно он испугался своих рук и того, что они могут делать: срывать, ласкать, изучать. Брать, брать, брать!

Он не шевелился. Сердце болезненно стучало в груди. Кровь превратилась в густой, горячий, пьянящий напиток. Мысли путались.

Флинт слышал тяжелое дыхание Вайолет, видел, как она прикасалась пальцами к своим губам, словно хотела убедиться, что он действительно ее поцеловал.

Он слушал неровный ритм ее дыхания, сливавшийся с непрестанными вздохами моря, но ему почему-то не хотелось на нее смотреть. Он закрыл глаза и увидел разметавшиеся по подушке темные волосы, дрожащие ресницы, представил форму и вкус ее губ, раскрывшихся навстречу его губам, когда их дыхания смешались.

Флинт попытался найти разницу между этим и сотнями других поцелуев, но не сумел.

Он был взволнован.

Расставить все по местам было так просто: всего лишь накрыть ее тело своим, задрать ночную сорочку, ласкать груди губами и руками, схватить шелковистые бедра, не давая ей времени вскрикнуть от удивления, решительно развести их в стороны, крепко прижаться к ее телу, чтобы ей оставалось лишь обхватить ногами его талию и вцепиться ногтями в плечи, потому что ей придется это сделать, когда он войдет в ее такое уютное, влажное лоно…