Амелия Грей - Граф ищет жену

О боже, этот человек постоянно отвлекает ее! Но если она не будет думать о его поцелуях и о том, что испытала, находясь с ним рядом, то все изменится. Временами Анджелина даже жалела, что капитан был не слишком настойчив. Уж лучше бы он походил на лорда Торнуика. Но если так… Что ж, теперь она точно знала, что ей нужно, только не знала, как этого добиться. Капитан Максуэлл должен поцеловать ее! И тогда все устроится наилучшим образом!

Да-да, если капитан поцелует ее, она почувствует то же самое, что и после поцелуев графа. Хотя нет, все будет гораздо лучше, и она испытает еще более чудесные ощущения, чем от ласк графа.

Но ведь капитан был джентльмен… А лорд Торнуик не заботился о правилах этикета, что хотел, то и делал, нарушал все правила! Так как же дать понять капитану, что она жаждет его поцелуев? Анджелина пока что этого не знала, но решила, что пригласит его к себе и как-нибудь заставит поцеловать, даже если для этого придется действовать нечестными методами лорда Торнуика.

– Мисс Рул!

Анджелина повернулась и увидела вдовствующую герцогиню Дрейкстоун, направлявшуюся к ней.

– Добрый вечер, ваша светлость, – пробормотала Анджелина, приседая.

– Я хотела отправить вам записку и поблагодарить за то, что попросили епископа Уорсли доставить мне несколько работ вашей подруги художницы.

– Не стоит благодарности, миледи, – ответила Анджелина. – Я очень рада, что епископ сумел угодить вам.

Тут герцогиня раскрыла свой веер, и Анджелина узнала сцену в саду, над которой недавно работала.

– Прелестная роспись, – пробормотала она.

– Да, мне особенно нравятся именно такие. Очень живо. А роса словно блестит на лепестках цветка, видите?

– Вижу, – кивнула Анджелина, весьма довольная, что герцогиня заметила, как тщательно выписан каждый цветок.

– Скажите, а вы хорошо знаете мисс Полли Савилл? – неожиданно спросила пожилая дама.

Анджелина судорожно сглотнула. Ей почему-то показалось, что герцогиня намекнула на то, что знала, кто на самом деле все это расписал.

– Не слишком хорошо, – пробормотала она, чувствуя себя обманщицей. Но что ей оставалось делать? Не могла же она сказать правду… – Видите ли, эта леди… очень скрытная и любит уединение. Надеюсь, миледи, вам понравился не только этот веер.

Ее светлость захлопнула веер и сказала:

– Мне все понравилось. Да, я купила все, что принес епископ, и попросила как можно скорее принести еще что-нибудь. Прекрасные подарки для хозяев домов, где дают балы и устраивают приемы, не так ли, мисс Рул?

Анджелина снова кивнула. Она надеялась, что собеседница не заметит ее волнения. Но почему же епископ не сказал ей, что герцогиня купила все веера и просит еще? И сколько денег он получил за них?

– Надо, чтобы мисс Савилл разрисовала веера теми сценами, которые я хотела бы видеть, – продолжила герцогиня. – Например, мне очень понравился бы белый павлин на черном фоне.

«Снова расписывать веера?!» – мысленно воскликнула Анджелина. Ей даже думать об этом не хотелось, но она знала, что придется. Чем больше вееров она распишет, тем больше денег получит.

Девушка посмотрела на свои руки: ей почему-то вдруг показалось, что взгляд герцогини проник сквозь перчатки и она увидела пятна краски у нее на пальцах.

– Видите ли, миледи, вы… Вам лучше поговорить об этом с епископом Уорсли.

– Да, конечно. Вы правы, мисс Рул.

Герцогиня внимательно посмотрела на нее, затем улыбнулась и отошла.

Анджелина же словно приросла к полу. Могла ли герцогиня каким-то образом догадаться, кто такая Полли Савилл? И если догадалась, то что же ей теперь делать? Бабушка будет в отчаянии, а отец… отправится в тюрьму.

Забыв о танце с капитаном, Анджелина отправилась на поиски бабушки. Следовало выяснить, почему епископ не сообщил им, что герцогиня купила все веера.

И тут в голову ей пришла не слишком приятная мысль… Ведь герцогиня сказала, что купила все веера. Сколько же она за них заплатила? Действительно, во сколько ее светлость оценила каждый веер? Неужели суммы так велики, как считал мистер Астон? И что случилась с миниатюрами, которые он взял на продажу? Договорился ли с ним епископ? А если так, сколько мистер Астон платит за табакерки и другие изделия?

После лихорадочных поисков Анджелина нашла бабушку в комнате отдыха в обществе таких же пожилых дам. Поговорив со всеми, Анджелина ухитрилась отвести бабушку в сторону и передать разговор с герцогиней.

– Не расстраивайся так, дорогая, – посоветовала леди Рейлбридж, ласково погладив внучку по щеке.

Сообразив, что бабушка, в отличие от нее, не принимает все это всерьез, Анджелина пояснила:

– Но почему же он не известил нас о том, что продал все веера герцогине?

Анджелина умолчала о своих опасениях и не стала говорить, что герцогиня, возможно, догадалась, кто художник, – это только огорчит бабушку.

– Просто он очень занят, – ответила баронесса. – Поэтому и не смог сразу же отправить нам записку и сообщить обо всем.

– Как, по-твоему, епископ узнает, какие вещи уже проданы в магазине мистера Астона?

– Понятия не имею, – ответила леди Рейлбридж, покачав головой.

– Ее светлость не сказала, когда именно приобрела веера, но прошла уже почти неделя с тех пор, как он сообщил, что должен с ней встретиться.

– Дорогая, что с тобой? – спросила леди Рейлбридж, прищурившись. – Не стоит волноваться по пустякам. Вспомни, ведь твой обычный девиз – «Ждать, когда случится неприятность, и только потом ломать руки».

«Значит, от бабушки нечего ждать помощи», – со вздохом подумала Анджелина.

– Я вовсе не ломаю руки, просто хочу все знать.

– Со временем узнаешь. Повторяю, ты не должна терзаться из-за пустяков. А вдруг герцогиня только сегодня все купила, перед тем как ехать на бал? Так что успокойся, дорогая. И помни, что у епископа и без тебя много дел. А если мы так и не дождемся от него вестей, то я пошлю ему записку и попрошу навестить нас. Ну как, тебе стало легче?

Анджелина с улыбкой кивнула.

– Да, конечно. Наверное, ты права. Я доверюсь ему и постараюсь думать, что он все делает наилучшим образом.

– Вот и хорошо. – Леди Рейлбридж тоже улыбнулась. Было ясно, что она полностью доверяла епископу.

И Анджелина решила, что должна следовать примеру бабушки, по крайней мере некоторое время.

Анджелина выпрямилась, сняла очки и принялась разминать пальцы. Она уже несколько часов сидела в комнате для рисования, склонившись над очередным веером. Вчера утром она получила записку от епископа Уорсли с просьбой нарисовать для герцогини на черном шелковом веере белого павлина с распушенным хвостом. Конечно же, герцогиня даже не представляла, как это утомительно выписывать каждое перышко хвоста. Это было ужасно утомительное занятие.

Епископ также сообщил, что все еще ведет переговоры с мистером Астоном, а через несколько дней наконец-то посетит их с бабушкой. «Но сколько же денег он принесет?» – думала Анджелина. Ведь следовало как можно быстрее помочь отцу. А если епископ не появится в ближайшие дни… Ах, тогда она и впрямь начнет ломать руки.

Три дня шел дождь, так что Анджелина не могла выйти с работой в сад, хотя именно там было легче всего рисовать: очень приятно ощущать дуновение свежего ветра, а также слушать жужжание пчел, пение птиц и лай собак, лающих на проезжавшие мимо экипажи.

Анджелина выбрала для работы эту комнату в глубине дома по нескольким причинам. Комната находилась довольно далеко от гостиной, так что разговоры бабушки и отца не отвлекали ее, и она могла всецело сосредоточиться на работе. Кроме того, здесь имелось огромное окно, дававшее много света, что было совершенно необходимо. И именно здесь чаще всего находились собаки, когда на улице было холодно. То есть комната эта считалась царством Анджелины и ее любимцев, поэтому даже миссис Бикмор не заявлялась сюда слишком часто.

В комнате было совсем немного мебели – письменный стол, стул, старый диванчик и чайный столик.

Анджелина глянула в окно – цветастые гардины были подхвачены темно-розовыми лентами, а на подоконнике стоял горшочек с фиалками лорда Торнуика. Девушка каждый раз невольно улыбалась при взгляде на эти цветы. Коричневые листья и увядшие бутоны отпали, а новые пошли в рост.

Часов в комнате не было, но Анджелина решила поработать. Она сидела тут с раннего утра, так что глаза ужасно устали, но нужно было продолжать.

Сэм, Раскел и Мистер Пит внезапно проснулись и дружно залаяли.

– Тихо! Сидеть! – поспешно приказала девушка, так как собаки уже были готовы сорваться с места и броситься к входной двери. Причем Мистер Пит все-таки убежал, а остальные поглядывали на хозяйку и громко фыркали, пытаясь объяснить, что в другой части дома что-то происходит и что им совершенно необходимо узнать, в чем там дело.

– Сидеть, – повторила Анджелина. Собаки нехотя повиновались, но продолжали ворчать. – И не имеет значения, что именно вы услышали – стук двери, лай другой собаки или вой ветра. Оставайтесь на месте. А если кто-то постучит в дверь, то миссис Бикмор откроет. И не волнуйтесь насчет Мистера Пита, он ведь еще щенок. Жаль, что у меня не было времени обучить его. Но когда мне уже не нужно будет рисовать каждый день, непременно этим займусь, – добавила девушка.

Собаки наконец-то улеглись перед камином, и Анджелина снова надела очки и взялась за кисть. «Сцены в саду рисовать легче всего, но хотелось бы знать, какие именно пользуются наибольшим спросом», – размышляла девушка.

– Добрый день, Анджелина.

Она вздрогнула от неожиданности, услышав голос лорда Торнуика. А Раскел и Сэм, дружно вскочив, громко залаяли. Анджелина поднялась и снова успокоила собак. Затем взглянула на красавца графа, совершенно неотразимого в темных бриджах, коричневато-желтом жилете и светло-коричневом сюртуке. А на руках у него был Мистер Пит!