Амелия Грей - Граф ищет жену

– Просто любопытно, вот и все. – Граф пожал плечами. – Ведь и вам хотелось бы знать, что с ним случилось, не так ли?

– Полагаю, что да, – призналась Анджелина. И тут же добавила: – Но расспрашивать его было бы слишком смело, милорд. Я бы ни за что на такое не решилась. Вам бы понравилось, если бы кто-то стал расспрашивать о ваших увечьях?

Харрисон с улыбкой пожал плечами. Черт возьми, он годами участвовал в различных опасных эскападах, но никогда не получал серьезных ранений.

– Анджелина, какие у меня могли бы быть увечья?

– Все знают, что прошлой осенью у вас была дуэль, – проговорила девушка ледяным тоном. – Известно, что вы убили человека, а сами были ранены. Но, очевидно, ваши шрамы не так заметны, как шрамы капитана Максуэлла. Однако я уверена, что они у вас есть.

О да, у него имелись шрамы, но такие шрамы на теле не видны…

– Совершенно верно, я дрался на дуэли прошлой осенью, но по настоянию противника. Я ранил его, но он остался жив. А на мне ни царапины. Многие были свидетелями нашей дуэли, и эти джентльмены знают правду.

Девушка с сомнением взглянула на собеседника.

– Но я слышала, что вы были ранены, поэтому и не приезжали в Лондон.

Да, у него была ранена душа, и он скорбел об утрате Мадди, брата и их детей. А также привыкал к титулу, которого не был достоин. Он учился быть графом и управлять огромным поместьем, которое не должен был унаследовать. Но Харрисон не хотел обо всем этом говорить, поэтому с усмешкой заявил:

– Досужие сплетники вечно обсуждают факты, в которых нет ни унции правды. – Немного помолчав, граф тихо добавил: – Знаете, сегодня вечером я кое-что услышал… Говорят, капитан Максуэлл поцеловал вас в день своего визита.

Анджелина ахнула и снова осмотрелась.

– Вы не могли такого слышать! – заявила она.

– Означает ли это, что его губы не коснулись ваших?

– Конечно, нет! – воскликнула Анджелина в негодовании. – Капитан ничего подобного не делал. В отличие от человека, стоящего сейчас передо мной, он настоящий джентльмен. Кроме того… Как он мог целовать меня, если мой отец ни на секунду не оставлял нас наедине?

«Браво, мистер Рул!» – мысленно воскликнул Харрисон. Окинув взглядом коридор и убедившись, что там никого нет, он тихо сказал:

– Поверьте, капитан вполне на такое способен. – С этими словами граф взял девушку за руку и быстро повел по коридору.

Анджелина послушно шла за ним и даже не пыталась его остановить. Минуту спустя Харрисон открыл дверь черного хода и осторожно подтолкнул ее к крыльцу. Лампа у входа не горела, но неяркий лунный свет, лившийся со звездного неба, все же разгонял тьму. Дул холодный ветерок, но не мог остудить пылавшее лицо Анджелины.

– Почему вы… привели меня сюда? – пробормотала она.

Граф склонился над ней и прошептал:

– Чтобы сделать вот это…

В следующее мгновение он припал губами к ее губам. Ошеломленная, она почти не сопротивлялась. А через несколько секунд обхватила руками его шею и крепко прижалась к нему, тая в его объятиях. Плоть Харрисона мгновенно восстала и отвердела. Он страстно желал Анджелину и хотел, чтобы она знала об этом, поэтому, целуя ее, все крепче прижимал к себе. Отвечая на его поцелуи, она глухо стонала и тем самым еще больше его распаляла.

– Возможно, капитан вовсе не горел желанием поцеловать вас, – прошептал он ей в губы. – В отличие от меня… – Ее губки имели вкус фруктового пунша. Ему никогда не нравился пунш, но он был в восторге от сладких губ Анджелины. – Вы такая чувственная… – шептал он. – Да, необычайно чувственная, и вам следует это знать. В глубине души вы, конечно же, это сознаете, и я горю желанием пробудить к жизни вашу чувственность, чтобы вы могли свободно ею наслаждаться.

– Нет-нет, милорд, я уверена, что это неправда, – ответила девушка, но не попыталась высвободиться, более того, еще крепче к нему прижалась.

– Когда-нибудь я докажу вам это, Анджелина.

Он снова принялся ее целовать, а его руки скользнули вниз и обвили тонкую талию девушки. Она по-прежнему не протестовала, и Харрисон, чуть помедлив, принялся поглаживать ее ягодицы и бедра. В очередной раз оторвавшись от сладостных губ Анджелины, он заглянул в ее синие глаза и прохрипел:

– Я долго ждал тех минут, когда смогу целовать и ласкать вас. Меня безумно влечет к вам, Анджелина.

Она откашлялась и пробормотала:

– Но все же нам не следовало бы это делать… Не следовало так… целоваться.

– Вы сказали, что ничего не обещали капитану Максуэллу. Это все еще так?

– Да, – ответила Анджелина, чуть помолчав.

– Что ж, в таком случае… Ох, я не в силах остановиться, – пробормотал Харрисон, обхватив ладонями ягодицы девушки и крепко прижимая ее к своей твердой плоти. – Но поверьте, я остановлюсь, как только вы прикажете.

Он замер в ожидании ответа, но она молчала, по-прежнему глядя ему в глаза.

– Мне продолжать? – прошептал граф.

– Да, пожалуйста… – пробормотала Анджелина и, прикрыв глаза, запрокинула голову.

Харрисон поспешно накрыл ее губы своими – пока не передумала. А ее губы… О, они были такими теплыми, сладкими, податливыми… Поцелуй графа становился все более страстным, и в какой-то момент он снова положил ладони на ягодицы девушки и крепко прижал к себе, давая ей почувствовать свое возбуждение. А затем рука его скользнула к восхитительным грудям. Он принялся их ласкать, и девушка тихонько застонала, наслаждаясь его искусными ласками. На нее нахлынули неведомые ей прежде ощущения, а по всему телу словно прокатывались жаркие волны.

Наконец граф оторвался от ее губ и стал покрывать поцелуями шею. А потом губами прижался к полуобнаженной груди. Анджелина снова застонала и судорожно вцепилась в лацканы его фрака. В следующее мгновение Харрисон оттянул вырез ее платья и приспустил с одного плеча.

– Хочу взглянуть на тебя, – прошептал он. – И ты должна сказать «да». Ведь ты тоже этого хочешь, не так ли?

– Да!.. – выдохнула Анджелина.

Граф тотчас же опустил руку в вырез ее платья и осторожно приподнял одну из грудей с очаровательным розовым соском, который, казалось, светился в лунном свете.

Судорожно сглотнув – увы, он не мог овладеть ею сейчас, – Харрисон прохрипел:

– Ты прекрасна, Анджелина.

Наклонившись, он прижался губами к прохладному розоватому соску. Девушка восторженно вскрикнула и вновь застонала. А потом вдруг пролепетала:

– Мы не должны это делать… – Однако она не пыталась оттолкнуть его.

– Почему же не должны? Это дарит нам наслаждение… – прошептал в ответ Харрисон.

– Потому что это… неприлично. Вы нарушаете этикет, – сказала Анджелина, одновременно запрокидывая голову, чтобы графу было удобнее ласкать ее.

Из горла девушки раз за разом вырывались сладострастные стоны, а по телу то и дело прокатывалась дрожь, и это еще больше возбуждало Харрисона, желавшего все новых и новых вольностей. Но в какой-то момент он вдруг услышал чей-то смех, доносившийся из дома: судя по всему, смеялись где-то совсем недалеко от задней двери. Проклятье! Он вовсе не собирался заходить так далеко. Он хотел всего лишь нескольких поцелуев, однако не смог остановиться, когда Анджелина стала с такой страстью отвечать на его ласки. Жгучее желание бушевало в нем, и он сдерживался с величайшим трудом. Ему ужасно хотелось прижать ее к двери, приподнять юбки и сделать своей. Это раз и навсегда решило бы вопрос, кому она должна принадлежать, и тогда бы он очень быстро завоевал ее сердце.

Харрисон уже нагнулся, чтобы приподнять подол ее платья, но тут рассудок наконец-то вернулся к нему и он понял, что не должен обходиться с ней таким образом. Со вздохом выпрямившись, Харрисон привел в порядок платье девушки и, отступив на шаг, пробормотал:

– Ох, как же нелегко от тебя оторваться… Но, увы, приходится. Я слышу голоса… Не хочу, чтобы нас здесь застали.

– Я тоже, – кивнула Анджелина, поправляя вырез платья. – Не понимаю, как я все это допустила…

– Страсть делает и не такое.

– Да, согласна, – со вздохом сказала девушка. Немного помолчав, добавила: – Знаете, милорд, мне еще никогда не было так жарко…

Граф невольно улыбнулся и проговорил:

– Что ж, я должен идти. Выйду через заднюю калитку. Тогда никто не заподозрит, что мы здесь были вместе. Если кто-нибудь увидит вас и спросит, почему вы вышли на крыльцо, скажите, что вам стало душно и захотелось подышать свежим воздухом. И никто ничего не заподозрит.

– Никто не заподозрит?… Но ведь все произошедшее – правда! Ох, у меня еще никогда так не кружилась голова.

Быстро поцеловав Анджелину, граф повернулся, собираясь уйти, но она вдруг тихо сказала:

– Подождите.

Харрисон остановился и взглянул на нее.

– Да, слушаю…

– Когда мы ехали от миссис Уонн по безлюдной дороге, вы ведь не целовали меня…

– Да, верно. И что же?

– А сегодня вечером вы целовали меня так долго, хотя нас вполне могли увидеть. Почему?

Харрисон улыбнулся. Ему очень понравился вопрос. Значит, она думала о нем, думала, какие чувства он у нее вызывает.

– Видите ли, Анджелина, я редко бываю джентльменом, но в некоторых случаях все же веду себя как джентльмен. И сейчас я хотел дать вам знать, что могу им быть, что иногда готов поступать по-джентльменски, хотя это не так легко и не так приятно, как нарушать все общепринятые правила. – Снова улыбнувшись, граф подмигнул ей, после чего развернулся и быстро зашагал к садовой калитке.

Вот уже пять вечеров подряд Анджелина не встречала лорда Торнуика на балах – нигде не видела. Но куда же он исчез?

А может, они с ним были, как говорят поэты, «двумя кораблями, проходящими в ночи», просто разминулись? Или он намеренно ее избегал? Но больше всего сбивало с толку одно обстоятельство: почему она об этом думала? А впрочем… Все понятно. Поцелуи и ласки графа лишили ее разума. Но как же такое могло быть?… Она этого не знала, но временами ей казалось, что она и впрямь лишилась рассудка.