Барбара Картленд - Граф и красотка

Оставалось только надеяться, что сэр Маркус уехал прокатиться и не станет допытываться, куда она собралась.

Надежды Донеллы оправдались. Свернув на дорожку, ведущую от дома к конюшням, она увидела далеко впереди своего отчима. Он направлялся к пустоши, где часто ездил галопом.

Донелла приказала подать коляску, в которой ее мать обычно совершала недалекие поездки. Из стойла вывели и запрягли пони — небольшого, но молодого и резвого конька.

Донелла сказала прислуге, что хочет взять с собой Бена — одного из младших грумов, который служил у них еще до того, как она уехала во Флоренцию. К тому же он был очень глуп, умело обращался с лошадьми, но с трудом разговаривал с людьми.

Поездка проходила в молчании.

Донелла не пожелала остановиться у лавочек, торговавших всевозможными мелочами. Она дождалась, пока коляска не выехала на главную улицу, ведущую к Хертфордширу, и только тогда остановила пони у коновязи. Бену она сказала:

— Здесь меня подберут друзья, так что не жди меня и поезжай домой. Когда вернешься, попросишь передать ее светлости вот это письмо.

Бен не выказал ни малейшего удивления по поводу столь странного приказа. Он сунул письмо в карман куртки, взял из рук хозяйки поводья, развернул пони и поехал прочь, вместо прощания коснувшись шляпы.

В ответ Донелла помахала рукой и стояла, глядя ему вслед, до тех пор, пока коляска не скрылась из виду.

Затем она оглядела дорогу и стала дожидаться дилижанса, который мог прибыть с любой стороны. Девушка еще не решила, куда поедет, и потому оставила это на волю случая.

Если дилижанс будет направляться в Лондон, она поедет в столицу. Если же он прибудет из города, значит, таков путь, избранный звездой Донеллы.

Путешественницу волновал только один вопрос: если дилижанс уже прошел, то следующего придется ждать долго, и отчим вполне может отправиться искать ее.

Донелла начала молиться о том, чтобы этого не произошло, и тут увидела вдалеке клубы пыли, движущиеся по направлению от Лондона.

Только через несколько секунд она поняла, что это и был дилижанс. И все же она опасалась, что это мог оказаться еще один путешественник.

Дилижанс приближался. Это оказался свежевыкрашенный вместительный экипаж, запряженный четверкой лошадей.

Поскольку погода была прекрасной и солнце припекало, несколько человек ехали на крыше дилижанса. Донелла с надеждой сказала себе, что внутри, должно быть, много свободного места.

Она помахала рукой приближающемуся дилижансу, и кучер остановил лошадей прямо перед ней.

Кондуктор с большим медным рожком в руках спустился и открыл дверцу экипажа.

— Вы без багажа, мэм? — вежливо спросил он.

— Это все, что у меня с собой, — ответила Донелла, указав на свой саквояж.

Кондуктор сунул саквояж в багажное отделение за задним сиденьем и отступил в сторону, пропуская Донеллу внутрь.

Девушка с облегчением увидела, что народу в дилижансе немного.

В одном углу сидела похожая на фермершу пожилая женщина. Рядом стояла корзина с яйцами и двумя ощипанными цыплятами.

В другом углу, лицом к Донелле, сидели две очень хорошенькие и ярко одетые девушки.

Позади них разместился человек, одетый слишком хорошо для деревни. Когда он понял, что сиденья переполнены и Донелле придется сидеть спиной к лошадям, он предложил:

— Позвольте мне уступить вам место, мэм. Здесь вам будет удобнее.

— Вы очень добры, — обрадовалась Донелла.

Когда мужчина встал, кондуктор спросил:

— Вам куда, мэм?

Донелла уже почти позабыла, что ей придется платить за проезд.

— Я еще не знаю точно, — ответила она. — Где у вас конечный пункт?

— Литл-Фординг, следующая остановка после Оксфорда, — ответил кондуктор.

Донелла задумалась. Ей казалось страшноватым приезжать в Оксфорд на ночь глядя, ведь ей некуда было пойти и негде остановиться.

— А мы как раз и едем в Литл-Фординг, — произнесла одна из девушек рядом с ней. — Я слышала, там так красиво!

— Вот туда я и поеду, — решила Донелла.

Кондуктор поспешно взял у нее три шиллинга, захлопнул дверь и вскарабкался на козлы рядом с кучером. Когда карета тронулась, он подул в свой рог.

Донелла устроилась на сиденье поудобнее и заметила, что человек напротив разглядывает ее с неприкрытым восхищением.

Теперь, когда она могла разглядеть его повнимательнее, Донелла заметила, что его одежда была излишне пышной. Облегающий пиджак подчеркивал плечи неправдоподобной ширины, булавка галстука ярко блестела в проникающих сквозь окна солнечных лучах, в петлице красовалась желтая гвоздика, брюки были в яркую клетку, а возле саквояжа Донеллы красовался цилиндр, безусловно, принадлежащий тому же человеку.

Словно желая завязать беседу, мужчина произнес:

— Мы едем уже довольно долго.

— Как вы думаете, во сколько вы приедете? — спросила Донелла.

— Когда надо будет одеваться, — ответила одна из сидевших рядом с ней девушек, — а для этого нужно много времени, точно вам говорю.

Донелла в удивлении воззрилась на нее.

Затем она поняла, что для того, чтобы одеться так, как сейчас, девушкам и в самом деле нужно было много времени.

Шляпки у обеих были украшены перьями, а платья оказались ярко-розовым и ярко-голубым. По вырезу и рукавам платья были оторочены кружевами, а по подолу шли пышные оборки.

Словно прочитав мысли Донеллы, одна из девушек рассмеялась и воскликнула:

— Точно, мы из Лондона! Наши наряды ну никак не подходят для этой глуши!

Она произнесла это так смешно, что Донелла не смогла сдержать улыбки.

В разговор вмешался сидевший напротив мужчина.

— Думаю, мэм, мы должны представиться. Правда, я не уверен, что вы слышали обо мне — меня зовут Бэзил Бэнкс.

— Боюсь, что не слышала, — ответила Донелла, — но я целый год не была в Англии и приехала совсем недавно.

— А, вот в чем дело! — воскликнул мужчина. — А ведь все самые важные люди Лондона слышали о Бэзиле Бэнксе и его трех красотках.

— Правда, теперь уже только двух, — поправила его одна из девушек.

— Правильно, теперь только двух, — согласился Бэзил Бэнкс. — Надеюсь только, что его светлость не будет слишком строг.

— Если даже и будет, мы все равно ничего не сможем поделать, — заметила девушка. — От Милли с ее кашлем и температурой все равно не было бы толку.

Донелла смотрела непонимающе, и мистер Бэнкс пояснил:

— Милли — третья моя красотка. Этим утром, когда мы уезжали, ей было так плохо, что пришлось оставить ее на месте.

— Чем же вы собираетесь заняться? — спросила Донелла.

— Мы — песенно-танцевальная труппа, — объяснил мистер Бэнкс. — Знали бы вы, какой фурор мы произвели в ресторане Эванса!

Донелла впервые в жизни слышала об этом ресторане и, поняв это, мистер Бэнкс протянул ей рекламку, пояснив при этом:

— Здесь написано, что мы давали представления больше месяца. Если вы когда-нибудь будете в Лондоне, обязательно побывайте у Эванса. Вам все понравится — и еда, и представление.

— Он прав, — вмешалась одна из «красоток». — Все знают, что это самый лучший ресторан в городе, а мы — самая лучшая труппа во всем Ковент-гардене.

Бэзил Бэнкс улыбнулся.

— Почти так оно и есть, — гордо заявил он. — Кстати, вот это — Китти, когда ей аплодируют, крыша приподнимается. А рядом с ней — Дейзи.

Донелла улыбнулась обеим девушкам.

Мистер Бэнкс поинтересовался:

— А могу ли я узнать, с кем мы имеем честь говорить?

— Да, конечно, — ответила Донелла. — Мое имя — Донелла Колвин.

Ей показалось, что она зря назвала свое настоящее имя, но затем она сказала себе, что вряд ли отчим станет разыскивать ее по дилижансам. К тому же кондуктор не спросил ее имени.

Без сомнения, дав представление, мистер Бэнкс и его красотки отправятся обратно в Лондон.

Донелла посмотрела на листок, который дал ей мистер Бэнкс, и прочла:

Отдавая листок обратно, Донелла произнесла:

— Это звучит очень захватывающе. Я так хотела бы посмотреть ваше представление.

— Мне бы тоже этого хотелось, — ответил мистер Бэнкс. — Какая жалость, что его светлость не пригласил вас! — Кто-кто? — переспросила Донелла.

Она ощутила прилив страха, вообразив, что, по какой-то прихоти судьбы, сейчас будет названо имя лорда Уолтингема, хотя на самом деле это, конечно, вряд ли могло произойти.

Она почувствовала огромное облегчение, услышав:

— Граф Хантингфордский!

Донелла никогда прежде не слышала этого имени. Радуясь тому, что это оказался не лорд Уолтингем, она спросила:

— Он настолько важная персона?

Бэзил Бэнкс улыбнулся:

— Сегодня его светлость устраивает у себя в поместье состязания, а этим вечером состоится большой прием, на котором мы и будем выступать!

Донелле это показалось странным, и она заинтересовалась:

— Вы собираетесь давать представление в обеденной зале или у графа есть специальная сцена?

— Я думаю — нет, я уверен, что мы будем выступать в обеденной зале, — ответил Бэзил Бэнкс. — Бывает, что в ней сооружают небольшую сцену и украшают ее цветами, но нам приходилось выступать и просто, так сказать, на полу.