«Должно быть, сейчас он смеется надо мной, – подумала Зарид. – Смеется над каждым моим словом. Когда он держал в своих объятиях леди Энн, он тоже смеялся надо мной. Он ведь признался, что был знаком с ней еще во Франции. Возможно, уже тогда они решили пожениться. Может быть, отцу леди Энн не пришелся по душе выбор дочери, и он заставлял ее изменить свое решение? Интересно, выбрал ли Хью Маршалл Сиверна?»

Но Говард воспрепятствовал Сиверну бороться за руку леди Энн. Толпа хохотала, где бы они ни видели Перегрина. Люди смеялись даже над знаменем Перегринов. А сейчас симпатии народа завоевал Говард, представ таинственным рыцарем. Он сражается не лучше Сиверна, но, когда под конец он раскроет свое инкогнито, никому не захочется высмеять его. Несомненно, Хью Маршалл благосклонно отнесется к Говарду, когда, озаренный славой Черного Рыцаря, тот попросит у него руки леди Энн.

Зарид сосредоточенно наблюдала за человеком, назвавшим себя Черным Рыцарем. «Сиверн должен победить его», – думала она.

Через некоторое время она увидела стоящего рядом брата.

– О чем ты думаешь? – тихо спросил он.

– Ты победишь его, – быстро ответила Зарид. – Он просто запугал всех. Половина рыцарей ожидала, что он их победит. Они боялись его. Он силен, но не сильнее тебя.

– Ты, кажется, совершенно в этом уверена. Зарид повернулась и посмотрела брату в глаза.

– Да, я уверена. – Что-то в глазах брата подсказало ей, что утренние насмешки глубоко ранили его. – Это он положил грязь в твой шлем, он выпустил пчел.

– Ты так считаешь? – изумленно воззрился на сестру Сиверн.

– Да, – убежденно ответила Зарид. – Черный Рыцарь использует не столько умение сражаться, сколько страх. Иначе зачем бы ему появляться в маске? Он знал, что не сможет победить тебя, знал, что ему не удастся тебя напугать, и решил попытаться насмешками сломить твой боевой дух.

Зарид могла бы сказать брату, что под черной броней скрывается Смит, человек, которого Сиверн считал своим другом, но не сделала этого. Она не знала сама, почему решила скрыть от брата правду, – то ли потому, что боялась его гнева при вести о столь страшном предательстве, то ли потому, что Сиверн мог начать задавать ей вопросы и выяснить, кем на самом деле является Смит.

Сиверн, выпрямившись, посмотрел на всадника на вороном коне. Выражение его глаз изменилось. Теперь перед ней стоял прежний Сиверн, человек, до предела уверенный в себе. Его более не терзали сомнения.

– Да, я справлюсь с ним, – прошептал Сиверн. «Справься с ним ради меня, – думала Зарид. – Отомсти ему за мои унижения». – Не произнеся вслух ни слова, она повернулась и направилась к шатру, чтобы помочь брату одеться.

Через час она сопровождала его на турнирное поле. Завидев Сиверна, зрители задумались и принялись подталкивать друг друга локтями. Зарид узнала, что Черный Рыцарь выбил Кольбрана из седла и предложил ему сражаться пешими на топорах. Кольбран отказался.

– Если Черный Рыцарь смог победить Кольбрана, то он победит кого угодно, – переговаривались люди, глядя на громыхающего броней Сиверна.

– Вспомни пчел, – посоветовала Зарид, подавая копье сидящему верхом Сиверну.

Брат кивнул ей и с, грохотом опустил забрало. При звуке трубы герольда он погнал коня вперед.

При первом столкновении оба противника сломали копья.

При втором – то же самое.

– Вспомни грязь, – произнесла Зарид, подавая брату очередное копье.

В третий раз Сиверну удалось сломать копье о броню Черного Рыцаря, а самому избежать удара. Он получил перевес.

– Кажется, твой противник хочет добиться леди Энн, – сказала Зарид, подавая брату напиться. – Он хочет, чтобы люди смеялись над тобой. Тогда он сможет получить ее руку и ее деньги.

Глаза Сиверна блеснули. Он опустил забрало и бросился на Черного Рыцаря так, как бросаются на врага на поле боя. Он жаждал крови. Сиверн твердо сидел в седле, сжав копье в покрытой стальной перчаткой руке.

Все произошло слишком быстро. Зарид ничего не поняла. Только что ее брат преследовал Черного Рыцаря – и вот Сиверн уже лежит на земле. Хохот и крики толпы, приветствующей очередную победу незнакомца, оглушили Зарид. Она поспешно перебралась через ограждение, чтобы помочь брату.

Сиверн, был унижен и раздавлен. Он оттолкнул сестру и пошел к шатру. Зарид следовала за ним, неся в руках шлем.

– Что случилось? – осмелилась спросить она, оставшись с братом наедине.

– Он победил меня, – ответил Сиверн. – Сильнейший победил.

– Никогда не поверю. Ты сильнее его.

Сиверн взял яблоко с маленького столика и раздавил его в руке. Затем повернулся к Зарид. Гнев и растерянность отражались на лице Сиверна.

– Подпруга соскользнула. Он даже не дотронулся до меня. Просто я свалился с лошади.

Зарид с трудом проглотила стоящие в горле слезы. «Говард заплатит мне за это, – подумала она. – Я заставлю его платить, даже если для этого мне придется расстаться с жизнью».

Глава 9

Тирль плыл под водой до тех пор, пока не почувствовал, что его легкие больше не выдержат. Вынырнув, он перевернулся на спину и продолжал плыть в таком положении. Рассекая холодную поверхность озера, он улыбался, несмотря на страшную усталость, отвратительное самочувствие и зверский голод, а также на то, что он пропитался потом насквозь, будто губка, и не был уверен в том, что ему когда-либо удастся полностью выжать из себя всю эту лишнюю влагу, Тирль был чрезвычайно доволен собой.

Он устроил все в лучшем виде: доказал Зарид, что он не кто-нибудь, а настоящий мужчина. Тирль был совершенно уверен в том, что она его узнала, – выражение ее глаз говорило само за себя. Правда, пока сложно предугадать, что это даст ему, чем обернется, но, по крайней мере, теперь она знает, кто он, так же как он знал, что перед ним девчонка, с самой первой минуты, как увидал ее.

Тирль перевернулся на живот и еще более легко и стремительно поплыл через озеро. Теперь-то она наверняка изменит свое отношение к нему. Больше не посмеет в нем сомневаться. Больше не будет видеть в нем ничтожество, недостойное звания мужчины.

Наконец Тирль достиг берега и выбрался на сушу. Здесь, в зарослях деревьев, прятались двое людей из свиты его брата. Они были переодеты торговцами и носили это платье все время, пока продолжался турнир. Тирль хорошо платил им, чтобы они держали язык за зубами, и поэтому не опасался, что его могут выдать. Эти двое выполняли различные его поручения, прислуживали ему, когда он одевался или раздевался, припрятывали и стерегли его коня и оружие.

Тирль немного обсушился и начал натягивать одежду, широко улыбаясь. Не так-то легко ему было одолеть всех своих противников. К тому времени как они сошлись с Сиверном один на один, он был уже порядком потрепан. Синяки и ссадины, полученные тогда, когда его чуть не затоптала лошадь, раны, покрывавшие его тело там, где его доспехи были пробиты насквозь – все это причиняло почти невыносимую боль.

Но что значат физические муки по сравнению с радостью победы. Он справился со всеми, и может гордиться этим. Кольбран оказался крепким орешком, и Тирль не знал, каких святых ему благодарить за то, что в поединке с Кольбраном ему удалось усидеть верхом. А Сиверн! Он просто великолепен. После того как Сиверн сломал копье, Тирлю показалось, что еще немного – и Сиверн с ним разделается. И вот когда он совсем уж смирился с тем, что ему не устоять в этой схватке, когда они сходились в последний раз, Сиверн, будто по мановению волшебной палочки, вылетел из седла и грохнулся на землю.

О, это пьянящее, ни с чем не сравнимое ощущение победы! Правда, для Тирля оно имело немного горьковатый привкус. Полностью насладиться своим триумфом ему мешало то, что он не мог поднять забрало и позволить ликующей толпе полюбоваться им.

Ему только краем глаза удалось взглянуть на Зарид; подбежавшую к брату, прежде, чем толпа зрителей бросилась к нему. Эти люди были полны решимости дознаться, кто он, этот фантастический герой. И Тирль едва успел скрыться с поля битвы.

Он и скакавшие вслед за ним слуги углубились в лес на несколько миль и остановились на берегу озера. Когда он спешился, то едва не валился с ног от усталости. Тирль подождал, пока слуги помогут ему снять латы, скинул одежду, насквозь пропитанную потом, затем, решив, что теперь неплохо бы и искупаться, с наслаждением погрузился в прохладные воды озера.

Уже час спустя он чувствовал себя значительно лучше и жаждал снова увидеть прелестное личико Зарид. Она такое большое значение придавала умению владеть оружием, в отличие от множества других женщин, предпочитающих вздохи, цветочки и нежный лепет. Так вот теперь он доказал, что силой и ловкостью превосходит даже ее братьев.

У Зарид не было никакого опыта по утешению мужчин, погруженных в мрачное уныние, поскольку братья в большинстве случаев пребывали в состоянии кипучего бешенства. Она видела их охваченными скорбью тогда, когда смерть забирала кого-нибудь из их семьи, но и к этой скорби обычно примешивалась ярость, потому что большинство Перегринов пало от руки Говардов.

Однако сегодня Сиверн был сам на себя не похож. Он потерял изрядную долю самоуверенности. До этого, сколько она себя помнила, ее братья только и делали, что бахвалились своей удалью, и нельзя сказать, чтобы ей это было неприятно. Поэтому теперь у Зарид сердце кровью обливалось, при виде Сиверна, молча сидящего под навесом, обедающего в одиночестве, не подпускающего к себе никого, кроме нее.

Когда этот наглый Говард на закате солнца вырос перед ней, как из под земли, она едва сдержалась, чтобы сохранить на лице равнодушное выражение. А ведь она готова была убить его за то зло, которое он причинил ее брату. Но нет, нельзя позволять ненависти выплескиваться наружу раньше времени, иначе планы мщения, которые она вынашивала, полетят к черту. Способ Зарид пока еще не выбрала, но знала твердо, что заставит этого негодяя заплатить за все сполна.