– Я всегда любил его.

– Но не восхищались, верно?

Он не ответил. Замечание Рии в общем-то соответствовало действительности, хотя в характере Эдварда присутствовали некоторые черты, которых недоставало ему самому.

– Эдвард хотел доказать, что может добиться успеха самостоятельно, без помощи семьи, – продолжала Рия. – Он хотел, чтобы вы им гордились.

– И выбрал для этого крайне неудачный способ, – заметил Джеффри. – Я гордился бы им гораздо больше, если бы он…

– Не надо, прошу вас. – Рия взяла его за руки. – Не будем спорить о прошлом. Нам не дано изменить его.

Она смотрела ему в глаза с такой обезоруживающей искренностью, что Джеффри мигом забыл резкие слова, уже готовые сорваться с его языка. Может, и в самом деле пришло время прощения и примирения?

Пауза затянулась. В тишине раздавался только тихий шелест листвы в кронах деревьев.

Барон вздохнул и пробормотал:

– Вы правы. Надеюсь, вы простите мне, что вчера я не сдержался и дал волю гневу.

Она улыбнулась. Белокурый локон на ее шее затрепетал от легкого дуновения свежего ветра. Джеффри вновь посетила шальная мысль, что ради такой женщины можно пожертвовать чем угодно.

Он вдруг отступил от нее на шаг – но не от гнева, как вчера. На этот раз он отошел в надежде, что на расстоянии к нему вернется благоразумие.

Однако правила приличия требовали, чтобы он предложил даме руку. И он предложил, а Рия не возражала. После чего они вместе пошли по берегу Серпентайна. Ну хоть так… Все же лучше, чем стоять столбом, глядя в ее обворожительное лицо.

Движение подействовало на Джеффри самым благотворным образом и помогло ему прийти в себя.

– Рия, вы сказали, что нам не стоит говорить о прошлом. Целиком с вами согласен. Я как раз собирался обсудить настоящее и ближайшее будущее. Каковы ваши планы теперь, когда вы вернулись в Англию?

Глава 13

Лиззи споткнулась о корень дерева, и Джеффри тотчас поддержал ее. Она кивнула и молча улыбнулась ему. При этом Лиззи пыталась придумать подходящий ответ. Рия часто повторяла: «Не торопись лгать. Старайся говорить правду – ее не надо запоминать. А ложь придется постоянно держать в голове». Дельный совет.

– Пока я хотела бы жить как можно тише и спокойнее, – сказала она наконец, ничуть не погрешив против правды. – Мне нужно время, чтобы оправиться от болезни.

– А потом? – поинтересовался Джеффри.

– Я мечтаю отправиться в Роузвуд.

– Но вы пробудете в Лондоне до конца сезона, не так ли?

– К сожалению, да, – вздохнула Лиззи. – Я бы с радостью уехала в поместье прямо сейчас. Уверена, это помогло бы мне быстрее восстановить силы. – «И укрыться от любопытных глаз и настойчивых расспросов», – добавила она про себя.

– А леди Торнборо придерживается иного мнения?

– Доктор Лейтон считает, что мое здоровье вне опасности, и бабушка намерена остаться в городе.

– Боюсь, что в таком случае вам придется расстаться с надеждой на тихую, спокойную жизнь. Весь Лондон знает о вашем возвращении. Вас станут засыпать приглашениями.

Лиззи вспомнила неприятный разговор, состоявшийся сегодня за завтраком.

– Я пыталась объяснить бабушке, что не имею ни малейшего желания выходить в свет.

– Вот как? – удивился Джеффри. – Я думал, вы соскучились по званым обедам, танцам и прочим увеселениям. Уильям говорил, что вы находили в них немалое удовольствие.

Лиззи нахмурилась:

– Поверьте, я вовсе не та легкомысленная светская девица, которая покинула Англию десять лет назад.

Она вновь сказала чистую правду. Во-первых, той светской девицей была не она, а Рия. А во-вторых, сама Лиззи уже очень отличалась от наивной влюбленной беглянки, поддавшейся на уговоры холеного красавца Фредди Хайтауэра. С тех пор она многому научилась и хорошо усвоила, что не все то золото, что блестит.

– Надеюсь, вы готовы к тому, что вас ждет. Обществу не терпится услышать подробности вашего пребывания в Австралии. Где бы вы ни появились, вас будут беспардонно расспрашивать, разглядывать и обсуждать – словно диковинную зверюшку в зоологическом саду.

Лиззи слушала своего спутника с нарастающим беспокойством. Неужели высший свет и впрямь проявит такое пристальное внимание к ее особе? Да, конечно, рядом с Фредди она приобрела некий внешний лоск и хорошие манеры. Кроме того, Рия учила ее, как себя вести. Но все же ей следовало набраться опыта, а для этого требовалось время. Увы, леди Торнборо не собиралась ждать, и переубедить ее она не могла.

– Вам надо быть крайне осмотрительной, – продолжал Джеффри. – Ваши слова и поступки не должны отразиться на репутации наших семей.

– Ах вот в чем дело… Вы боитесь, что мое поведение вызовет новый скандал? – Она сама этого боялась, но все-таки не смогла сдержать негодование.

Джеффри покачал головой:

– Нет-нет, не стоит сгущать краски. Я всего лишь напоминаю вам об осмотрительности.

Лиззи и без того ни на секунду не забывала, что должна следить за каждым своим шагом.

– Мне кажется, я достаточно ясно дала понять, что вы можете не волноваться на сей счет. Мне, как и вам, глубоко небезразлично доброе имя вашей семьи.

Барон на мгновение задумался.

– Я верю, вы говорите вполне искренне.

Просто «искренне» – еще куда ни шло, но «вполне»… Лучше бы он не употреблял это слово. Лиззи мысленно вздохнула, от души желая перевести разговор в более безопасное русло. Ее внимание вновь привлекли толпы людей на противоположном берегу Серпентайна.

– Вы уже побывали на Всемирной выставке?

Ответ Джеффри продемонстрировал, что она угадала с выбором темы.

– Скажу больше: я принимал участие в ее организации.

– Неужели? Значит, вы знакомы с принцем Альбертом?

– Совершенно верно.

– Как интересно… – Лиззи понизила голос, хотя рядом с ними никого не было. – А он правда такой чопорный немецкий сухарь, как пишут в газетах?

Джеффри рассмеялся – на удивление весело.

– Уверяю вас, принц Альберт отнюдь не лишен чувства юмора. Он замечательный человек, и я говорю это не из-за того, что он супруг нашей королевы. Ему присущи возвышенные идеалы и подлинная забота о людях, как богатых, так и бедных.

Лиззи с сомнением покачала головой.

– Хотела бы я посмотреть на принца, который заботится о благополучии бедняков, а не о том, как нагрузить их работой и обложить налогами.

Джеффри склонил голову к плечу.

– Хм… весьма циничное замечание, особенно для представительницы привилегированного сословия.

Допустив оплошность, Лиззи на миг растерялась, но тотчас вспомнила мудрый совет Рии и не стала ничего выдумывать.

– Моя жизнь на австралийской ферме, мягко выражаясь, не изобиловала привилегиями. Я не понаслышке знаю, что такое изнурительная борьба за существование.

Джеффри явно счел ее объяснение разумным и достаточным.

– Вероятно, теперь вы на многое смотрите по-другому, – произнес он с одобрением. – И ваше мнение о венценосных особах, пожалуй, соответствует действительности. Однако Альберт – своего рода исключение из правил. Принц – муж королевы, но не король. Он располагает временем и широкими возможностями, и его деятельный ум стремится употребить их во благо. Кстати, чтобы не быть голословным… – У него загорелись глаза. – Не хотите ли прямо сейчас посмотреть на воплощение одного из замыслов принца? Это совсем недалеко, на том берегу Серпентайна.

Воодушевление барона передалось Лиззи.

– С превеликим удовольствием! – ответила она.

Они прошли по каменному мосту с изящными круглыми арками и свернули на дорожку, ведущую к Кенсингтонскому дворцу. Джеффри ускорил шаг, но Лиззи без труда поспевала за ним.

В таком бодром темпе они быстро добрались до казарм гвардейского полка. Лиззи «встретилась» с этими невзрачными деревянными постройками словно со старыми знакомыми. Она видела их много лет назад, когда приходила в парк, чтобы поглазеть на блестящих леди и джентльменов, фланирующих по Роттенроу.

Однако теперь рядом с темными приземистыми казармами сиял белизной двухэтажный каменный дом. Его главной архитектурной особенностью была симметрия. Две двери снизу, две – сверху. А по обеим сторонам от каждой двери – по два больших окна. Единственный непарный элемент – кованая железная лестница с открытой площадкой на втором этаже.

– Любопытно, зачем столько дверей? – поинтересовалась Лиззи.

– В доме четыре отдельные квартиры, – ответил Джеффри. – А называется он «Коттедж принца».

– Принц Альберт собирается здесь жить? – изумилась Лиззи.

– Нет, конечно, нет, – улыбнулся Джеффри.

Теплая обаятельная улыбка смягчила его суровое лицо и очень понравилась Лиззи.

– Квартиры предназначены для рабочего сословия, – пояснил он. – Они недостаточно хороши для принца, но обычный человек найдет в них все необходимое, и даже больше.

– Однако не странно ли селить рабочих в Гайд-парке? – спросила Лиззи. Дом стоял практически под окнами Кенсингтонского дворца. Конечно, дворец не являлся официальной королевской резиденцией, но в нем родилась и выросла королева Виктория. – Видимо, у принца Альберта весьма своеобразное чувство юмора.

– Здание простоит здесь всего несколько месяцев, – отозвался Джеффри. – Когда закроется Всемирная выставка, его разберут и выстроят заново на южном берегу реки.

Между тем вокруг дома для рабочих собралась толпа – по меньшей мере человек двадцать с любопытством рассматривали строение со всех сторон. А дородный джентльмен при полном параде – включая крахмальный шейный платок и высокий цилиндр – стоял рядом с лестницей, раздавал публике буклеты и предлагал всем желающим ознакомиться с внутренним устройством здания. Заметив Джеффри, он кивнул ему и улыбнулся.

– Доброе утро, милорд. Лорд Эшли предупредил, что ждет вас сегодня.

Джеффри обменялся с ним дружеским рукопожатием.

– Я вижу, вы тут не скучаете, мистер Лэнг.