Дженнифер Деламир - Госпожа его сердца

– Достаточно. Вполне достаточно, уверяю тебя.

– Как хорошо, что ты вернулась в Лондон, – сказал Джеймс. – Мы повеселимся от души.

Лиззи попыталась представить настоящие деревья в наполненном всякими диковинными предметами стеклянном здании. Сколько интересного ее ждет! И как жаль, что Тома нет рядом. И никогда уже не будет… А он так любил Лондон: его толчею, шумные оживленные улицы, дома, памятники – решительно все, даже пыль, грязь и лондонский смог. С каким восторгом он смотрел бы сейчас на это бесподобное строение. При мысли о брате Лиззи едва не заплакала. Хрустальный дворец расплылся у нее перед глазами. Она несколько раз моргнула и прошептала:

– Если бы он был здесь…

– Я допустил страшную бестактность. – Джеймс сокрушенно покачал головой. – Радуясь твоему возвращению, я совсем упустил из виду печальные обстоятельства, которые привели тебя в Лондон. – Он нагнулся, сорвал розу с ближайшего куста и добавил: – Конечно, мое общество не может сравниться с обществом Эдварда. – Джеймс протянул Лиззи цветок: – Ты прощаешь меня?

Она приняла алую розу, вдохнула ее нежный аромат и молча улыбнулась дрожащими губами.

– Бог ты мой… – пробормотал Джеймс, взглянув на дорогу. – Мне только-только удалось кое-как поправить тебе настроение – и вот, полюбуйся, кто идет нам навстречу.

Лиззи подняла глаза и увидела за камышами, ярдах в пятидесяти, высокую фигуру Джеффри. Заметив Джеймса и Лиззи, он ускорил шаг, и ее сердце забилось быстрее. Надо думать, от гнева, потому как вчерашние события и резкие слова Джеффри еще не изгладились из ее памяти.

И все-таки она не могла отказать ему в безусловной внешней привлекательности. Его одежда могла показаться чрезмерно строгой, но черный цвет как нельзя лучше гармонировал с темными глазами и волосами. Джеффри не нуждался в дополнительных украшениях. Более того, Лиззи было бы куда спокойнее, если бы он был не таким красивым.

Барон подходил все ближе и ближе, а она стояла как вкопанная и, глядя в его выразительные глаза, испытывала какую-то странную растерянность и легкое головокружение.

Джеффри заметил их в тот момент, когда Джеймс с улыбкой протягивал ей цветок.

Даже издали эта сцена выглядела весьма эффектно. Галантный кавалер преподносит алую розу грациозной даме.

С какой стати Джеймс так расстарался? Уж не вздумал ли он всерьез ухаживать за ней? Она слишком хороша для него. Поймав себя на этой мысли, Джеффри поморщился и, справедливости ради, изменил формулировку: «Рия слишком хороша для Джеймса, несмотря на ее многочисленные недостатки и прегрешения».

Джеймс отъявленный ловелас, бездельник и мот. Деньги словно вода текут у него между пальцами. По слухам, он основательно поиздержался и сможет вести привычный образ жизни, только если найдет богатую невесту. Рия к таковым не относится. Она вернулась из Австралии ни с чем. Правда, ей полагалось отцовское наследство, но оно не настолько велико, чтобы жить беззаботно.

Барон зашагал быстрее, а Рия застыла словно изваяние. Стройная фигура в темно-сером платье, в руке – ярко-красный цветок, за спиной сверкающий на солнце Хрустальный дворец, а на лице – настороженное и сосредоточенное выражение. Секунду назад она улыбалась Джеймсу, но, едва встретившись взглядом с Джеффри, тотчас переменилась и как будто окружила себя незримой стеной.

Когда Джеффри подошел к ним, Джеймс протянул ему руку:

– Зная тебя, я мог бы догадаться, что ты встанешь на рассвете и отправишься бродить по парку.

– Признаться, я никак не ожидал встретить тебя в такой час, – ответил Джеффри. – Не рановато ли для того, кто причисляет себя к сливкам общества?

Джеймса ничуть не смутило это язвительное замечание.

– Выставка нарушила обычный порядок вещей, – благодушно объяснил он. – Здешнее столпотворение поставило крест на светских прогулках по Роттенроу. Но я готов на любые жертвы ради нашей дорогой Рии. Мы сочли, что утренний моцион пойдет на пользу ее здоровью.

Джеффри повернулся к Рие, поклонился, но не нашел в себе сил произнести хотя бы самое банальное приветствие. Стоило ему взглянуть на нее – и все его душевные раны снова обострились и заныли. А она стояла перед ним такая тихая, такая прекрасная… Ее облик решительно не вязался с обликом женщины, способной вызвать скандал и причинить столько горя двум почтенным семействам.

Она молча кивнула ему в ответ.

Их взаимная холодность не укрылась от внимания Джеймса, и он воскликнул:

– Полно, перестаньте! Неужели вам не надоело сердиться? Пожмите друг другу руки, и дело с концом. – С этими словами он вложил ладонь Лиззи в ладонь Джеффри.

Рия подчинилась, хотя и с явной неохотой.

– Друзья мои!.. – торжественно объявил Джеймс. – Отныне мы будем вспоминать наших почивших близких с любовью и уважением. И не позволим прошлому омрачать наше земное существование. Жизнь продолжается.

Не решаясь взглянуть Рие в лицо, Джеффри изучал ее руку, затянутую в новую черную перчатку. Даже сквозь собственную перчатку он чувствовал, из какой мягкой и эластичной кожи она сшита. Очевидно, леди Торнборо не зря ездила за покупками на Риджент-стрит.

Отогнав эту совершенно неуместную мысль, Джеффри наконец поднял голову и заставил себя посмотреть в чарующие фиалковые глаза.

– Да, – тихо вымолвил он. – Жизнь продолжается.

Рия, кажется, слегка оттаяла.

Джеймс одобрительно улыбнулся.

– Слава Богу, первый шаг сделан. Теперь, Джеффри, становись рядом с Рией, – распорядился он и мягко подтолкнул кузину. – А ты, Рия, возьми его под руку. Вот так. Очень мило. Можем двигаться дальше.

И они втроем – Рия и двое мужчин по обе стороны от нее – пошли по берегу озера Серпентайн.

– Приятно прогуляться в хорошей компании, – сообщил Джеймс. – Вы согласны со мной?

Джеффри пытался разобраться в своих ощущениях. Каждая клеточка его тела пронзительно остро реагировала на близость Рии – как и вчера, когда он поддержал ее за локоть в гостиной леди Торнборо. К счастью, на сей раз он хотя бы сохранил способность шевелить конечностями. И на том спасибо.

Джеймс и Рия обменивались замечаниями по поводу Всемирной выставки и толчеи в Гайд-парке, а Джеффри молча радовался тому, что беседа протекает вполне оживленно без его участия.

Так продолжалось до тех пор, пока Джеймс не поинтересовался:

– Джеффри, далеко до твоего экипажа?

– Нет. Я приказал кучеру ждать меня у ворот Кенсингтонских садов.

– Превосходно… – Джеймс подавил зевок. – Мои силы на исходе. Я падаю с ног от усталости и должен как можно скорее добраться до постели. Однако Рия еще полна бодрости. Думаю, она с удовольствием прогуляется с тобой по Кенсингтонским садам. А потом ты доставишь ее домой в целости и сохранности.

– Джеймс, так нельзя! – возмутилась Рия. Она явно не желала оставаться в обществе Джеффри.

«Что ж, ничего удивительного, если вспомнить, что случилось накануне», – сказал себе барон.

Джеймс отступил в сторону.

– Вам надо о многом поговорить, и я не хочу быть третьим лишним.

– Но…

– Не волнуйся, дорогая, – с улыбкой перебил Джеймс. – Ты в надежных руках. Джеффри защитит тебя от всех возможных напастей.

«Да, верно, – подумал Джеффри. – Но кто защитит меня от нее?»

Джеймс повернулся и, помахивая тростью, направился к западному выходу из парка.

– Я бы не сказал, что он похож на человека, который падает с ног от усталости, – заметил Джеффри, глядя ему вслед.

– Мне так неловко… – пробормотала Рия. – Джеймс очень милый, но он как падающая звезда – застает врасплох, очаровывает и исчезает.

Обстоятельства вовсе не располагали к веселью, но Джеффри позабавили ее слова.

– Я хорошо знаю характер Джеймса, но вы дали ему необыкновенно яркое и красочное определение, – сказал он, подумав о том, что ему, возможно, следовало бы поучиться у Джеймса легкому и радостному восприятию жизни. Вероятно, такой подход очень пригодился бы ему сейчас, когда он оказался в весьма затруднительной ситуации.

Джеффри хотел серьезно поговорить с Рией, но не успел толком подготовиться. Хотя, с другой стороны, неожиданная встреча в парке давала им возможность пообщаться наедине, без вмешательства леди Торнборо и Джеймса.

Только «наедине» – не обязательно почти вплотную. Ему было бы куда спокойнее, если бы они беседовали, сидя в гостиной на безопасном расстоянии друг от друга.

И вообще, одно дело, не видя Рии, представлять, как он вразумит эту своенравную особу, и совсем другое – идти с ней под руку, теряя голову от дурманящего аромата ее духов.

– Рия, – начал он, – нам действительно нужно поговорить. Я собирался заехать к вам сегодня.

Она на несколько секунд застыла в напряженном молчании, сосредоточенно разглядывая людей, толпившихся у входа в Хрустальный дворец. Потом тихо сказала:

– Да, конечно. Вы хотите подробно расспросить меня, и я готова ответить на ваши вопросы. Но сначала позвольте мне извиниться за свое вчерашнее поведение.

Джеффри изрядно удивился. Если так пойдет и дальше, разговор окажется не таким трудным, как он ожидал.

– Поймите меня правильно, – добавила она. – Я не намерена просить прощения за то, что мы уехали в Австралию.

Ну разумеется. Кто бы сомневался.

– Да, понимаю.

– Но я не должна была говорить с вами в таком тоне. Я знаю, вы глубоко переживаете гибель брата. – Она повернулась и посмотрела ему в лицо: – Мне очень жаль, что наше знакомство началось с резких слов. Эдвард так хотел, чтобы мы с вами подружились…

– Охотно верю. Эдвард всегда стремился подружиться решительно со всеми.

– По-моему, это скорее достоинство, чем недостаток.

– Наверное, вы правы, – признал Джеффри.

Сам же он выбирал друзей куда более осторожно, чем Эдвард, однако порой завидовал той легкости, с какой брат сходился с людьми.

– Эдвард часто вспоминал вас и Уильяма, – сказала Рия. – Он гордился вами и мечтал найти свое место в жизни, чтобы заслужить вашу любовь и восхищение.