— Хорошо, ты правильно поступила, — одобрил Сибагат Ибрагимович задумчиво. — А как сейчас они себя ведут? Не мешают тебе управлять заведением?

— Нет, не мешают, — ответила женщина. — Они меня слухаются. Вот только Назара ни за что отпускать не хотят из-под ареста и пришибить насмерть не решаются.

— И как же он «под арестом» сидит? — нахмурился Сибагат Ибрагимович.

— Так вот и сидит — ни жив ни мёртв. Они его в подвале заперли.

— Ты за ним смотри. Он мне нужен, учти. Освободи его «потихонечку», усыпи каким-нибудь зельем, чтоб дорогу не запомнил, и сюда привези.

— Хорошо, хозяин, так и сделаю, — кивнула Аксинья. — А с остальными что делать? Разболтались они… Сидят на моей шее и не собираются никуда уходить.

— Не майся, отрави их, — посоветовал Сибагат Ибрагимович. — Эти оглоеды мне больше не понадобятся, только одна головная боль теперь от них.

— Отравить? — женщина со страхом посмотрела на него. — Прости, хозяин, но не смогу я эдак поступить с ними. Они ж…

— Разбавь водку ядом и попотчуй их, — нахмурился Сибагат Ибрагимович. — Ночью в телегу погрузишь, к реке вывезешь, и пускай себе плывут покойнички вниз по течению.

— Я не посмела бы вас ослушаться и поступила бы эдак, — поёжилась от его колючего взгляда Аксинья, — только вот при деле они теперь — по городу шляются и богачей грабят.

— Вот это да! — воскликнул поражённый Сибагат Ибрагимович. — И кто из них всё это затеял? Уж не Макар ли?

— Нет, не он, — вздохнула женщина. — Их Бурматов нашёл и себе подчинил. Теперь они под его началом разбойничают.

— Кто? Бурматов? — у Сибагата Ибрагимовича при упоминании о сыщике глаза полезли на лоб. — И как ему удалось это сделать?

— Сыскарь сказал им, что не Бурматов он, а человек, на него похожий, — ответила Аксинья. — А ещё он им золотые горы наобещал, вот они и согласилися.

— Так-так-так, — почесал в раздумье заросший щетиной подбородок Сибагат Ибрагимович. — Хорошо, пусть «поработают» покуда ребятишки на поприще знакомом. Ну а я пока подумаю, как с ними поступить. Как дам знать, ты главаря ихнего усыпи и ко мне доставь. У меня к нему спрос кое-какой имеется.

— Вы что, наказать его за что-то хотите, хозяин? — насторожилась Аксинья.

— Не наказать, а спросить с него хочу, — зловеще улыбнулся Сибагат Ибрагимович. — Этот выродок крупно задолжал мне. Если ты сможешь привезти его сюда, то я живым скормлю господина Бурматова моей любимой медведице…

Вспоминая беседу с Аксиньей, Халилов ворочался на нарах, пока его не сморил сон. А пробудился тогда, когда Яшка вернулся с охоты и настало время кормить ревущую в ожидании пищи медведицу…

* * *

Когда время перевалило за полдень, несколько человек подошли к дому бакалейщика Семыкина. Впереди шёл хорошо одетый господин с бакенбардами и пышными усами. Надвинутая на глаза шляпа наполовину закрывала его лицо.

— Один у ворот, остальные за мной, — распорядился господин в шляпе. — Всё делаем так, как обговаривали. Кто посмеет ослушаться, схлопочет в лоб пулю.

— Ты снова будешь действовать, будто Митрофан Бурматов? — поинтересовался один из разбойников, последовав за ним.

— А как же ещё, — ответил господин в шляпе. — Только вы знаете, что я не сыщик Бурматов. Ну а те, кого мы грабим, должны быть уверены, что я — это он!

Поднявшись по лестнице, разбойники забарабанили в дверь. В доме было тихо, на стук никто не отозвался.

— Открывайте именем закона! — потребовал главарь сурово. — Я сотрудник милиции Бурматов! Не откроете дверь, мы выломаем её!

И снова тишина.

— Макар, подойди, — подозвал разбойника Бурматов. — Ломайте дверь!..

Налетчиков встретила высокая красивая женщина. Гордо выпрямившись и справившись с испугом, хозяйка дома смерила непрошеных гостей надменным взглядом.

— Чего вам угодно, господа?

— Мы пришли кое-что спросить у вас, госпожа Семыкина, — ответил ей Бурматов.

— Что-то спрашивать так в дом не вламываются, — ухмыльнулась женщина. — Так поступают только бандиты-налётчики, а не сыщики, господин… Извините, позабыла, как вы представились.

— Хорошо, оставим формальности, — отодвинув её локтем, прошёл в гостиную Бурматов. — Ваш муж дома или отсутствует?

— Он занят своими делами, — ответила женщина.

Разбойники переглянулись. Один из них схватил её за руку и насильно втолкнул в дверь гостиной. Присев на диван, женщина обхватила голову руками и заплакала.

— Эй, а вы чего стоите? — обратился главарь к разбойникам. — Займитесь делом, пока мы с госпожой Семыкиной «по душам» беседовать будем.

Начался обыск. Шкафы, столы, секретеры… Ничего не обошли своим вниманием налётчики. Когда содержимое мебели оказалось на полу, женщина не выдержала и вспылила.

— Вы что себе позволяете, свиньи?! Убирайтесь прочь из моего дома или потом сильно пожалеете!

Бурматов замахнулся и ударил её по лицу. Из разбитого носа женщины вытекли две струйки крови. Она замерла, и по её бледным щекам заструились слёзы.

Разбойник, обыскивавший одну из спален, выбежал в гостиную. Бурматов поднял голову и заинтересованно посмотрел на него.

— Ну? Говори, что тебя так обрадовало, Сиплый?

— Там сейф, — ответил разбойник. — Он такой огромный, что нам не унести его!

— Это замечательная новость! — Лицо главаря просияло. — Выносить его мы не будем, а откроем прямо здесь!

— Вы? Никогда! — истерично рассмеялась женщина. — Замок на сейфе, и вам его не открыть никогда! Он привезён мужем из Германии, а ключи он держит всегда при себе. Так что оставьте надежды поживиться, господа налётчики. Вам сейф не открыть!

— Тогда мы снова перевернём дом и поищем запасные ключи, — глядя на неё, сказал главарь. — Немцы — народ практичный и всегда к своим изделиям подобного рода изготовляют дополнительный комплект.

— Хорошо, я дам вам ключи от сейфа, — неожиданно заявила женщина. — Но предупреждаю заранее, что он пуст. Во всём доме вы не найдёте ничего ценного… Опоздали вы, «господа» грабители…

— Макар, проверь, — не отводя пытливого взгляда от лица женщины, приказал главарь. — Если ничего в сейфе не окажется, берём эту суку с собой и уходим.

Ни один мускул не дрогнул на красивом лице женщины, а из глаз больше не выкатилось ни единой слезинки.

— Вы можете убить меня прямо сейчас, господин Бурматов, — сказала она. — Говорю вам честно и откровенно, что денег и ценностей в доме нет.

— Тогда мы подержим тебя у себя, пока муж не принесёт нам всё то, что мы за тебя «попросим», — угрожающе сдвинул тот брови.

— Нет, он не придёт к вам и ничего не принесёт, — ответила с печальной ухмылкой женщина. — Неделю назад он оставил меня и уехал с молодой любовницей.

— Но-о-о… что-то он тебе оставил? — округлил глаза главарь.

— Да, он оставил мне наши магазины и немного денег, — вздохнула женщина. — Но их так мало, что… Впрочем, забирайте, если хотите.

Макар открыл сейф, но он оказался пуст. Разбойник вернулся в гостиную и развёл руками.

— Почему твой муж бросил тебя? — обратился к женщине главарь. — Ты очень красивая, и я не понимаю его поступка.

Она пожала плечами и нехотя ответила:

— Я уже не та, какой была раньше.

— И всё состояние он увёз с собой?

— Да, всё, кроме тех крох, которые соизволил оставить мне, — вздохнула женщина. — Сейчас я всё отдам вам и… Останусь без средств к существованию.

Разбойники переглянулись.

— Слышь, Митрофан? — обратился Макар к главарю. — Ты как знаешь, а мы ей верим.

— Тогда что, собираемся и уходим? — спросил тот, посмотрев на них.

— А что, с неё всё одно взять нечего, — снова за всех ответил Макар. — Я бы её мужу, козлу безрогому, все мозги кистенём вышиб, — он с жалостью посмотрел на притихшую женщину. — Валим отсюда, ребятки… Бабёнке и так досталось, что больше некуда.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — согласился главарь, вставая. — Проколы иногда случаются, и с этим приходится мириться. Этот у нас первый… Так что, с почином, «господа» разбойники… Приносим извинения хозяйке и вежливо уходим…

6

Историческая справка.

Нарастание революционного подъёма в Забайкалье, как и во всей стране, происходило в обстановке усилившейся экономической разрухи — росли продовольственные трудности, дороговизна, безработица. Стачки верхнеудинских рабочих становились всё более упорными и длительными. Бастовали рабочие типографии и других предприятий. В конце сентября вместе с железнодорожниками всей страны бастовали и рабочие верхнеудинского железнодорожного транспорта. Особенно сильное возмущение у бастующих вызывала деятельность продовольственных комитетов, ведавших вопросами снабжения населения…

 * * *

— Действия Главнокомандующего Временного правительства по продовольственному делу в Забайкалье вносят дезорганизацию в продовольственное дело, товарищи! — вещал Азат Мавлюдов, обращаясь к толпе, заполнившей площадь у Общественного собрания. — Привлечение им к продовольственной работе лиц, сметённых революцией, дискредитирует всю организацию продовольственного дела в Забайкалье!

Азат говорил громко и вдохновенно, зажав в правой руке фуражку и потрясая ею над головой. Он делал всё именно так, как учили его товарищи по партии и в первую очередь товарищ Матвей. Он говорил, говорил и говорил, заряжая толпу своей энергией и сам заряжаясь энергией от неё.

Перед началом митинга самоуверенность покинула Азата. Всё то, что назревало в нём во время подготовки к выступлению, вдруг разом выветрилось. Томясь в ожидании, когда ему предоставят слово, Азат уже не чувствовал в себе сил, необходимых для «встряски масс». Первое выступление перед «пролетариатом».