Александр Чиненков - Господин судебный пристав

По залу прокатились бурные аплодисменты. Рабочие встали, чтобы стоя, громко хлопая в ладоши, приветствовать удачную речь оратора.

Азат Мавлюдов готовился к собранию. Он с волнением обдумывал свою предстоящую речь и даже набросал её на лист бумаги. Но совершенно непредвиденное обстоятельство перевернуло всё вверх дном: желание выступать перед рабочими исчезло, а мысли в голове спутались.

За день до посещения мастерских Азат мимоходом, на улице, увидел… Взгляд его остановился на девушке, в которой он узнал Мадину!

— О Аллах, быть того не может! — прошептал он потрясённо. — Мадина живая на улице Верхнеудинска?

Мавлюдов остановился и замер, весь красный, с капельками пота на лице. Сопровождавший его товарищ Матвей улыбнулся:

— Что, понравилась краля, товарищ Рахим?

— Д-да, п-понравилась, а к-кто о-она? — задыхаясь от возбуждения, выдавил из себя Азат.

— Понятия не имею, — пожал плечами Матвей.

До самого вечера Азат не мог успокоиться. Словно плетью подстёгивало жгучее желание разузнать, кто та девушка, которую он увидел. Мысли о ней перечеркнули всё, чем он жил последнее время.

— …Да-а-а, товарищ Ленин прав, — вздрогнул Мавлюдов, услышав голос товарища Матвея, понял, что они возвращаются с собрания домой. — В стране обостряются экономическая разруха и продовольственный кризис, — продолжал Матвей, не глядя на него. — И революционное движение тоже усиливается. Единственным спасением от национальной катастрофы является социалистическая революция и только.

— Не понял, о чём ты? — спросил Азат.

— Да всё о том же, — проговорил Матвей задумчиво. — В стране полным ходом идёт размежевание сил. Контрреволюционеры объединяются, кадеты, эсеро-меньшевики и прочая нечисть. А Временное правительство… Оно пошло на тайный сговор с иностранными империалистами! Немцам Петроград сдать собрались, слыханное ли дело?

— С чего ты взял? — приходя в себя, поинтересовался Азат. — Я впервые слышу от тебя эту новость.

— Ты? Впервые? — остановился и повернулся к нему Матвей. — Спать меньше надо, муха сонная. И вообще, я не узнаю тебя в последнее время, товарищ Рахим. Что с тобой?

— Со мной? Со мной ничего, — пожал плечами Азат. — Точнее, с головой у меня что-то происходит.

— Это ты о чём? — удивился Матвей. — Переживаешь, что выступить не пришлось? Ну, ничего, ты ещё своё наверстаешь.

— Да нет, не о том я, — замотал головой Азат. — Я вчера среди бела дня мёртвую девушку на улице видел.

— Вот это да! — оторопел Матвей. — Ты случайно не про ту красотку, которую мы вместе видели?

— Да, про неё, — кивнул Азат, бледнея. — Её зовут Мадина, и на моих глазах она была застрелена своим дядей — Сибагатом Халиловым.

— Ух ты?! — ухмыльнулся Матвей. — Прям насмерть?

— А как же ещё, — ответил Азат, смахивая пот с лица. — Я даже на похоронах её побывал, а уже после меня арестовали.

— Всё, можешь не продолжать, ты мне в камере об этом все уши прожужжал, — нахмурился Матвей. — Но с чего ты взял, что видел именно Мадину? Если хочешь знать, барышня эта живёт у пристава Малова.

— Ты что, правду говоришь? — округлил глаза Азат. — Но этого просто не может быть.

— Ещё как может, товарищ Рахим, — вдруг рассмеялся Матвей. — А ты сам сходи к Малову и поинтересуйся!

— Что, прямо сейчас? — облизнув губы, прошептал Азат.

— Нет, сейчас пойдём в штаб, нас там товарищи ждут. Ну а завтра можешь сходить, если хочешь. Я могу тебя проводить, чтобы безопаснее было. Вдруг Малову не понравится твоё любопытство, а кулаки у него ого-го, сам видел.

— Я тоже видел его кулаки, — погрустнел Азат. — Но меня это не остановит. Я хочу поглядеть на девушку и поговорить с ней, если она не откажет…

— Ну что, ты впустишь меня в дом или через порог будем друг друга разглядывать?

— Проходи, раз пришёл, — сказал Кузьма, закрывая дверь. — Признаюсь честно, я не ожидал сегодня тебя увидеть.

— А меня никто к себе не приглашает, — усмехнулся Митрофан. — Я сам прихожу. Но если я не вовремя…

— Оставайся, я не гоню, — пожал плечами Кузьма. — Отец в больнице лежит, а мать у его постели дежурит.

— А Алсу? Девка съехала от тебя со своим дядюшкой? Что-то я их не вижу.

Малов указал гостю на стул у стола, а сам уселся напротив.

— Они с дядей Мансуром всё ещё занимаются наследством, — сказал он. — Чуть ли не каждый день отыскивается какая-нибудь вещица, о которой знать никто не знал, а теперь…

— Вот видишь, как всё хорошо складывается, — усмехнулся Митрофан. — Нашему разговору никто не помешает.

— Выходит, ты ко мне не просто зашёл от нечего делать, а с важным разговором? — вскинул брови Кузьма.

— А почему бы не поговорить хорошим людям с глазу на глаз? — полюбопытствовал Митрофан.

— Это ты-то считаешь себя хорошим? — хмыкнул Кузьма.

— А почему бы и нет? Ты же не дал мне пасть мордой в грязь, нарушив присягу? И деньги вернул «государству». Теперь с твоей помощью я чист и честен, и нищий как был, так и остался.

— И как понимать твои слова? — покосился Кузьма на гостя. — Ты меня упрекаешь или подначиваешь?

— Ни то и ни другое, — пожал плечами Митрофан. — Я пришёл по делу и очень хочу, чтобы мы поняли друг друга.

— Я уже тебя понял, — сказал Кузьма озабоченно. — Ты пришёл втянуть меня в очередную авантюру, так ведь?

Бурматов изобразил на лице обиду и «горько» усмехнулся.

— Ну, теперь-то что тебя удерживает, господин Малов? Всё летит к чертям, а ты этого не видишь. Большевики наглеют с каждым днём, а все кругом заигрывают с ними. Я целых полгода отлавливал их, а теперь всех выпустили.

— Как это? — нахмурился Кузьма. — Для них что, закон уже не писан?

— Наверное, он ни для кого сейчас не писан, — развёл руками Митрофан. — Иду вчера по улице, а большевики митингуют и песни горланят про вихри враждебные, веющие над ними. А когда я увидел Мавлюдова, разгуливающего в компании жида Матвея Бермана, то чуть глаза на лоб не вылезли. На них розыск объявлен за побег из тюрьмы и убийство сокамерника, а они расхаживают, ничего не боятся.

— Да, неправильно это, — согласился с ним Кузьма. — Но даже это не даёт нам права отступать от буквы закона и данной государству присяги!

— Ну вот, опять двадцать пять! — хлопнул себя по коленям Митрофан. — О какой присяге ты мне всё талдычишь? Ты царю присягал, а его нет уже на троне. А государство? Оглянись, где ты его видишь, Кузьма Прохорович?

— Царя нет, согласен, но Россия осталась, — упрямо гнул свою линию Малов. — А её предавать мы не имеем права!

— Скажи мне, господин Малов, ты деревянный или таким прикидываешься? — наседал Бурматов. — Да нет больше государства Российского! Нет его, не-туш-ки! Царя скинули, власть перешла к Временному правительству. А чем оно занимается? С большевиками собачится, вот чем! Им бы зажать и раздавить большевистскую гидру, а они всё миндальничают и сюсюкаются с ними! Но это до поры до времени! Большевики вон на каждом углу к новой революции народ призывают. Ещё чуток, и свернут башку Временному правительству!

— Хорошо, согласен с тобою целиком и полностью, — глянул исподлобья на Бурматова Кузьма. — Ну а от меня ты чего хочешь? Сам знаешь, что все деньги Халилова я передал своему начальнику Хвостову. Так что я ничем не богаче тебя, как видишь.

— Да что теперь деньги значат, Кузьма? — рассмеялся Митрофан. — Бумага с картинками, фантики… Керенский вон свои «керенки» печатает, а большевики, когда к власти придут, свои штамповать начнут!

— Мне всё равно, какими дензнаками зарплату платить будут, — вздохнул Кузьма. — Хоть юанями китайскими или монгольскими тугриками. Лишь бы…

— Ты извини меня, господин Малов, но ты… — Бурматов поднёс указательный палец к виску и покрутил его вперёд-назад. — О какой зарплате ты говоришь? Ты что, запамятовал, что всех нас со службы взашей выперли? Полицию на милицию заменили, а нас, в лучшем случае, в тюрягу посадят. И пристрелить могут, чтобы не кормить. Большевики злы на таких, как мы с тобой, службистов, Кузьма Прохорович. Как только дело коснётся выяснения отношений, они прямо с нас и начнут!

— Хорошо, — поморщился Кузьма. — Говори, кого ограбить собираешься. Ведь ты мне это явился предложить.

— Мы с тобой дожмём Халилова и уйдём с его капиталом за кордон! А там начнём новую жизнь в тишине и покое. Предлагаю уехать куда-нибудь в Южную Америку! Там для богатых людей все условия для благополучия и процветания! — улыбаясь, закончил Митрофан.

— Ну и далеко же ты собрался, господин Бурматов! — перестав сердиться, рассмеялся Кузьма. — Если там рай для богачей, но ты не один из них. А что касается Халилова, так о нём уже давно ничего не слышно.