Александр Чиненков - Господин судебный пристав

Неожиданно Сибагату Ибрагимовичу стало плохо. Он захрипел, как от удушья, побелел как полотно и, вытянувшись на кровати, закрыл глаза.

Владимир Александрович сначала насторожился, а потом испугался и принёс микстуру. Халилов тяжело дышал, и Владимир Александрович чуть ли не насильно заставил его выпить лекарство. Когда Сибагату Ибрагимовичу стало лучше и он задремал, адвокат поспешил уйти из комнаты. Но Халилов тут же открыл глаза и злобная ухмылка исказила его лицо.

— А теперь послушай меня, индюк напыщенный, — сказал он нагло и с вызовом. — Ты чего из себя возомнил, тварь продажная? Ты забыл, сколько я вложил в тебя денег, когда судьба баловала меня?

У Воронина вытянулось лицо.

— Вы что себе позволяете? — возмутился он. — Вы…

— Заткнись, иуда! — прикрикнул на него жёстко Халилов. — Думаешь отмахнуться от меня? Не выйдет! Я слишком много знаю твоих делишек, которые сделаю достоянием Верхнеудинска. А вдовесок скажу, что это ты организовал мой побег из больницы, а потом укрывал в собственном особняке. Если я открою свой рот, скотина ты безрогая, то от твоей «чистой репутации» останется только пшик!

Выслушав Сибагата Ибрагимовича, Воронин тяжело осел на стул. Он побледнел и вспотел одновременно. Адвокат хорошо знал Халилова и понимал, что свои угрозы тот непременно воплотит в жизнь. Дрожащей рукой он достал из кармана сюртука носовой платок, вытер лицо и…

— Хорошо, как мне найти ту барышню, о которой шла речь? — спросил он тихо.

— Я скажу тебе где, — мрачно ухмыльнулся Халилов. — И ещё я тебе скажу вот что, ублюдок. Если ты хоть где-то вякнешь об этом, можешь не задумываясь лезть в петлю. Для тебя будет лучше покончить жизнь самоубийством, как ты мне советовал…

Войдя в спальню, Маргарита подошла к кровати. Кузьма обнял её и притянул к себе на обнажённую грудь:

— Я сгораю от нетерпения. Что с тобой?

— Сама не знаю, — прошептала Маргарита, предпринимая вялые попытки освободиться, но сильное мускулистое тело Кузьмы, пьянящий запах чистой кожи завораживали её.

Кузьма впился страстным поцелуем в её губы.

…Потом они лежали рядом, тяжело дыша. Маргарита вдруг начала рассказывать о своей жизни.

— Ещё будучи молодой и глупой, я сильно обожглась и с лихвой хлебнула горя.

Кузьма слушал её с интересом.

— Замуж меня выдали в семнадцать лет, — продолжала горькую исповедь Маргарита. — Мой муж был железнодорожником, работал в депо кочегаром на паровозе. Работником считался хорошим, а вот дома… Он любил весёлую жизнь и всякие приключения. Получив зарплату, он пропивал её в кабаке.

Девушка сделала паузу и всхлипнула.

— Тогда я пошла на работу, — продолжила она дрожащим от слёз голосом. — Денег не хватало… А потом сбежала от него и переехала из Иркутска сюда, в Верхнеудинск. Теперь вот живу у бабушки. Раньше у меня было много богатых любовников, но встреча с тобой перевернула всю мою жизнь с ног на голову. Мне хочется выйти замуж и нарожать детишек!

Кузьма стушевался и покраснел.

— В твоём желании нет ничего плохого.

— Нет, ничего не говори, — остановила его девушка. — Но так больше продолжаться не может. Давай поступим так, господин пристав: или ты ведёшь меня под венец, или никогда больше меня не увидишь.

— Так куда же ты денешься? — неуклюже пошутил ошеломлённый её ультиматумом Кузьма.

— А это уже не твоё дело, любимый. Остаток ночи проведёшь без меня. Смотри, не проспи… А то на службу опоздаешь и нагоняй получишь.

Гордо встряхнув головой, она встала с кровати и, даже не обернувшись, вышла из комнаты, оставив Кузьму один на один с его мыслями.

Дом Халилова встретил Митрофана наглухо закрытым забором и ставнями, но всё равно выглядел богато и добротно. Бурматов взошёл на террасу и подошёл к двери. Хозяев не было дома, и никто не мог помешать ему.

Митрофан прошелся по всем комнатам, старательно простукал стены и даже отломил несколько досок в полу, показавшихся ему подозрительными, но ничего так и не обнаружил.

Разочарованный и злой, он вышел на террасу и приступил к осмотру двора. Пушистый снег тут же засыпал его следы. От досады Митрофан даже заглянул в колодец. «Только идиот может устроить тут тайник, — подумал он. — Хотя умный человек тоже может, отлично понимая, что туда едва ли кто полезет…»

От ворот донёсся шум, и Митрофан понял, что пришли разбойники. Среди «визитёров» Митрофан заметил управляющего кабаком Назара Круглякова.

— И ты здесь, скотина, — прошептал он, ухмыляясь. — Значит, наша беседа не пошла тебе на пользу, и ты решил не «услаждать» мой слух информацией о налёте.

Без труда открыв замок, налётчики друг за другом вошли в дом.

— Пятеро, — посчитал их Бурматов. — Действовать будут грубо, скорее всего, разгромят всё, что на глаза попадётся. Но почему они на стрёме никого не оставили? Неужели так уверены в своей полной безопасности?

Не зная, что предпринять, он задумался. Идти в дом, где орудуют налётчики, и арестовать их — равносильно самоубийству. Но и уходить со двора ему не хотелось.

— Нет, я подожду результата, господа грабители, — прошептал Митрофан, доставая револьвер. — Стреляю я отлично, так что…

За воротами послышался скрип полозьев саней и говор извозчика:

— Всё, приехали, господа хорошие! Прошу высаживаться.

В голове Бурматова пронёсся вихрь противоречивых мыслей. Если Алсу и её дядя войдут в дом, может случиться непоправимое…

Решение пришло мгновенно. Митрофан выбрался из-за колодца и, оглядываясь на дом, поспешил к воротам. Столкнувшись с входящей в калитку девушкой, он выдавил её грудью обратно на улицу и спешно затворил калитку.

— Чего вы делаете, господин сыщик? — нахмурила брови Алсу.

— Я спасаю ваши жизни, — ответил Бурматов, останавливая извозчика. — В доме орудуют налётчики.

— Но почему вы не арестуете их, господин сыщик? — спросил испуганно дядя Мансур, беря побледневшую племянницу за руку.

— Налётчики вооружены до зубов и крайне опасны, — ответил Митрофан. — Пока я побегу за помощью, они сделают то, для чего заявились, и скроются. Потом ищи их свищи…

— Ну а как вы сами оказались во дворе? — дрожа от холода или страха, пролепетала девушка.

— По долгу службы я следил за ними, — театрально вздохнул Бурматов. — И они привели меня прямо к дому.

— А может, нам обратиться в полицию? — прошептала обескураженная Алсу.

— Нет, преждевременно, — замотал головой Бурматов. — Они явятся сюда и… испортят мне все.

— Эй, господа хорошие! — подал голос извозчик. — Так вы едете или…

— Да-да, поезжайте, — заторопился Бурматов и назвал извозчику свой адрес. — Зайдёте, запритесь и никого не впускайте до моего прихода.

— Но они могут убить вас? — забеспокоился дядя Мансур.

— О себе пусть заботятся, — ухмыльнулся Митрофан. — Я тоже не лыком шит, поверьте. Плюс ко всему я представитель власти и не всякий преступник отважится поднять на меня руку.

Назар Кругляков с мрачным видом сидел на кровати.

— Вижу, ты нам не рад, Назар? — сказал Макар, хмуря густые брови. — Сегодня мы пойдём чистить хату Сибагата Халилова.

— Как же, помню, — вздохнул Кругляков. — Разве забудешь такое? Только мы договаривались, что ты заранее меня предупредишь.

— Я так бы и сделал, — заверил Макар. — Но… — он кивнул на притихших разбойников. — Они решили идти сегодня, а мне неудобно было отказаться…

«Вот прохиндей, — зло подумал Назар. — Вдолбил себе в башку, что свои богатства Сибагат спрятал где-то в доме, и всех баламутит. Но чего он ко мне прицепился?! Шёл бы со своими обормотами…»

— Ничего у нас не получится, — сказал он вслух. — Дом и все надворные постройки ищейки уже не раз перетряхнули. Если ценности старик спрятал во дворе, то пока не растает снег, там делать нечего.

— Предлагаешь весны дождаться? — поинтересовался язвительно Макар. — Ну, тогда её прихода мы всей компанией у тебя дожидаться будем.

— Ты что это, свихнулся? — изумился Кругляков. — Да в этой конуре я едва один помещаюсь.

— Подумать только, как ты заважничал! — сказал, качая головой, Макар. — Ты живёшь в достатке, а мы с хрена на хрен перебиваемся. Ни гроша за душой ни у одного из нас нет. Это, по-твоему, справедливо? Теперь мы к тебе на довольствие дружненько встанем, а спать я на твоей кровати буду.

— Ты так считаешь? — прорычал Кругляков. — А я вот думаю иначе.

— Не пытайся от нас легко отделаться, — вздохнул Макар и ловким движением выхватил из рукава полушубка острый нож. — Если думаешь, что мы шутить к тебе пришли, то глубоко ошибаешься.

Отлично понимая, что давить на разбойников бесполезно, Назар решил действовать иначе.

— А не лучше ли нам Сибагата Ибрагимовича дождаться и разделить наши деньги по-честному? — предложил он.

— Вот как? Ты решил дожидаться старика, если он вдруг избежит виселицы и вернётся, отсидев пожизненный срок на каторге? — поинтересовался язвительно Макар.

— Не тот я человек, чтобы обмануть Халилова, который всегда доверял мне, — ответил Кругляков. — Сибагат Ибрагимович благополучно сбежал из-под стражи. Нутром чую, скоро объявится среди нас.

— Бреши больше, так мы тебе и поверили, — скрипнув зубами, отозвался Макар. — Старик не мог со своими увечьями свалить из больницы самостоятельно. Ему помогли сдёрнуть со шконки и… — он взглянул на разбойников, лица которых сделались угрожающими. — И мы вот подумали, что подсобил ему ты! Все знают, что ты верный пёс Халилова!