— А чего ты делаешь в чужом саду в столь поздний час? — спросил Кузьма, делая шаг вперёд.

— Этот же вопрос я только что собирался задать тебе, но ты опередил меня, — отступая на шаг, ответил Мавлюдов.

— Что я здесь делаю, тебя не касается, — чуть повысил голос Кузьма. — Дай мне пройти, и забудем о том, что мы здесь «случайно» встретились.

— Такие встречи не забываются, господин пристав, — с едкой усмешкой отозвался Мавлюдов. — А здесь, в саду Халилова, в такое время я потому, что шёл за тобой. И я слышал, о чём ты разговаривал с Мадиной, Кузьма.

— Выходит, что ты следил за мной? — усмехнулся Кузьма. — Но почему ты это сделал?

— Хотел убедиться, верны ли мои подозрения на твой счёт, — смакуя каждое слово, ответил Мавлюдов.

— И что, убедился?

— К моему величайшему разочарованию, да. Ты встречался с Мадиной вопреки воли её дяди.

От террасы послышались громкие возгласы и лай собак. Малов решительно двинулся вперёд, оттолкнул Мавлюдова и поспешил к забору. Но Азат схватил его за руку и попытался удержать.

— Отпусти, не то зашибу, — рыкнул на него Кузьма.

— Попробуй, — огрызнулся Мавлюдов. — Я такой крик подниму, что чертям тошно станет.

Малов занервничал.

— Хорошо, говори, чего тебе от меня надо, и прощай, — сказал он, оборачиваясь. — Я не хочу, чтобы слуги Сибагата застали меня в его саду.

— Я слышал ваш разговор с Мадиной от начала до конца! — выкрикнул Азат.

— Тише, дурень, — рыкнул на него Кузьма. — Я уже понял это.

— Так вот, хочу тебя предупредить: оставь девушку в покое.

— А вот это тебя не касается. Мои отношения с Мадиной — это только наше с ней дело.

— Не может быть у тебя никаких отношений с татарской девушкой, скотина, понял? — злобно прошептал Мавлюдов. — Тебе что, русских баб не хватает, которых в городе пруд пруди?

— Что-то непонятна мне твоя настойчивость, Азат, — уже не на шутку рассердился Кузьма. — Уж не замыслил ли ты сосватать Мадину и заполучить её себе в жёны?

— Я не только это замыслил, но и добьюсь своего! — со злобным торжеством заявил Мавлюдов.

— Не пытайся, надорвёшься, — усмехнулся мрачно Кузьма.

— А вот это мы посмотрим, — огрызнулся Азат злобно.

— Остынь, не пыжься, Мадина любит не тебя, а меня!

Мавлюдов тихо рассмеялся:

— Сейчас не любит, потом полюбит. Татарские девушки мужьям покорны в отличие от русских россомах. Свои чувства они с пелёнок приучены прятать очень глубоко и не пользуются ими до конца жизни.

— Ещё слово, и я придавлю тебя, как курёнка, — предупредил Азата Кузьма, гневаясь. — Отпусти руку, дай пройти!

Мавлюдов, услышав угрозу Малова, испугался, но руки его не выпустил.

— Если ты ударишь меня, закричу, — предупредил он, дрожа от страха. — Тогда тебе не избежать позора. Судебный пристав ночью, как вор, в чужом саду… Возможно ли такое? Да тебя прямо утром со службы вышвырнут!

— Своим криком ты привлечёшь внимание слуг Сибагата, которые уже рыщут по саду. Они прибегут сюда и…

— Они все будут моими свидетелями, — не дав договорить Малову, хихикнул Азат. — Когда я…

Он осёкся и замолчал, глядя в сторону дома.

— Ничего у тебя не получится, подонок, — прошептал Кузьма. — Если ты замыслил донести на меня моему начальству, то как собираешься объяснить своё присутствие в чужом саду? Ты ведь здесь тоже вопреки воле Халилова.

— Я скажу, что шёл за тобою по пятам, — нервно хмыкнул Мавлюдов.

— А почему не поднял тревогу, когда увидел, как я перемахнул через забор?

— Хотел проследить за тобой и выяснить причины, приведшие тебя в сад поздней ночью. А ещё…

Он не договорил. Совсем рядом послышались шаги шедших по саду людей и их приглушённые голоса. Малов стряхнул руку Мавлюдова и заломил её ему за спину.

— Ты-ы-ы… Что ты делаешь? — перепугался тот, подумав, что Малов собирается ударить его.

— Я? Я жду слуг Сибагата Ибрагимовича, — ответил Кузьма спокойно. — Ты потерпи немного, они скоро уже подойдут.

— Ты-ы-ы… ты чего задумал? — ужаснулся Мавлюдов. — Ты-ы-ы…

— Я задумал передать тебя им с рук на руки, — усмехнулся Малов. — Вот я и скажу им то, что собирался сказать ты, а потом доказывай Халилову и своему начальству, что не верблюд. Тебе всё равно не поверят.

— Кузьма, всё, бежим, — заюлил Азат, отлично понимая, что будет, попади он сейчас в руки Халилова. — Уносим ноги, Кузьма, нам обоим несдобровать, если нас застанут здесь слуги.

— Вот так-то лучше, — отпустив его руку, сказал Малов. — Только запомни наперёд, слизняк: лучше не становись больше у меня на пути. Могу не заметить и раздавить подошвой!

— А ты всё равно останешься в проигрыше, Кузьма, — сказал Мавлюдов, хватаясь руками за забор. — Мадина никогда не будет твоей.

— Это мы ещё поглядим, — прошептал Малов, оглядываясь.

— Тебя Халилов прогнал с глаз долой, этого тебе мало? — позлорадствовал Азат, перекинув через забор ногу.

— Это он погорячился, — берясь за забор, сказал Кузьма. — Пройдёт немного времени, и старик остынет.

Он легко перемахнул через высокую преграду и посмотрел на Мавлюдова, который всё ещё сидел на заборе, не решаясь спрыгнуть.

— И не надейся… Старик выполнит то, что я ему скажу, понял? — говорил Азат, спрыгнув-таки вниз и поспешив за Маловым подальше от забора. — А ты… Как ты думаешь, Кузьма, приветливо ли будет относиться к тебе старик Сибагат после того, как ты, именем закона, опишешь и подвергнешь аресту его имущество?

— Так это ты всё подстроил, подлец? — обернулся Малов. — Это с твоей подачи меня назначили идти в дом Халилова с арестом?

— Теперь ты мне совсем не страшен, Кузьма! — уже громко рассмеялся Мавлюдов, когда они отошли от забора на безопасное расстояние. — Хоть ты ростом и огромен, зато умом убогий. Мадина никогда не будет твоей, она возненавидит тебя, и конец вашей любви! Ха-ха-ха…

Потеряв над собой контроль, Малов в ярости бросился на мерзавца. Он схватил его за горло, а правую руку, сжав в кулак, занёс над его головой для удара. Перепуганный насмерть Мавлюдов весь сжался, издал какой-то писк и…

Кузьма брезгливо отшвырнул его в сторону и, борясь с бушующей внутри яростью, не оглядываясь, пошел в направлении своего дома.

11

Митрофан Бурматов сидел в вагоне, уныло глядя на проносящиеся мимо пейзажи. От долгого нахождения в пути сильно болела голова. По мере того как поезд приближался к конечному маршруту его поездки, усиливалось напряжение у него в груди.

Наконец, поезд прибыл на железнодорожную станцию города Уфы. Дотащив чемодан до вокзала, он вышел на привокзальную площадь и поймал извозчика. Головная боль усиливалась, вызывая приступы тошноты, и Митрофан едва сдерживался, чтобы не застонать.

Оставив вещи в гостиничном номере, Бурматов спустился по широкой лестнице в ресторан, занимающий чуть ли не весь первый этаж. Огромный зал был наполовину пуст. Зашторенные окна придавали помещению уютный полумрак. Приглядевшись, Митрофан заметил сидящего за уединённым столиком слева человека и, довольно улыбнувшись, направился к нему.

— Шампанского? — предложил мужчина, когда Бурматов уселся за столик напротив.

— Можно и шампанского по случаю встречи, — улыбнулся Митрофан. — Да и поесть чего-нибудь я бы не отказался. Я прямо с вокзала и сюда.

Сидевший напротив за столиком мужчина подозвал официанта и сделал заказ. Бурматов смотрел на него и, позабыв о головной боли, страдал от нетерпения. В уверенном, спокойном взгляде мужчины было что-то ободряющее, и он почувствовал, что приехал в Уфу не зря.

— Наверное, вам есть что сказать мне, Матвей Захарович? — поинтересовался Митрофан, нетерпеливо ёрзая на стуле. — Если да, то не тяните время. За этой информацией я проделал немалый путь.

— Я тоже приезжал не так давно «в гости» в ваш город, — улыбнулся мужчина. — Только моя длительная поездка к вам «за тридевять земель» была менее удачна, чем ваша к нам.

Официант принёс шампанского, бутерброды с икрой и другие блюда, от вида которых у Бурматова засосало под ложечкой. Официант открыл шампанское, заполнил пенящимся вином два бокала и ушёл. После его ухода Матвей Захарович поднял бокал.

— Ну что, за ваш приезд, господин Бурматов?

— А я предлагаю за встречу, — предложил Митрофан. — Хочу пожелать, чтобы мой приезд не оказался пустой тратой времени.

— Ничего, вы не пожалеете, — усмехнулся Матвей Захарович загадочно. — Уверяю, что нам предстоит о многом поговорить!

Они опустошили свои бокалы и принялись за еду.

— Мы накрыли банду разбойников, действующую в течение нескольких лет, — сказал Матвей Захарович. — Взяли их с поличным на очередном промысле.

— Я рад за вас, — улыбнулся Бурматов и потянулся к бутылке. — Давайте выпьем за эту значительную удачу.

— Да, удача действительно значительная, — согласился Матвей Захарович. — Но и это ещё не всё… — он откинулся на спинку стула и сделал глоток шампанского.

— Вы меня интригуете! — насторожился Митрофан. — Вы раскрыли всю преступную сеть и арестовали всех её участников?

Матвей Захарович промолчал и отпил немного из бокала. Затем он продолжил:

— Арестовали всех, кого смогли, взяли и главаря банды. Что самое удивительное, он сразу начал давать показания. Мы уже десять дней только тем и занимаемся, что выслушиваем и записываем его «откровения».

— Ого-го! — округлил глаза Бурматов. — Наверное, читать не перечитать?

— И слушать не переслушать, — дополнил с загадочной улыбкой собеседник. — Но что самое важное: мы оказались правы — все следы из Уфы ведут в Верхнеудинск! Именно в вашем городке обосновался тот, кто является организатором всего этого преступного промысла.