Он замирает во мне.

— Расслабь мышцы, хорошо? — его тон искренний и мягкий, и я начинаю жаждать эту его нежную сторону, которую при случае он показывает.

Я делаю глубокий вздох, и когда выдыхаю, он снова двигается вперед, продвигаясь в этот раз глубже. Господи Боже. Он растягивает меня самым восхитительным способом, медленно входя и медленно выходя, осторожно. То, как он двигается, говорит о его опыте с женщинами, и я не хочу думать об этом в данный момент.

— Проклятье, Персик, ты такая тугая, — его голос напряженный и суровый.

Еще один медленный долгий толчок и он, наконец, похоронен глубоко во мне. Низкий стон срывается с моих губ. Начиная с нашей первой встречи, я воображала, как будет выглядеть секс с ним. Но даже в своих грязных фантазиях я не могла вообразить, что ощущения будут настолько хороши. Он двигается в восхитительном темпе. Темп его толчков сменяется с жесткого и быстрого до глубокого и медленного, он замедляется, когда полностью погружается в меня, как будто хочет запомнить это ощущение. То, как его руки вцепились в мои бедра, и как крепко он прижимает меня к себе при каждом толчке, говорит мне, что завтра на этом месте у меня будут синяки. И будь я проклята, если мне не нравится быть отмеченной им.

— Трахайся вместе со мной, дорогая. Включайся в процесс и позволь себе расслабиться. Мужчина должен знать, что способен разжечь в тебе такую страсть, что у тебя не будет выбора, кроме как прижиматься теснее этими прекрасными бедрами к нему, принимая каждый миллиметр того, что он дает тебе.

Хейл замедляет свои движения, предоставляя мне возможность взять главную роль на себя.

Это столь чуждо мне, столь ново, что на какое-то мгновение, пока я стараюсь найти ритм, который подойдет нам обоим, я вообще перестаю двигаться.

— Ты слишком много думаешь, — говорит он, наклоняясь вперед и целуя меня между лопатками. — Просто чувствуй. Избавься от всех голосов в своей голове. Пусть все исчезнет, просто чувствуй. Это просто ты и я, и мы можем практиковаться столько, сколько тебе нужно.

Закрыв глаза, я глубоко вздыхаю. Пробуждая в себе сексуальную кошечку, я воображаю, как все это видит он. Я в положении полного подчинения, моя задница полностью открыта его взгляду, его член, вонзающийся в меня, владеющий мной. Очень эротичный вид. Я двигаю задом назад, насаживаясь на его член, пока его тяжелые яйца не ударяются об меня, и он издает восхитительный звук удовольствия.

Я пробую двигаться снова, отодвигаясь и раскачиваясь назад, двигая задом таким образом, который, я надеюсь, соблазнителен. Но я верю ему — он не оценивает мое мастерство, и только одна эта мысль обеспечивает уверенность. Зная, что могу попробовать вещи, которые никогда бы не осмеливалась сделать, я чувствую себя свободной.

Он помещает одну свободную руку мне на поясницу, но позволяет мне делать всю работу, и я раскачиваюсь взад-вперед.

Он дрожит и шепчет проклятья.

— Ну как? — спрашиваю я, оглядываясь на него, внезапно нуждаясь в некотором заверении.

— Мм, ты хорошо все делаешь, — его голос звучит до невозможного натянуто, и что-то мне подсказывает, что я добилась большего успеха, чем просто хорошо.

Огромное удовлетворение расцветает глубоко во мне, и я опускаюсь на него, трахая его быстрее, толкая свою задницу назад, чтобы взять его глубже, снова и снова. Я перестаю думать и просто отдаюсь чувствам. Это невероятно, и я понимаю, что скоро кончу.

— Хейл... — выкрикиваю я. — Я близко…

Внезапно он выходит из меня, и мне сразу же начинает его не хватать, но только в течение нескольких секунд. Прежде чем я успеваю понять, он переворачивает меня на спину. И затем его член с большой головкой снова проникает в меня, заявляя свои права.

— Я хочу видеть, как ты кончаешь, — он толкается во мне, и на сей раз я не жду его указаний, мои бедра приподнимаются, и я встречаю его толчки.

Господи, мы то еще зрелище. Его огромный толстый член растягивает меня, проникает глубоко в мою розовую нежную плоть. Мои бедра прижимаются к его. Наши руки сцеплены вместе, глаза пристально смотрят друг на друга.

— Насаживайся на всю длину моего члена, детка. Вот так вот, — рычит он, его взгляд прикован к тому месту, где его тело соединяется с моим.

Я разлетаюсь на кусочки, достигнув кульминации, почти с плачем простонав его имя.

Его грудь вздымается, и он кончает. Тепло его спермы попадает на мой живот и бедра, поскольку он выходит из меня и поглаживает себя самым чувственным образом.

Минутой позже он встает с кровати, и я слышу его шаги в ванной. Он возвращается с теплым полотенцем и вытирает меня. Интересно, является ли это частью обслуживания, но его взгляд — чистое обожание, и я теряюсь в нем. Мне никогда так не поклонялись, не заботились, и теперь его доброта ощущается чем-то большим.

— Это было прекрасно, — говорит он, едва дыша и целуя меня в висок.

Меня пронзает одновременно тысяча эмоций. Удовольствие. Желание. Страх. Отвращение.

Я выгляжу ужасно. Мои волосы прилипли к влажной коже, грудь все еще вздымается от сильнейшего оргазма, и я чувствую себя потерянной и сломанной. Я поворачиваюсь набок и обнимаю себя руками, ненавидя себя за то, что он видит как я плачу.

Предполагается, что я делаю это потому, что хочу встречаться с Кирби. Прямо сейчас он — это последнее, о чем я думаю, и я не хочу ничего другого, только чтобы Хейл обнял меня и никогда не отпускал.

— Эй… эй… — мягкость в его голосе поражает меня. — Что такое? — он поглаживает меня по волосам, скользя пальцами по голове и по всей их длине.

Сначала я не могу ответить. Слезы струятся по щекам по неизвестным мне причинам, я чувствую глубокое сожаление и печаль. Понятия не имею, что на меня нашло.

Хейл наклоняется ко мне с огорченным выражением лица, раздвигая мои ноги и внимательно осматривая меня.

— Я сделал тебе больно?

— Нет. Ничего такого, — я делаю глубокий вдох. — Прости, это глупо.

— Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь.

Я чувствую себя смущенной и... я даже не знаю, как это объяснить. Для него это было так же интенсивно, как и для меня? Вероятно, нет. Его лицо ничего не выражает, и его спокойствие заставляет меня чувствовать себя расстроенной, униженной. Я не больше, чем просто клиент; для него это просто секс. Для меня это было самой мощной, самой невероятной вещью, которую я когда-либо испытывала, но я просто очередное задание в его ежедневнике. Как сказать ему все это, не выглядя при этом сумасшедшей?

— Я не уверена, — говорю я.

— У нас был интенсивный секс, — говорит он, как будто прочитал мои мысли.

— Да, — соглашаюсь я.

— Столь интенсивный, что иногда это можно принять за нечто большее, что-то более эмоциональное. Нужно быть очень сильной, чтобы подчиняться, отдаваться так, как ты только что это делала. Ты раньше делала подобное для другого мужчины?

— Нет. Я... Для меня это было впервые, — я чувствовала себя дикой и свободной, и позволила себе открыться ему, как ни перед кем раньше.

— Я так и думал, — он снова гладит мои волосы, я вижу в его глазах гордость, когда он смотрит на меня, и понимаю, что сделала бы все это снова — все, что бы он ни попросил, и даже больше.

— Но мы не можем принимать это за нечто большее, — говорит он, возвращая меня в реальность. — Это просто физическое удовольствие, — говорит он таким напряженным голосом, что я пытаюсь понять, кого он старается убедить в этом — меня или себя.

Он тянет меня на себя, его тело обвивает мое и он говорит мне дышать, что я и делаю. Пока я пытаюсь вернуть контроль над своими чувствами, он держит меня и уверяет, что моя реакция вполне нормальна.

— Помнишь, я говорил о реабилитации сабмиссива? — спрашивает он, все еще обнимая меня.

— Да, — я никогда не думала, что буду нуждаться в этом, помня, насколько истерична была Крисси, как она ревела и какой была отчаянной. Я никогда не была такой после секса, но это ощущалось больше, чем просто секс.

— Мы не разговаривали о сабах, но думаю, что должны. У сабмиссива могут быть эмоциональные переживания. После сцены, твое тело вырабатывает максимальное количество адреналина и других химических веществ. Когда их количество снижается, ты можешь почувствовать себя грустной, одинокой и смущенной. Чем интенсивней сцена, тем эмоциональней саба может быть.

Слушая, что он говорит, я чувствую освобождение. Это просто мои неконтролируемые гормоны и эмоции, подшучивающие надо мной. Я сосредотачиваюсь на его голосе и расслабляюсь. Слушая звук его сердцебиения, я наслаждаюсь тем, как его руки массируют мои мышцы.

У меня есть выбор. Я могу наслаждаться каждой минутой его внимания, каждым подарком, который он может предложить, или же могу остаться одна. Почему я не должна хотеть его помощи?

Убеждая себя расслабиться, вскоре я ощущаю тепло и покой, и чувствую себя сонной. Все будет хорошо. Наверно. Он бормочет успокаивающие слова, хвалит меня за сегодняшний вечер и продолжает поглаживать мои волосы и кожу.

Я полностью ему доверилась, и ненавижу себя за то, что не знаю его лучше.

— Ты расскажешь мне о своей бабушке? — спрашиваю я мягко, любопытствуя о другой стороне этого Доминанта, которую я видела мельком.

— Что ты хочешь знать? — его тон осторожен, словно он никогда никому не рассказывал о себе ничего личного.

Я пожимаю плечами.

— Не знаю. Думаю, мне просто любопытно. Вы близки?

Он кивает.

— Кроме моей младшей сестры, она самый близкий человек, который у меня есть. Она вынесла из-за меня много дерьма за все эти годы, и теперь я забочусь о ней.

— Как она выглядит? — я пытаюсь представить Хейла, кружащего над маленькой пожилой леди и с треском проваливаюсь. У меня больше получается представить его в темнице БДСМ, одетого в черную кожу, с сабмиссивом, которого он связывает.