Евгения Серпента - Господа гусары, молчать!

— Ну… счастливо!

— Спасибо, — кивнула Алена. — Пока!

Выйдя из машины, она стояла, пытаясь прийти в себя и сообразить, что же это такое было. Чья-то рука грубо схватила ее за плечо, развернула.

— Вот, значит, как? — спросил Олег, сдув с глаз упавшую косую челку. — На звонки не отвечаешь, дома тебя нет. Кто это, интересно, тебя домой привозит — и откуда?

— Отпусти! — Алена вырвала руку. — Не твое дело! Давай, в конце концов, уже расстанемся по-хорошему. Ты же видел…

— Ничего я не видел! — лицо Олега стало испуганным, голос дрогнул. — Ален, ну не надо так! Я же тебя люблю!

— А я тебя — нет! Дай мне пройти!

— Подожди! — Олег обнял ее, попытался поцеловать, но Алена вырвалась.

— Хватит уже!

Из парадной вышла женщина с собачкой, и она быстро проскользнула вовнутрь, захлопнув дверь прямо перед носом Олега. Пока поднималась на свой восьмой этаж, сбросила три его звонка. Вошла в квартиру, скинула пальто, сапоги, проскользнула мимо матери к себе. Долго ходила по комнате туда-сюда, потом наконец решилась. Зайдя в контакт, открыла страницу Стаса и отправила сообщение, добавив свой номер телефона: «Пожалуйста, перезвони мне».

Когда Алена изложила ему свою просьбу, у Стаса просто челюсть отвисла. Да, яблоко от лошади недалеко падает. Что мамочка, что доченька — обе горазды решать свои проблемы чужими руками. И с какой стати эти руки должны быть его?

— А просто на хер послать религия не позволяет? — ядовито спросил он.

— Пробовала, — вздохнула в трубку Алена. — Он не верит. И не идет.

— Тяжелый случай. Извини, но нет. Хватит с меня добрых дел. Каждый раз потом оказываешься крайним. Все, спокойной ночи.

Стас нажал на кнопку отбоя и набрал номер Карпова.

— И что? — поинтересовался он, когда Иван ответил.

— Лизка утащила свою сестричку-истеричку. Думаю, теперь дело в шляпе.

— С чего вдруг?

— Ну а як жеж? Разве она меня уступит сестре? Хотя эта сопля страшная мне точно не нужна. Даром что каждую фотку в сетях лайкает.

— Ну удачки! — хмыкнул Стас.

Он походил взад-вперед по комнате, сварил кофе покрепче, выпил, глядя в окно на темный пустырь. Разговор с Аленой был как заноза в заднице. Как тонкая колючка от кактуса, впившаяся в палец. Раздражение, которое не оставляло его вот уже который день, перелилось через край кофейной пеной.

Как только они сели в машину, Стас почувствовал: Алена его хочет. Нет, не тем очевидным желанием, когда женщина вся течет и готова тут же раздвинуть ноги. Это было другое. То, что только зарождается где-то глубоко-глубоко, и она сама еще его не сознает. Он научился угадывать это желание по выражению лица. По взгляду — то быстрому, легкому, то наоборот тяжело замершему. По едва заметно участившемуся дыханию и тонкой дрожи пальцев. А иногда и без видимых признаков — инстинктом человека, для которого вызывать и удовлетворять желание было профессией. А эти вопросы — женат ли он, есть ли у него девушка!

И вдруг остро захотелось привезти ее к самому дому, не спрашивая адреса, а потом рассказать все: и что трахал ее два года назад, и что делал это за деньги ее матери. Зачем? А низачем. Просто чтобы посмотреть, как вытянется ее лицо. Чтобы разрушить ко всем херам ее мир розовых пони и белых единорогов. Как вам такая проза жизни, принцесса? Вашей мамочке задвигает по самые помидоры проститут, под которого она потом подкладывает и вас. Якобы из благих побуждений. Ну что ж, пиздеть не мешки ворочать. Он не сомневался, что на самом деле причина была совсем другая. Потому что по Инке реально плачут все психиатры мира.

С этим соблазном справиться удалось. Но через полчаса он обнаружил в контакте сообщение от Алены с просьбой позвонить. Можно было сделать вид, что не заметил. Удалить и забыть. Но почему-то позвонил. Из любопытства?

В половине первого, бешено злясь и на себя, и на Алену, Стас позвонил ей снова. Она взяла трубку сразу же.

— Я свободен завтра до пяти, — сказал без всяких предисловий.

— А у нас как раз две пары только, — обрадовалась Алена. — Без двадцати двенадцать уже закончим.

Когда она сказала, где учится, Стас подумал, что лярва рядом с Академией госслужбы будет выглядеть малость дешево. Да кто бы сомневался! Он знал, что бывший муж Инны занимал высокую должность в городском комитете по образованию, а сама она была владелицей нескольких магазинов бытовой техники. Разумеется, не отправят дочь в швейный колледж.

На следующий день он приехал на Средний и с трудом втиснул лярву между крутых тачек, стоящих у входа в Академию. Наконец на крыльце показалась Алена. За ней тащился какой-то худосочный унылый крендель в коротеньком, как говорила Муму, полуперденчике. Стас коротко бибикнул и вышел из машины. Алена, радостно взвизгнув, подбежала к нему и повисла на шее.

Обнимая ее за талию и прижимая к себе, Стас языком резко раздвинул ее губы, протиснулся между зубами и вошел так же сильно и глубоко, как входил членом во влагалище ждущей его женщины. Алена коротко то ли всхлипнула, то ли ахнула и подалась ему навстречу. Их губы сталкивались, боролись, захватывали и поддавались, языки ощупывали и ласкали друг друга, то мягко, то грубо до боли.

Внезапно Стас почувствовал то, чего не испытывал уже пять лет. С тех пор как впервые вошел в квартиру Инны.

Желание.

Не то механическое, нужное лишь для того, чтобы сделать работу, за которую платили. Вызывать у себя примитивный стояк он научился точно так же, как и распознавать желание женщины на подлете. Научился в любой находить то, что помогало захотеть ее. Он даже гордился этим своим умением — и тем, что не нуждался ни в каких специальных манипуляциях или лекарственных стимуляторах. Но за все эти годы не захотел ни одну женщину для себя.

— Он ушел, — сказал Стас, с трудом оторвавшись от Алены и глядя ей за спину.

Она подняла на него глаза — взгляд затуманенный, губы жадно приоткрыты. И Стас, не выдержав, снова впился в них. Наверно, мимо шли люди, смотрели на них — плевать!

— Поехали! — то ли сказал, то ли приказал он, и Алена, ничего не спрашивая, села в машину.

Пробки. Светофоры. Пешеходы на «зебрах». Хотелось заехать в какое-нибудь укромное место и взять ее прямо в машине. Но Стас не знал в этом районе никаких укромных мест.

Алена сидела, напряженно сцепив руки на коленях, и теперь — он знал это! — ее желание уже не было смутным призраком, как вчера. Если бы сейчас ему удалось пробраться руками под все ее тысячи одежек, под дурацкие юбки, колготки и трусы, между судорожно стиснутыми ногами было бы тепло, мокро и скользко. Он представил, как гладит ее клитор, как пробирается пальцами внутрь — и чуть не подставил лярву под черный внедорожник. Надо было срочно взять себя в руки — иначе ведь и не доедут до дома.

Стас хотел ее так, как будто в этом желании смешалось все, что с ним когда-то было. Незнакомое до тех пор томительное волнение, когда вел в танце Эгле. Мучительное, до боли в шарах, вожделение — другого слова не подобрать! — к Маринке, которая дразнила и не давалась в руки, как последняя стерва. Бешеное, но веселое желание, когда прятались по всяким темным углам с Любой.

Они вошли в квартиру, Стас скинул пальто, стряхнул ботинки, с трудом дождался, когда разденется Алена, и повел ее за руку в спальню. Если бы знал, что так выйдет, хоть прибрался бы. Хотя… плевать! Он быстро снимал с нее одежду, а Алена улыбалась, закрыв глаза. Совсем не та дрожащая от страха и нетерпения девчонка, какой была два года назад.

На ней оказались смешные трикотажные трусы со слониками. И даже с дырочкой сбоку. Явно не те, которые надевают, чтобы их кто-то снял, добавив шелком и кружевами еще пару баллов к своему возбуждению. Но Стаса эти слоники и дырочка подстегнули так, что он по-настоящему испугался кончить, не успев начать. Вот было бы позорище!

Он нагнулся и коснулся языком ее мягких темных волос на лобке, прокладывая путь к клитору. Как ни странно, Стас испытывал легкую брезгливость, когда видел тщательно эпилированные пилотки, мерещилось в этом что-то от педофилии. Большинство его клиенток между ног были идеально гладкими… голыми. Как девочки-первоклассницы. Ничем не прикрытые малые губы выглядывали у них из-под больших, как лепестки хищного цветка, караулящего неосторожную муху.

Алена лежала, закинув руки за голову, ее маленькая грудь с приостренными сосками поднялась высоко, как будто дразнила. Его пальцы глубоко погружались в ее влагалище, возвращались — все в тягучей влаге, скользко и гладко ласкали клитор. Потом то же самое повторял язык, снова и снова.

Тихо постанывая, Алена облизывала пересохшие губы и извивалась под его руками, как тонкая гибкая змейка. Приподнявшись, она коснулась рукой переполненного кровью члена, легко провела по нему языком, обхватила губами головку. Смущенно и неловко, как будто никогда раньше этого не делала.

А может, и правда, никогда, подумал Стас и невольно представил ее в постели с тем хлюпиком. И тут же постарался отогнать эту картину. Не дожидаясь, когда Алена освоит волшебное искусство минета, он мягко отстранил ее. Уложил на спину и начал осторожно покусывать, пощипывать губами ее соски, одновременно медленно, тягуче проводя пальцами от клитора до звездочки. Алена испуганно вздрогнула, и Стас с облегчением вздохнул. Некоторых его клиенток по-настоящему перло от анального секса, а он не мог понять, что они в этом находят.

— Не бойся, — сказал он, возвращаясь обратно. — Все будет, как ты захочешь.

И заметил, как она наморщила лоб, как будто пыталась что-то вспомнить.

— А у тебя есть?.. — спохватилась Алена. — Ну?..