А я схожу с ума от вот этих ноток в твоем голосе, низких, чуть хрипловатых, из самой глубины. Я просто умираю от твоего голоса, когда слышу в нем желание!

— И от вкуса. Рассказать тебе, где? Тебе должно это нравиться — слушать и слышать, правда? Когда ты хочешь меня. Когда я раздвигаю твои губы, — его рука пробралась между ее сжатых ног, пальцы нашли путь в глубину, — а между ними сочится влага. Сок. Когда ты вся течешь. Как сейчас, — он убрал руку и облизал палец, глядя ей в глаза. — Соленый. Горький. Терпкий.

От слов Стаса Алену заливали жаркие волны, по спине пробегала крупная дрожь. Плотный колючий воздух с трудом протискивался сквозь горло, пересохшее так, словно влага со всего тела стекла туда, где только что была его рука.

— Я тоже хочу, — прошептала она. — Попробовать тебя на вкус.

— Правда? — он прикусил мочку ее уха. — И что мешает?

— Я не знаю… как. То есть знаю, конечно, но… чтобы тебе было хорошо.

— Я тебе покажу кое-что. Немножко черной магии.

Алена вспомнила, как пыталась обозначить для себя его взгляд. Сегодня ей на ум пришло другое слово — «порочный», и оно отозвалось еще более сильной вспышкой желания.

Он встал с кровати, задернул плотные шторы, подошел к зеркалу в дверце шкафа.

— Иди сюда. На вкус в другой раз попробуешь, начнем ликбез с азов. Разврат должен быть грамотным.

Алена хихикнула, спрыгнула с кровати.

— Свечи бы зажечь, — с сожалением сказал Стас. — Ну да ладно, и так должно получиться. Только учти. Никаких стеснений и прочей фигни, иначе и затеваться не стоит.

— Да ну! — фыркнула Алена. — Я с тобой себя чувствую какой-то дикой нимфоманкой, и мне это страшно нравится. Может, сначала и было что-то, но уже нет. Сама удивляюсь.

— Ну и отлично. Начнем ручками. Одной. Порно смотрела? Значит, представление в теории имеешь. Я скажу, если что не так. А второй одновременно ласкаешь себя. Клитор. Желательно синхронно.

Алена посмотрела на него удивленно, но от комментариев воздержалось.

— А теперь главный фокус. Смотри в зеркало. На меня. На то, что у тебя в руке. Взгляд сфокусируй так, чтобы ничего другого не видеть. Сможешь?

— Да, — судорожно переводя дыхание, ответила она.

— Представь, что это твое отражение. Я в зеркале — это ты. Ты ласкаешь себя и смотришь на это. Все твои ощущения — мои. Или наоборот, неважно. Прислушивайся к ним, запоминай.

Сначала ей показалось, что это какой-то бред. Смотреть в зеркало и представлять себя мужчиной, да еще ублажая одновременно себя и его? Что должно быть в голове, чтобы всерьез это представить? Тут с координацией движений бы разобраться, да еще взгляд держать так, чтобы не убегал с одной точки, пытаясь выхватить из зеркальной мути что-то лишнее. А ощущения… совершенно безумные. Как будто музыка шла только на один наушник и вдруг прорвалась во второй, став яркой, объемной, осязаемой. И все же это были только ее ощущения. И вдруг…

Она сама не поняла, как и в какой момент это произошло. Словно какая-то ее часть отделилась и наблюдала за происходящим, но изнутри зеркала. Из Зазеркалья. А другая действительно стала Стасом. Ее — Алены — больше не было, она как будто растворилась в нем. И как только она это осознала, ее подхватила волна оргазма — такого яркого и мощного, какого она никогда еще не испытывала наедине с собою. Стас глухо застонал, запрокинув голову, и она почувствовала липкую теплую влагу на ладони, на животе.

Отдышавшись, он отошел, достал из-под подушки маленькое полотенце, вытерся, бросил ей. Сильно закружилась голова. Алена осторожно добралась до кровати и легла на живот, лицом в подушку, пытаясь прийти в себя.

— Что с тобой? — Стас сел с ней рядом, провел рукой по спине. — Ты бледная такая.

— Не знаю. Это действительно… черная магия. Я не думала, что получится, но…

— Неужели? — усмехнулся он.

— Неужели что? Что сомневалась или что получилось?

— Что получилось, — он подвинул ее и лег рядом.

— То есть ты сам сомневался? — Алена подняла голову и с любопытством посмотрела на него. — А говорил с такой уверенностью.

— Я-то не сомневался. А вот у тебя на лице такой скепсис был. Хрень какая-то, ну да ладно, раз уж тебе так хочется, попробуем.

— Звучало на самом деле бредово. Представить, что я — это ты. И почувствовать за тебя то, что происходит со мной. Ну правда же. А потом вдруг…

— Попробуем в другом формате? — прищурился Стас, положив руку ей на грудь.

— Только не сейчас, — захныкала Алена. — У меня уже сил нет.

— Разумеется. У меня тоже. А в обратном направлении?

— Да, конечно! Знаешь, это было… необыкновенно. И немного страшно. Как будто я исчезла. Остался только ты. Я не знаю, как это объяснить. Наверно, ты сам знаешь.

— Откуда? — хмыкнул Стас.

— То есть?..

— Да, со мной не сработало. Может, потому, что это была не ты? Может, с тобой получится? — он дотянулся до телефона, посмотрел на часы. — У нас есть еще час подремать.

Устроившись уютно в его объятьях, уже проваливаясь в мягкую, теплую дрему, Алена подумала, что страшно ей стало не только потому, что она на мгновение пропала. Еще и потому, что эта зеркальная магия дала Стасу полную власть над ней. То, чего она и боялась.

16

Алена прижалась к нему и задремала, свернувшись калачиком. Стас тихонько поглаживал ее по плечу.

Знала бы ты, горько подумал он, кто научил меня этим фокусам. Ясное дело, что ничего и не могло получиться. Ощущения Инны были интересны ему не более чем рабочая информация. Что вообще чувствуют женщины. Разумеется, это всего лишь иллюзия, но у Алены получилось стать им, пусть всего лишь на мгновение. И это ее напугало, потому что сама она в то мгновение исчезла. Хотел бы и он испытать что-то подобное. Как знать, может, и получится.

На этой мысли он заснул, и разбудило его занудливое нытье будильника.

— Подъем! — щекотка заставила открыть глаза Алену, которая зевнула совсем по-кошачьи, показав остренькие клыки.

— Слушай, как насчет поесть? — спросил Стас, когда они уже собирались выйти из дома. — Может, заскочим куда-нибудь?

— Давай, — без особого энтузиазма согласилась Алена.

Он нацелился на хорошую пиццу, но она затащила в псевдоазиатскую харчевню с неудобной мебелью, красными светильниками и палочками.

— Свиных ушей не хочешь? — предложил Стас.

Алена посмотрела на него с ужасом и заказала суп, похожий на мутную водичку. И рулеты из баклажанов.

— Теперь я понимаю, почему ты весенний еж, — поддел Стас, выбрав вок с креветками и овощами.

Она вспыхнула и уже открыла рот ответить, но тут заверещал какой-то попсой ее телефон.

— Да, пап, — она кивнула, как будто на том конце ее могли увидеть. — Через час подъеду. Да, сразу тебе перезвоню. Пока.

— Куда тебе? — спросил Стас.

— На Приморскую.

— Далековато.

— Рядом с метро. Одна станция до академии.

— Отвезти тебя?

— Отвези.

Из-под каждого ее слова торчали уши. Не свиные. Торчало: «Когда мы увидимся снова?» Но молчала, как партизан. Рефлекс выработался мгновенно.

— Ты бы мне хоть свое расписание сказала, — заметил он небрежно, и она с готовностью ухватилась за его слова.

— У нас нет постоянного. На неделе может быть три или четыре пары, в субботу одна или две. По-разному. А у тебя когда выходные?

— У меня один. Скользящий. Редко когда в субботу или воскресенье, обычно на буднях. На следующей неделе в четверг будет.

Ее распирало от любопытства, он видел. Но сдерживалась изо всех сил, чтобы не задавать лишних вопросов.

— Я, может, уже переберусь, если квартира понравится, — сказала Алена осторожно.

— Тогда я к тебе приеду, — Стас пристально смотрел в тарелку, а потом вдруг резко перевел взгляд на нее. — Если хочешь.

— Хочу! — засияла она. Как будто лампочка внутри зажглась.

Стас отвез ее на Приморскую, высадил у Смоленки, посмотрел, как идет грациозно — изящная гибкая кошка. Как вообще можно хотеть женщину постоянно, да так, чтобы от одной мысли о ней вставало твердо, до боли, на полдень?

И снова вечером он показывал себя ей — невидимой. Чувствовал ответную ласку ее распаленного взгляда — среди десятков других. Ловил ее желание среди мутного потока. Хотя она была далеко. И вообще не знала ни о чем.

А потом был приват и тонкий высокий силуэт в полумраке. Он вздрогнул, увидев длинные прямые волосы цвета гречишного меда. Узкие бедра, маленькую высокую грудь под ярко-красным обтягивающим платьем. Нет, не она. Лет на десять старше. Но похожа. Так похожа, что желание было не скрыть. И раскрывшиеся жадно глаза девушки, которые она оторвать не могла от его члена. И влажная горячая ладонь на бедре — обжигающая.

Она вышла, обернувшись на пороге, посмотрев со смыслом. Под резинкой стрингов купюра со звездчатым веночком. Чаевые. Внутри сложенная бумажка — как предсказуемо. Скачущие цифры — будто подмигивают. И жирно, подчеркнуто: Алена…

Стас медленно порвал бумажку на мелкие клочки, выбросил.

— Хорош уже отбора наложниц для дракона, — сказал с кривой усмешкой. — Вернее, наоборот, отбора наложника для драконих. Хватит и тех, что есть.

А в телефоне обнаружилось сообщение в контакт от Алены: завтра переезжаю. И адрес.

На следующий день позвонила Инна. Хотел сбросить, но сообразил, что это идеальный момент избавиться от еще одной драконихи.

— Стасик, Алена нашла квартиру, — даже не поздоровавшись, сказала она. Глуховатым от нетерпения и желания голоса, он хорошо знал эти ноты. — Ты приедешь? Ночью, после клуба?