У озерца они остановились, и Ольга помогла ему встать на колени. Артем наклонился, чтобы зачерпнуть воды, и сморщился от отвращения, разглядев свое отражение.

Грязное, небритое, почерневшее от копоти лицо с запекшимися струйками крови на лбу и щеках, воспаленные от близости огня глаза. «Ну ты даешь, Таранцев! — подумал он. — Выглядишь как бомж с помойки!»

Он плеснул на лицо холодной водой и зашипел от боли.

— Осторожнее. — Ольга дотронулась до его щеки пальцами. — Дай я тебя умою.

Очень осторожно, едва касаясь кожи, она протерла его лицо носовым платком, который то и дело смачивала в озерце, и наконец удовлетворенно улыбнулась. Затем склонилась к Артему и вдруг поцеловала его в губы.

— Черт копченый, я чуть с ума не сошла, когда ты свалился на камни!

— Оля. — Он потянулся к ней.

Но она приложила палец к его губам и засмеялась:

— Всему свое время, Таранцев! Сначала приди в себя, а потом поговорим о чем-нибудь более приятном.

— Ты что, издеваешься? — обиделся Артем. — Или считаешь, что с Таранцевым можно в кошки-мышки играть? Не выйдет, дорогая, я из тех котов, от которых мышкам никакого спасения.

— А может, я хочу, чтобы ты меня поймал? — Она не мигая смотрела на него.

И Артем не выдержал, притянул ее к себе и прижался губами к ее губам, чуть приоткрытым, теплым и мягким. Ольга прерывисто вздохнула, выгнулась и вцепилась пальцами в его плечи. Его рука скользнула ей под свитер. Она вздрогнула, но не отстранилась, когда его пальцы накрыли ее грудь и принялись слегка ее поглаживать и стискивать, задерживаясь на соске и заставляя женщину тихонько вскрикивать и постанывать.

У него учащенно билось сердце, кожа покрылась испариной. Еще никогда в жизни он так страстно не хотел женщину. И где? На почти открытом чужим взглядам берегу озерца, усыпанном камнями и мелкой щебенкой, с редкими, совсем еще крохотными кустиками какого-то неприхотливого горного растения. И видно, он действительно не слабо приложился головой, если принялся расстегивать ей джинсы.

Ольга тут же оттолкнула его, отстранилась и, быстро оглядевшись, прошипела:

— Совсем сдурел? Люди кругом!

— Зачем тогда дразнишь? — усмехнулся он, уже не обращая внимания на боль в висках. — Или считаешь, что в твоей коллекции только Таранцева не хватает?

Ольга фыркнула сердито, обожгла его почти ненавидящим взглядом, но сказала неожиданно мягко:

— Не ершись, Таранцев, давай все-таки я тебя перевяжу.

Артем осторожно поднес руку к затылку и почувствовал на пальцах липкую загустевшую кровь.

— О, черт, выходит, я прилично навернулся?

В ответ она лишь молча пожала плечами и склонилась над ним. Артем закрыл глаза, отдаваясь во власть ее легких и ласковых прикосновений. Ольга промыла ему рану и сделала повязку из чьей-то рубашки, точнее, блузки в мелкую желто-красную клеточку. В это время он тер колючую щеку рукой и размышлял одновременно о двух проблемах: как профессор умудряется всегда быть чисто выбритым и не оттолкнула ли его Ольга из чувства брезгливости?

Но потом он вспомнил непередаваемый вкус ее губ и то, с каким пылом она отвечала на его поцелуи, и едва сдержался, чтобы не опрокинуть ее на песок и любить, пусть даже на глазах у всех, пусть под автоматным обстрелом, любить до умопомрачения, безрассудно и неистово, потому что неизвестно, доживут ли они до утра…

Не подозревая о тайных мыслях своего пациента, Ольга аккуратно завязала узел на повязке и без прежнего вызова в голосе сказала:

— Тебе нужно сегодня отдохнуть. Похоже, у тебя легкое сотрясение мозга.

Он кивнул, и тут же острая боль опять пронзила ему голову.

— Кажется, ты права. Но что касается отдыха, с этим придется повременить. Пусть те ребятки, что на другом берегу, отдыхают, а мы пойдем сейчас к остальным. Будем держать совет, что нам делать дальше.

При их приближении Дмитрий встал:

— Артем Егорович, Евгений Александрович говорит, что нам пора выходить.

— Погоди немного, — остановил его Артем. — Сколько, по твоим подсчетам, понадобится дней, чтобы привести помощь?

— Два дня на то, чтобы перейти горы, накинем еще день на то, чтобы сообщить о нас куда следует и дождаться ответа. Минимум день уйдет на согласования и сборы. Итого четыре дня плюс один день на всякие непредвиденные обстоятельства. Таким образом, вам необходимо продержаться пять дней, а то и дольше… Сможете?

— Должны, — ответил Артем коротко. — Один день мы у них уже отыграли. Теперь им надо где-то раздобывать доски. Не думаю, что у них поблизости есть пилорама. Все это требует времени и терпения. А оно у них, кажется, на исходе. Но как бы ни свербило у них в заднице всех укокошить, до завтра, полагаю, они оставят нас в покое, хорошо бы до послезавтра, но на это не стоит сильно надеяться. — Он посмотрел на Каширского, с отрешенным видом посасывающего пустую трубку:

— Юрий Федорович, есть у вас в запасе какие-нибудь средневековые гадости против разного рода сволочей?

Каширский вынул трубку изо рта:

— Кажется, есть. Мы уже обсуждали эту идею с Евгением Александровичем, и он сказал, что в наших условиях это осуществимо. — Он ткнул трубкой в сторону ущелья. — Когда эти люди вернутся, они учтут свой печальный опыт. Ясно, что теперь они будут гораздо осторожнее и наверняка найдут защиту от арбалетов. Считаю, что нам пора подумать о миномете.

Артем в недоумении поднял брови и с раздражением, вызванным прежде всего сверлящей болью в висках, произнес:

— Ради бога, о чем вы говорите? Где мы достанем миномет?

— Мы уже все обговорили, Артем, — спокойно сказал Шевцов, — мы с Сергеем сделаем его.

Синяев будет нам помогать, хотя, честно сказать, пользы от него как от козла молока.

— Итак, вы будете делать миномет? — Артем даже слегка растерялся. — А что мы используем вместо пороха? Настрогаем спичечных головок?

— Это совсем не то, — улыбнулся Каширский. — Вы меня не поняли, Артем. Я имею в виду средневековый прообраз миномета — устройство, которое сможет закинуть снаряд за линию вражеских укреплений по высокой траектории. Надо вам сказать, что современное оружие построено на тех же принципах, что и средневековое. Уже в те времена людям были известны достаточно эффективные приемы боя, которые не утратили своей актуальности по сей день. — Он рассеянно взглянул на свою пустую трубку. — Из множества систем метательных орудии я выбрал камнемет. Работает на силе тяжести, и КПД, поверьте, очень высокий.

Если бы арбалеты не нанесли столь существенный урон противнику, Артем бы посчитал идею профессора за бред сумасшедшего. Но сейчас не только не стал спорить, но даже не скривился иронически, как тогда, когда обсуждалось использование арбалетов против вооруженного автоматами противника.

Только поинтересовался:

— А чем его заряжать?

— Думаю, что можно использовать каменные глыбы, — сказал Каширский. — Я все уже объяснил Евгению Александровичу, и он придумал, как это лучше сделать. И камнемет у нас должен, надеюсь, получиться лучше, чем средневековый. Мы тут кое-что просчитали, и Евгений Александрович полагает, что мы сможем достаточно легко метать камни весом от восьми до десяти килограммов на расстояние до ста метров или чуть дальше.

— Ничего себе! — воскликнул Артем и присвистнул от удивления. Он попробовал представить, как внушительная глыба, пущенная по крутой траектории, почти вертикально падает вниз, и радостно потер ладони. — Мы разнесем этот мост к чертовой матери!

— И сколько же понадобится времени, чтобы его смастерить? — подала голос Агнесса. — Для моего дамского интеллекта это нечто фантастическое и практически невыполнимое.

Каширский с, самым серьезным выражением лица ответил:

— Не так уж и много. Не более десяти — двенадцати часов, так считает Евгений Александрович. На самом деле эта машина достаточно проста в изготовлении.

Артем достал пачку сигарет и, взяв одну из немногих оставшихся, протянул ее профессору:

— Набейте свою трубку, покурите. Я считаю, вы заслужили это удовольствие.

— Спасибо, Артем! — Каширский раскрошил сигарету. — Курение, как это ни парадоксально, помогает мне думать.

Артем хмыкнул:

— Если вы придумаете средневековый аналог атомной бомбы, я вам отдам оставшиеся две сигареты.

— К сожалению, для этого нужен порох, — покачал головой профессор. — В настоящее время это за пределами наших возможностей.

— У вашей идеи один недостаток, — заметил Артем, — для се претворения в жизнь нужно много людей, а ведь кто-то должен находиться здесь и наблюдать за тем берегом. Вдруг они тоже что-нибудь придумают.

— Вряд ли, — возразил профессор и сказал Шевцову:

— Наверное, мне лучше остаться здесь.

Все равно я вам только мешаю. У меня ведь не руки, а крюки.

— Значит, так. — Артем посмотрел на Незванова и Пашку. — Давайте собирайтесь, пора уже выходить. — Он повернулся к Шевцову:

— Ваша с Малеевым и Синяевым задача — как можно быстрее изобразить эту чудо-машинку, а я после обеда спущусь вниз к Рыжкову, сменю его на посту и отправлю к вам на помощь. Идет?

— Идет! — бодро сказал Шевцов и подмигнул женщинам:

— Ну что, боевые подруги, приуныли?

Вы у нас по борщам и кашам главнокомандующие?

Вот и приступайте к выполнению своих служебных обязанностей.

— Если бы по борщам… — посетовала Агнесса. — У меня эта тушенка уже поперек горла стоит!

— Ничего, девочки, — философски заметила Надежда Антоновна и первой направилась к костру, — теперь нам все едино — что бандита замочить, что горох на ночь, чтобы быстрее сварился.

— Надежда Антоновна! — в один голос воскликнули Ольга и Агнесса и лукаво переглянулись. — Что за словечек вы нахватались?

— Нормальные словечки, — невозмутимо ответила Чекалина, — где их только не услышишь: и на улице, и в метро, и по телевизору.

— Лихая вы женщина! — рассмеялась Агнесса. — Научите меня из арбалета стрелять, а я за это каждый день посуду вместо вас буду мыть.