Касси Эдвардс - Горячая зола

– Да, я знаю, и я так рада за тебя, – сказала она.

У нее перехватило дыхание, когда Женщина Нитка быстро передала священную сумку ей в руки.

Мэгги смотрела на нее, сознавая истинное значение того, что именно ее выбрали. Со временем она тоже выберет себе наследницу – тогда, когда ее пальцы станут старыми и неловкими.

– Я передаю тебе эту священную сумку без церемонии, – сказала Женщина Нитка. – Шей много платьев и других одежд. Носи их с любовью и всегда вспоминай Женщину Нитку, открывая сумку, ибо передаю я ее тебе с большой любовью.

– С большой любовью и благодарностью я принимаю то, что так много для тебя значит, – сказала Мэгги, держа сумку, словно это был нежный ценный цветок. – Я сделаю для тебя красивое платье. Тебе это понравится?

Женщина Нитка протянула руки к Мэгги и крепко обняла ее.

– Да, очень, – прошептала она, отодвигаясь и медленно вставая на ноги. – Длинные Волосы ждет моего возвращения. Теперь мы каждый день ходим на прогулку. Скоро задуют холодные ветра, и мы вынуждены будем оставаться дома у огня.

– Я тоже стараюсь гулять каждый день, – сказала Мэгги, откладывая в сторону священную сумку, и провожая Женщину Нитку до двери. – Дети любят солнце и легкий ветерок.

Когда они вместе вышли из вигвама, то обратили внимание на двух всадников, въезжающих в деревню. Один всадник был женщиной, а другой мужчиной. Мэгги быстро заметила, что у женщины за спиной висела люлька и в ней лежал завернутый ребенок.

– Ты узнаешь их? – спросила Мэгги Женщину Нитку. – Мне они незнакомы.

Чистое Сердце подошла к ним и тоже стала всматриваться.

– Я узнаю их, – сказала она, и глаза ее засияли. – Они из племени уте! Женщина была очень добра ко мне, когда я жила в их лагере. Она относилась ко мне, как если бы я была ее мать.

Чистое Сердце быстро пошла навстречу к приближающимся всадникам. Соколиный Охотник вышел из вигвама деда и вместе с другими воинами встретил прибывших. Мэгги и Женщина Нитка стояли рядом с Соколиным Охотником с двух сторон, в то время, как Чистое Сердце протянула женщине руку и приветствовала ее на языке уте.

– Приветствую, – сказал Соколиный Охотник, пожимая руку Ночному Медведю. – Что привело вас в деревню арапахо?

Ночной Медведь посмотрел через плечо на женщину, затем снова на Соколиного Охотника.

– Ребенок, – торжественно сказал он. – Я привез ребенка в вашу деревню, чтобы он воспитывался в доме своего отца.

Соколиный Охотник уронил руку и, потрясенный, шагнул назад от его лошади.

– То, что ты говоришь, озадачивает меня, – сказал он, подняв бровь. – Кто мать? Кто отец?

Сразу не ответив, Ночной Медведь слез с седла, подошел к женщине и помог ей сойти на землю. Она повернулась к нему спиной, чтобы он мог снять с нее люльку. Взяв люльку в руки, он подошел к Соколиному Охотнику.

– Отведи меня в дом, где живет Длинные Волосы, – сказал Ночной Медведь.

– При чем здесь Длинные Волосы?.. – сказал Соколиный Охотник, видя, как сзади подходит к нему дед с Женщиной Ниткой.

Ночной Медведь увидел Длинные Волосы и, обойдя вокруг Соколиного Охотника, подошел к нему и протянул люльку.

– Твой ребенок, – сказал он низким и ровным голосом.

Смутившись, Длинные Волосы широко раскрыл свои старческие глаза.

– Этот ребенок не мой, – сказал он, отмахиваясь рукой. – Как ты мог такое сказать?

– Разве ты не брал Тихий Голос в свою постель? – сказал Ночной Медведь, вкладывая люльку ему в руки.

– Тихий Голос? – пораженные, казалось, все одновременно произнесли это имя глухим шепотом.

Длинные Волосы смотрел на ребенка, а Ночной Медведь развернул одеяльце, чтобы полностью показать мальчика отцу.

– Тихий Голос шлет тебе твоего сына, чтобы ты воспитал его в традициях арапахо, – сказал Ночной Медведь – Она говорит, что это знак ее любви. Она просит не ненавидеть ее за то, что она сделала. Она не только отдает своего сына тебе, чтобы доказать искренность своей любви к тебе, но надеется, что то, что она отдает своего сына арапахо, сотрет все ужасные мысли о ней из их памяти.

– Сын? – сказал Длинные Волосы, и слезы наполнили его глаза. – Она отдает мне сына?

– Именно так, – сказал Ночной Медведь, кивнув головой. Он взглянул на женщину уте через плечо. – Во время путешествия сюда Голубой Цветок кормила ребенка своим молоком. – Он снова посмотрел на Длинные Волосы. – Есть ли среди вас женщина, которая могла бы кормить ребенка до тех пор, пока не настанет время отнять его от груди?

Мэгги слушала все это с благоговейным страхом. Исходя из того, что она знала о Тихом Голосе, вспоминая, как та шла на все, играя чужими жизнями ради собственной выгоды. Казалось совершенно невероятным, чтобы она могла отказаться от собственного сына.

Мэгги знала почти наверняка, что Тихий Голос сделала это не от доброты своего сердца. Может быть, она не хотела обременять себя ребенком.

Но удивительнее всего было то, что ребенок позволил деду Соколиного Охотника выглядеть более мужественным, чем когда бы то ни было в глазах своего народа. Она видела гордость в его глазах, когда он смотрел на свою кровь и плоть. Гордость его не знала границ. Он был просто счастлив.

Мэгги быстро шагнула вперед.

– У меня достаточно молока для того, чтобы выкормить двоих детей, – сказала она, опережая всех остальных. Она знала, что груди Многодетной Жены снова были полны, и добрая женщина вполне могла бы кормить своей грудью этого чудесного младенца.

Но Мэгги хотелось это сделать самой из глубокой любви к деду Соколиного Охотника.

Соколиный Охотник обнял ее за талию. Мэгги посмотрела на него и увидела гордость в его глазах.

Она затаила дыхание, когда ребенок начал плакать и его вынули из люльки.

– Он твой, чтобы кормить, – сказал Длинные Волосы, положив ребенка на руки Мэгги. Он обнял Женщину Нитку за талию, притянул ее к себе и посмотрел на нее с обожанием.

– Теперь у нас еще больше оснований чувствовать себя молодыми.

Мэгги тихонько укачивала ребенка, пока Соколиный Охотник разговаривал с Ночным Медведем, приглашая его и Голубой Цветок разделить с ними еду и кров на одну ночь.

Когда Ночной Медведь сел на свою лошадь, Мэгги поняла, что он предпочел возобновить свое путешествие и вернуться домой.

После того, как гости уехали, народ арапахо собрался вокруг, чтобы поближе рассмотреть ребенка, но крики голода стали более настойчивыми, и Мэгги отнесла мальчика в свой дом, чтобы покормить грудью, удобно устроившись у костра.

Длинные Волосы и Женщина Нитка сидели рядом с Мэгги, а Соколиный Охотник напротив них с противоположной стороны костра. В душе он радовался и был благодарен Тихому Голосу за то, что она добавила радость в жизнь деда.

Но Соколиный Охотник не был ослеплен этим щедрым подарком. Он слишком хорошо понимал хитрости и уловки Тихого Голоса! Причины, по которым она отдавала своего ребенка на воспитание его отцу, могли быть вовсе не столь благородными, как казалось.

– Разве мой сын не красив? – сказал Длинные Волосы, не переставая восхищаться этим подарком, казалось, ниспосланным самим небом.

– Да… да…, – сказали все сразу.

– Как ты его назовешь, дедушка? – спросил Соколиный Охотник, подбросив дров в костер?

– Дремлющий Волк, – сказал Длинные Волосы низким и серьезным голосом. – Разве не кажется, будто мой первый сын вернулся ко мне? Да, у него будет имя, которое носил мой первый сын.

– Если он пойдет по стопам моего отца, то однажды станет великим вождем, – сказал Соколиный Охотник, вспоминая отца до того, как он ожесточился из-за того, чего белые люди его лишили. Этот сын его деда не будет знать тех поражений, которые испытал отец Соколиного Охотника, потому что все, что можно было отобрать у арапахо, было уже отобрано.

– Наши сыновья одного возраста. Они вырастут и станут друзьями, – сказала Мэгги, улыбаясь, глядя на Длинные Волосы.

– Да, – сказал он, кивая. – После того, как пройдет много лун и они станут молодыми мужчинами, они вместе примут участие в танце солнца.

Улыбка Мэгги померкла, ее все еще приводила в ужас эта церемония, оставляющая шрамы на теле мужчины на всю жизнь.

– Но этот старый отец сомневается, что будет здесь, чтобы видеть это великолепное зрелище, – грустно сказал Длинные Волосы, затем озорно добавил: – Хотя, как знать, может еще и увидит…

Женщина Нитка взяла Длинные Волосы за руку, и они обменялись нежными улыбками.

Шестнадцать лет спустя.

Ягоды в горах и лесах созрели. Настало время для танца солнца, большой церемонии обновления и молитв для получения благословения. Танец проводился летом, в соответствии с обещаниями, данными в предыдущем году.

Многие люди из различных племен преодолели мили, чтобы попасть в деревню арапахо и стать свидетелями церемонии. Они образовали лагерь большим кругом у реки. Это была пора скачек на лошадях, азартных игр в кости, пиршеств, похвальбы, ухаживаний и визитов.

На четвертый день церемонии участники должны были воздерживаться от пищи и воды и постоянно смотреть на солнце. Однако мало было мужчин, которые собирались, выполняя свои клятвы, пойти дальше этого. Раскрашенные, они должны были выдержать страдания: их привязывали к священному столбу веревками, заканчивающимися деревянными вертелами, которыми протыкалось тело на груди.

Дуя в свистки из орлиной кости и резко дергаясь назад, противоборствуя вертелам, они будут танцевать до тех пор, пока тело не высвободится. Все последующие годы они будут с гордостью носить полученные в этот день шрамы, как гарантию с честью выигранного божественного благословения.

Солнце находилось высоко в небе, посылая свои золотистые лучи на землю и оставляя след на круглом каркасе вигвама из шестов и зеленых веток, называемого Священным Вигвамом. Его соорудили специально для танца солнца.

Строение было выполнено в форме подковы. Верх открыт, за исключением стропильных бревен, идущих от стен к разветвленному стволу тополя в центре. Вигвам был открыт с восточной стороны, в то время как с запада танцоры образовали полукруг лицом к дереву, являющимся осью священного танца.