Касси Эдвардс - Горячая зола

– Из-за твоей матери, да, я думаю, – сказал Коричневая Антилопа, убрав свою руку с плеча Соколиного Охотника. – Они ждут твоего прихода. Твоя мать будет готова отправиться с тобой.

– Не возникнет ли необходимость в совете и выкуривании трубки? – сказал Соколиный Охотник.

– Только в том случае, если таково твое желание, – сказал Коричневая Антилопа и, взяв свои поводья и подтолкнув лошадь легким ударом ног, последовал за Соколиным Охотником, легкой рысью двинувшимся вперед.

– Мое самое большое желание – отвезти мать назад, к своему народу. Может быть, потом мы раскурим трубку с уте, – сказал Соколиный Охотник, хоть и понимал, что если он сейчас не воспользуется случаем раскурить трубку мира с уте, это может послужить причиной для возникновения новой вражды между ними.

– Вождь Рука со Шрамом поймет, – сказал Коричневая Антилопа, кивнув головой. – У него тоже есть мать.

Соколиный Охотник перевел свою лошадь на быстрый галоп по открытой местности, затем натянул поводья, приблизившись к границам лагеря уте. Их вигвамы выглядели как темные тени на фоне гор в эту пору, когда вечер переходил в ночь.

Соколиный Охотник спешился и пешком повел свою лошадь в деревню. Чем дальше он шел, тем больше людей выходило из своих домов, молча наблюдая.

Затем он увидел свою мать, стоящую напротив яркого костра на открытом воздухе. Сердце билось как молот в его груди. Он отпустил поводья лошади и побежал словно сумасшедший.

Забыв, что она потеряла память, он бросился к ней и обнял, ощутив знакомый запах и прикосновение. Он был рад, что за время ее странной болезни она не изменилась. Она была такая же мягкая в его руках, как и раньше. Она также крепко прижимала его к себе, как и раньше.

Прижимает? Соколиный Охотник вдруг понял, что она прижалась к нему так, словно знала его! И она снова и снова называла его по имени! Она его узнала!

Соколиный Охотник, не выпуская ее, отодвинулся на длину вытянутых рук.

– Мама, – сказал он прерывающимся голосом, – это я, Соколиный Охотник. Ты помнишь этого сына, который очень сильно тебя любит?

Слезы покатились из глаз Чистого Сердца. Она коснулась рукой щеки Соколиного Охотника и погладила ее.

– Как же могу я не узнать своего сына, – прошептала она, затем снова прижалась к нему. – До тех пор, пока я не увидела тебя, в моей памяти не было прошлого. Но одного взгляда на тебя, Соколиный Охотник, было достаточно, чтобы все встало на свои места. Соколиный Охотник, отвези меня домой. Пожалуйста, забери меня домой. Мне еще нужно сходить на могилу мужа.

Слезы покатились из глаз Соколиного Охотника. Его не беспокоило, что кто-то видит его и мог подумать, что он стал робким, как скорбящий голубь. Его счастье было столь полным, что он не мог не заплакать!

– Да, мама, этот сын отвезет тебя домой, – прошептал он ей на ухо. – Этот сын отвезет тебя на могилу мужа. И этот сын познакомит тебя с твоей невесткой.

Чистое Сердце высвободилась из его объятий.

– Ты говоришь, что у этой матери теперь есть невестка? – сказала она, глядя на него своими большими темными глазами.

– Да, это так, – сказал Соколиный Охотник, улыбаясь ей. – И ты полюбишь ее так же сильно, как и я.

– Ты произнес клятвы с Тихим Голосом? – сказала Чистое Сердце с надеждой в глазах.

– Нет, не с Тихим Голосом. Другая женщина наполнила радостью мою жизнь, – тихо сказал Соколиный Охотник.

– Кто эта женщина? – недоуменно спросила Чистое Сердце, разочарованная его решением.

– Ты скоро увидишь, мама, – сказал Соколиный Охотник, гордо расправив плечи. – Ты скоро увидишь.

– Я так соскучилась, – сказала Чистое Сердце, опустив глаза вниз. – О, так сильно.

– Нет ничего на свете, чего бы я для тебя не сделал, – сказал Соколиный Охотник, взяв ее за руки. Ему не терпелось вернуться домой, чтобы две самые главные в его жизни женщины могли познакомиться. Он уже и не надеялся, что такое может случиться.

Улыбнувшись, он обернулся и поприветствовал вождя Рука со Шрамом, обняв его. Соколиному Охотнику с трудом верилось, что он это сделал. Что он обнял человека, который был его врагом на протяжении всей жизни – тридцать зим.

– Спасибо, – быстро сказал Соколиный Охотник, отступая на шаг от вождя Рука со Шрамом. – Спасибо, что вы заботились о моей матери все это время. От чистого сердца я передаю тебе приглашение приехать и мою деревню в качестве друга, а не врага. Мы там раскурим трубку мира? Сейчас я хотел бы отправиться с матерью домой, а раскурить трубку позже. Встретит ли позже твое одобрение совет мира и гармонии?

– Все равно, когда это будет сделано, мой друг, – сказал вождь Рука со Шрамом, с помощью пальцев на сердце, изобразив знак дружбы.

Соколиный Охотник кивнул головой, затем счастливо вздохнул, обнял мать за талию и повел ее к своей лошади. Все в его жизни теперь представлялось ему светлым. Ему и в голову не приходило, что что-то может сделать его жизнь ужасной и ненадежной!

Тихий Голос испуганно проснулась от подступившей к ней темноты. Приподнявшись на локте, она ощутила даже, как к горлу поднимается желчь.

Не желая будить Длинные Волосы, Тихий Голос вылезла из кровати и надела через голову свободное, из оленьей кожи домашнее платье, а затем босая вышла на улицу, где еще только начали появляться первые признаки зарождающегося нового дня. При новом приступе Тихий Голос прикрыла рот рукой и быстро побежала через деревню к реке. Она понимала, что долго не сможет сдерживаться. Теперь она чувствовала головокружение и жжение в горле от поднимавшейся горечи.

Добежав, наконец, до реки, она упала на колени и позволила желчи выплеснуться изо рта в воду. Она держалась за живот, пока ее снова и снова рвало, очищая желудок до последней капельки.

Ощущая слабость и головокружение, Тихий Голос пошла прочь от грязной воды, ища чистое место, где можно было бы освежить свое лицо. Она даже сделала глоток из ладоней, затем набрала в рот воды и тщательно прополоскала, чтобы убрать все остатки неприятного ощущения.

Присев на корточки, Тихий Голос прикрыла лицо руками и начала тихонько покачиваться. Все еще ощущая головокружение, она не могла вернуться в вигвам и была слишком слаба, чтобы искупаться в реке. Тихий Голос решила еще немного посидеть. Надо, чтобы все прошло. Сегодня Соколиный Охотник вернется со своей матерью! Тихий Голос хотела увидеть Чистое Сердце, чтобы самой убедиться в том, что с женщиной, которая могла быть ее свекровью, ничего не случилось.

Тихий Голос понимала, что никогда уже не сможет стать для Чистого Сердца близкой, но не испытывала от этого меньшей привязанности к матери Соколиного Охотника. Эта женщина была очень добра к Тихому Голосу. Она даже выделяла Тихий Голос среди других женщин деревни, проча ее в жены своему сыну.

– Все не так, как она или я хотели, – прошептала самой себе Тихий Голос, и слезы покатились у нее из глаз. – Я так его любила, Чистое Сердце. Твой сын был для меня всем. Теперь у меня Длинные Волосы. Он хороший, приятный человек, но он не Соколиный Охотник. Сейчас я все еще желаю, чтобы твой сын был бы моим!

Глубоко погрузившись в причиняющие ей боль размышления, Тихий Голос не услышала приглушенных шагов позади. Вдруг из-за спины перед ней внезапно появилась рука, пальцы которой зажали ей рот, заглушая крик, готовый уже вырваться из груди. Тихий Голос едва не потеряла сознание от страха.

Глаза ее широко раскрылись над сдавливающей рот рукой. Она ясно ощутила упирающееся в спину острие ножа. Это испугало ее настолько, что она не стала сопротивляться.

– Ничего не пытайся сделать, индианка, – сказал Фрэнк, рыча. – Слушайся меня, или умрешь.

Фрэнк увидел ее слабый кивок, говорящий о том, что она поняла его угрозу.

– Если ты издашь хоть один звук, то и глазом не сумеешь моргнуть, как этот нож заберет у тебя твою жизнь, – предупредил он.

Когда он решил, что до нее дошли его слова, Фрэнк медленно убрал руку с ее рта, затем взял ее за запястье и повернул к себе лицом.

Страх отразился на лице Тихого Голоса, когда она увидела его голубые глаза, которые казались такими холодными и бесстрастными. Она едва дышала, когда незнакомец начал медленно водить плоской стороной ножа по ее гладкому красивому лицу.

– Да ты красавица, – сказал Фрэнк, усмехаясь. – Даже красивее Маргарет Джун. Если бы я не был так поглощен делами, то не пожалел бы времени завалить тебя на землю. – Его свободная рука быстро приподняла подол ее платья и легла на мягкий пушок волос в месте соединения ее ног, вызвав у Тихого Голоса стон отвращения.

– Теплая и нежная, – сказал Фрэнк, пробегая пальцами по пушистому бугорку к месту его раздвоения.

Раздвинув волосы, его рука проникла дальше.

Тихий Голос передернуло, и глаза ее стали узкими и злыми. Он начал тереть большим пальцем в месте раздвоения. Такая ласка обычно доставляла ей большое удовольствие, но пальцы этого мужчины вызывали в ней все большее отвращение.

Не обращая внимания на угрожающий нож, Тихий Голос быстро дернулась от Фрэнка, опустила платье и осталась стоять на месте.

– Я тебе неприятен? Ну что ж, индианка, для меня это не имеет никакого значения. Не бойся, я не собираюсь тебя насиловать. На сегодняшнее утро у меня есть дела поважнее.

Тихий Голос облегченно вздохнула.

– Если ты не собираешься меня насиловать, тогда зачем ты здесь? Зачем нарушил утро Тихого Голоса? – осторожно спросила она, подавляя в себе новый приступ тошноты, не желая унизиться перед этим незнакомцем, каким бы мерзким и гадким человеком он не был. Уже достаточным унижением было то, что она находилась рядом с ним в качестве его пленницы.

Она начала размышлять о своем внезапном недомогании, подумав о том, что такое состояние могло быть первым признаком беременности. Мысль о ребенке заставила ее быть более осторожной и постараться не вызывать гнев этого белого мужчины. Она должна делать то, что он говорит, иначе у нее никогда не будет возможности родить этого ребенка, способного соперничать с детьми Соколиного Охотника.