Ольга Дрёмова - Городской роман

• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• …
• 48

Scan: vetter; OCR, SpellCheck: Lady Romantic

Дрёмова О. Д72 Городской роман / Ольга Дрёмова. – Москва: Гелеос, 2006. – 320 с.

ISBN 978-5-8189-0595-2 (в пер.)

Новый роман известной московской писательницы Ольги Дрёмовой.

«Покорить Москву – дорогого стоит! И начинать надо со слабого «сильного» пола. Это не так хлопотно, как принято считать. Зато модно и перспективно – отбить чужого состоятельного мужа. Построила глазки, покрутила бедрами – и все вопросы решаются разом: дом, машина, шуба, спортзал. Весело, легко и ничуть не стыдно! Мужики того стоят!»

Вы не согласны? Посмотрим, что вы скажете, когда перелистнете последнюю страницу.

Один из самых провокационных романов последнего десятилетия!

Модно! Спорно! Расчетливо? Решайте сами…

Светлана открыла дверь и ахнула: перед ней стоял ее собственный муж, Толик, и держал огромный букет. Желтые шары октябрьских толстощеких хризантем и такого же цвета розы были так сказочно хороши, что невозможно было оторвать от них глаз.

– Это мне? – обрадовалась Света.

– Тебе, конечно, больше конкурентов нет, – пояснил он, обводя глазами лестничную площадку.

– Заходи. – Светлана сделала шаг в сторону, пропуская мужа в квартиру. – А что, есть повод? – И она, улыбаясь, кивнула на желтую шапку цветов. Коснувшись лицом лепестков, она глубоко вдохнула их нежный запах и посмотрела на мужа.

– Повод есть, – счастливо кивнул он, – только ты еще о нем не знаешь.

– Вот как? – загадочно протянула Света.

– Точно-точно, – сощурил глаза он.

– И какой же?

– Самый что ни на есть огромный. Я сейчас умоюсь и приду в комнату, а ты приготовь стул, а то упадешь.

– Неужели тебя наконец-то назначили заведующим кафедрой? – выдвинула гипотезу она.

– Мимо. – В ванной зашумела вода и одновременно послышалось сдержанное мурлыканье Нестерова.

– Тогда, наверное, в зимнюю сессию сняли ваш экзамен, и ты наконец-то отметишь новогодние праздники с семьей?

– Вовсе нет, нашим студентам придется сдавать зарубежную литературу при любом раскладе, даже если последует второе пришествие Христа или на Москву сбросят атомную бомбу, – наш экзамен все равно не снимут.

Светлана прошла на кухню и, сняв с цветов обертку, поставила их в воду.

– Тогда что же?

Заинтриговал ее Толик порядочно. Конечно, за двадцать пять лет семейной жизни муж дарил ей цветы, но, как говорится, для этого нужен был хоть какой-то повод: Восьмое марта, день рождения, годовщина свадьбы или что-нибудь подобное. Впрочем, Толик не был жадным или прижимистым, просто покупать непрактичные вещи в семье было не принято, считалось, что на эти деньги можно приобрести что-то более подходящее и полезное. И вообще, когда семейная жизнь насчитывает уже четверть века, люди начинают смотреть друг на друга как на прилагающийся бесплатный элемент частной собственности, начисто утрачивая прелесть новизны отношений.

– Так какой же у нас повод?

Светлана села в кресло и, торжественно сложив руки на коленях, посмотрела на мужа.

– Светик, мы прожили с тобой больше четверти века, это огромный срок. И вот на двадцать шестом году нашей совместной жизни я хочу сказать тебе, что ухожу.

– Куда уходишь? – не поняла она.

– Я ухожу из семьи к другой женщине, – спокойно проговорил он, и при упоминании о какой-то неведомой Светлане женщине глаза его мягко засветились.

– Нестеров, ты что, с ума сошел? Скажи сейчас же, что пошутил, а то я правда упаду, – удивленно произнесла Света, и глаза ее округлились.

– Не-а, – отрицательно качнул головой он, – это не шутка. Я действительно от тебя ухожу.

– И в честь чего такое дело?

Предела Светкиному удивлению не было. Ладно, если бы они поссорились или произошло что-то серьезное, но за двадцать пять лет их даже не угораздило ни разу разругаться по-настоящему. Светлане было сорок пять, Толе на три года больше, старшей дочери, Аленке, – уже двадцать один, а Володьке – четырнадцать. Все эти годы они мирно существовали под одной крышей, растя детей и радуясь жизни. Может, Толик заболел?

– Светочка, не нужно смотреть на меня, как на умалишенного, я не повредился в уме и не болен, я абсолютно здоров и абсолютно счастлив, понимаешь?

Теперь пришел черед отрицательно качать головой Свете:

– He-а, не понимаю.

– Я пришел сказать тебе, что начинаю новую жизнь. Все. Все долги оплачены и все обязательства выполнены. Я свободный человек.

– Я что-то никак не могу понять, от чего ты вдруг стал свободным?

– Не от чего, а от кого, – поправил Толик.

– И от кого же? – Улыбка сползла со Светкиного лица, и ее глаза посмотрели на мужа выжидательно.

– От вас. От тебя, от ребят, от вечных обязательств и цепей. Ты пойми, за последние четверть века я впервые никому ничего больше не должен.

– Интересно, – задумчиво проговорила Светка, – а последние двадцать пять лет, выходит, ты был в долгах как в шелках, я правильно тебя понимаю?

– Правильно. Я должен был растить детей, вечно заботиться о куске хлеба, постоянно куда-то бежать и что-то делать, а теперь – все.

– Увлекательная теория, Нестеров, только одно сюда не укладывается.

– И что же?

– Как быть с тем, что еще сегодня утром ты говорил мне, что я самая любимая и что лучше меня нет на всем белом свете?

– Знаешь, Свет, мне неприятно это говорить, но все укладывается. Понимаешь, все эти годы я жил с тобой, но совершенно тебя не любил.

– Что? – Света беспомощно заморгала глазами, не в силах поверить в абсурд происходящего.

– Это правда. Мы жили с тобой, жили дружно, растили Аленку с Володькой и считались образцовой, порядочной семьей, удачливой и крепкой, но это было не совсем так. Ты не подумай, что я поступаю непорядочно, просто у каждого из нас своя жизнь, и она, к сожалению, одна. Пришло время, когда я освободился и хочу наконец пожить для себя, понимаешь, для себя самого.

– Я почти поняла, только скажи, почему ты ждал так много лет, если все, что между нами было, – просто фикция? – Губы Светы невольно передернулись, язык слушался плохо, но она старалась говорить так, чтобы не показать мужу, насколько больно ранят его слова. – Почему это произошло не двадцать лет назад, не десять, даже не неделю назад, почему именно сегодня?

– Сегодня я сделал предложение другой женщине, и она согласилась, – спокойно произнес Анатолий, будто в его словах не было ничего необыкновенного.

– Ах, вот оно что! – выдохнула Света. – И как ты себе представляешь свою свободную жизнь дальше?

– Я ухожу из дома, не беру ничего, оставляю все тебе и детям, отказываюсь от прав на квартиру, переоформляю на Аленку машину и гараж. Я считаю, что все, что я должен был сделать для тебя и детей, я сделал… и теперь могу пожить для самого себя.

– Толя, – так же спокойно произнесла Света, – ты хорошенько подумай, прежде чем так поступить, потому что назад дороги не будет.

– Светочка, не надо меня пугать, я все обдумал, мне же не пятнадцать, правда?

Светлана смотрела на мужа и не узнавала. Все черты лица его преобразились, осветившись каким-то внутренним светом и теплом. Серые глаза стали почти голубыми, светлый вихрастый чуб растрепался и топорщился, как в юности, непослушным ежиком; тонкие губы улыбались, превращаясь от этого в узкую длинную полоску.

– Тебе нужен развод? – Света слышала свой голос будто со стороны, будто за нее говорил сейчас кто-то другой, а она стояла сбоку и подслушивала чужой разговор.

– Я знал, Светлячок, что ты меня поймешь. Хочешь, я расскажу, к кому я собрался уходить? – мило улыбнулся он.

Светке показалось, что для мужа этот разговор настолько прост и обыден, словно размышления о покупке новых домашних тапочек. Неужели он не понимает, не чувствует, как ей тяжело? Неужели он и вправду считает, что она, выслушав о его новой пассии, посоветует ему поплотнее запахнуть воротник и не забыть взять носовой платок?

– Я дам тебе развод, – тихо сказала она, и в лице ее не дрогнула ни одна черта. – Только знаешь, с сегодняшнего дня меня абсолютно не интересует, с кем ты и где ты, так что можешь не стараться и не тратить время на такие пустяки, как рассказ о своей личной жизни.

Познакомились Нестеровы еще в семьдесят восьмом, на третьем курсе института. Приближалась зимняя сессия, поэтому основная группа студентов, зная о дурной привычке преподавателей отмечать присутствующих на занятиях, потянулась на лекции и семинары. Ясное дело, что, помимо институтской бумажной канители, у нормальных студентов к Новому году забот и без занятий было невпроворот, но что поделаешь, назвался груздем – полезай в кузов, приходилось вставать ни свет ни заря и плестись по заснеженным тротуарам на первую лекцию.

Этот день мало чем отличался от остальных, разве что тем, что, по сведениям из надежных источников, всем пришедшим на третью пару можно будет получить зачет по культуре речи автоматически, то есть почти на халяву, а, как известно, в такие моменты и уксус сладкий, не то что желанный зачет. Конечно, вся информация могла оказаться сплошным надувательством, но упускать шанс не имело никакого смысла, жаль только, что между первой и третьей парой зияло окно в полтора часа.

Толик явился на лекцию одним из последних, ей-богу не умышленно, просто не сложилось с транспортом, и, прокравшись на цыпочках из верхних дверей большой аудитории к месту в одном из последних рядов, стараясь производить как можно меньше шума, пошел на посадку.