Дарья Панкратова - Городская орхидея

По мнению Киры, она только что, сию минуту озвучила сомнительную ахинею. Не помогли даже воспоминания о нескольких уроках логистики в вузе, проведенных строго для общего развития, а также для того, чтобы будущие журналисты учились с легкостью обсуждать любую, даже незнакомую для них тему.

Но Дольский почему-то просиял и даже вытащил зубы из ручки, в стержень которой впился некоторое время назад. Видимо, решил, что Кира Смолкова не совсем безнадежна…

Кира почувствовала: еще немного, и из головы у нее пойдет пар. Несмотря на то, что кондиционеры в этом зале для переговоров дарили желанную прохладу.

Дольский задал Кире еще парочку вопросов, как ни странно, довольно общих.

После этого он поднялся. Помахал листками, зажатыми в руке.

– Отдам обработать в отдел персонала.

«Чтобы окончательно убедиться в моем скудоумии?» – обреченно подумала Кира.

Дольский не стал сдавать ее с рук на руки Марии. Вместо этого он, воспользовавшись своим пропуском, сам провел Киру через турникет возле охраны. Простившись, он целеустремленно зашагал обратно, вглубь здания. Ни обещаний позвонить, ни единого слова о сроках принятия решения… Кира вздохнула. Ладно. Ее совесть чиста – она сделала все, что смогла.

* * *

Обратная дорога домой заняла слишком много времени.

Кира еле переставляла ноги. После прохладного воздуха в «МЕГС» уличная атмосфера казалась особенно изнуряющей. Интересно, когда жара достигнет своего апогея, – лениво думала Кира.

Порция черничного мороженого в самом дешевом вафельном стаканчике и кружка кваса принесли облегчение лишь на пару минут.

Добравшись до дома, Кира с облегчением свалилась на диван. Но она тут же подскочила. Не подозревая, что она совершенно мокрая от пота, она тут же прилипла к обивке. Пришлось срочно бежать под ледяной душ.

Обмотавшись полотенцем, сделав из него символическую набедренную повязку, Кира набрала номер Инны.

– Теперь я знаю, что такое настоящее лето! – объявила она с торжеством в голосе, едва в трубке прозвучало нежное «алло!».

– И что же? – хихикнула Инна.

– Настоящее лето – это когда все вокруг начинают мечтать о приходе осени и вовсю торопить ее.

– Вряд ли это у кого-то получится, – философски заметила Инна, – нам остается только расслабиться и получать удовольствие от тропиков, прочно обосновавшихся в Питере. Как твои дела?

Прошло несколько дней… Кира, придавленная аномальной жарой, выходила из дома только в супермаркет и в Интернет. В первом она искала мороженое и минеральную воду, во втором – новые сносные вакансии.

Вакансий почти не было. Кира поняла, что придется ждать сентября: наверняка рынок труда хоть немного, да оживится. За истекшую неделю она разослала от силы пяток резюме. «Еще немного, – мрачно думала она, – и мне придется просить денег. В долг. Вероятнее всего, у Инны. Должна же я хоть на что-то жить!»

Невеселые мысли одолевали ее со всех сторон.

Кира и так почти перестала есть. Зато литрами употребляла ледяную воду. Потом в магазинах появились отменные спелые арбузы. Кира спасалась ими от голода и жажды. По квартире она теперь перемещалась исключительно в мокрой простыне. Простыню приходилось регулярно полоскать под краном, чтобы она оставалась холодной.

Еще через пару дней Кира решилась.

* * *

– Привет!

– Привет. Проходи.

– А у тебя жарковато, – заметила Инна.

Кира улыбнулась:

– Да. Даже слишком.

Инна протянула ей на вытянутой руке пакет.

– Этого нам хватит, чтобы охладиться? Как думаешь? – усмехнулась она.

Кира (ради визита своей гостьи переодевшаяся в хлопковые домашние шорты и легкий топик) отошла на кухню, чтобы загрузить холодильник, а Инна тем временем принялась расстегивать тонкие ремешки босоножек.

Из пакета были извлечены и утрамбованы в морозилку два контейнера с швейцарским мороженым (клубника и карамель), несколько бутылок с лаймово-мятным напитком «Лаймон фреш», ежевичный лимонад и квас.

– Здорово, что ты смогла вырваться, – сказала Кира, возвращаясь в коридор.

– Мне не пришлось вырываться.

– А как же твоя работа? – удивилась Кира.

Инна пожала плечами:

– Я практически перестала работать. Иногда появляюсь в офисе, принимаю участие в мероприятиях, если, конечно, они совсем не могут без меня обойтись. Изредка пишу статьи – так, по старой памяти…

– Чем же ты занимаешься?

– Поверь мне, – засмеялась Инна, – в мире есть огромное количество гораздо более интересных и даже захватывающих вещей, чем утомительное отбывание на работе.

Кира почувствовала легкий укол зависти. Он был настолько легким, что почти не осознавался.

В то время как она согласна на почти любую работу, Инна может позволить себе заниматься чем угодно. Впрочем…

У каждого в этой жизни свои возможности, верно?

Инна осматривалась.

– Ты ведь одна тут живешь, да? – наконец, спросила она.

– Да, одна, – улыбнулась Кира, – кажется, я тебе рассказывала.

– Счастливая, – впервые вздох Инны прозвучал тягостным.

– Почему?

– Видишь ли, дело в том, что я живу с родителями…

– А что у вас за квартира? – поинтересовалась Кира.

– Отличная четырехкомнатная квартира. В районе «Черной речки». Но дело ведь не в этом… Еще у меня есть младшая сестра. Не сказать, чтобы она меня раздражала… Но… В общем, я хочу жить одна. Понимаешь? Совсем одна…

Кира не знала, что сказать. Наконец, она произнесла:

– Папа ведь помог тебе с покупкой машины. Думаешь, он не сможет помочь тебе с квартирой? Хотя бы в ипотеку…

– Дело не в ипотеке, – отмахнулась Инна, – машина – это совсем другое. По крайней мере, в понимании моего папочки. Он боится, будто в собственной квартире я устрою вертеп. Подобная чепуха постоянно лезет ему в голову. И потом… «Чем тебе плохо жить с нами?» – постоянно спрашивают они с мамой. Деньги есть, забота – тоже…

– И чем же плохо?

– Тем, что я хочу жить одна, – раздельно, почти по слогам произнесла Инна. – Понимаешь? Не отчитываться ни перед кем. Приходить во столько, во сколько мне нужно. Мне и самой неудобно беспокоить предков, когда я прихожу под утро из клуба. Не могу сказать, что зависаю в клубах каждую субботу… Но, в общем, бываю там время от времени.

Кира вспомнила, что Инна говорила что-то о своем любовнике. И о его вложении в машину.

– А твой… Ну… Бойфренд… Ты говорила, что твой парень…

– Ты всегда так сдержанна в выражениях? – расхохоталась Инна. – Да. Говорила. И что? Имеешь в виду, не хочет ли он купить мне квартиру? Увы, нет. Дело в том, что я частенько остаюсь у него. Иногда неделями живу там. Вот он и питает надежду, что я перееду к нему насовсем.

– А ты не хочешь?

Инна неопределенно пожала плечами:

– Может быть… Со временем… Думаю, Максим понимает, что, если подарит мне квартиру, его шансы заполучить меня в жены отнюдь не возрастают.

Имя «Максим» приятно скользнуло по слуху Киры, словно шарик сливочного мороженого. Но вот ощущение от этого имени осталось теплым – совсем не под стать мороженому…

«Не нагулялась, вероятно», – рассеянно подумала Кира.

– Теперь ты понимаешь, почему я тебе завидую? По-хорошему, разумеется.

Инна задрала голову к потолку, осмотрела люстру, потом покружилась по коридору, даже в комнаты заглянула.

Сообщила:

– Ты даже не представляешь, что бы я здесь замутила, если бы это было мое наследство.

– И что же? – улыбнулась Кира.

– Потрясающее гнездышко. Не в смысле курицы, а в плане – чтобы комфортно, чтобы удобно, чтобы все для удовольствия.

– У меня никогда не было денег на ремонт, – пробормотала Кира.

– Да? Ну, бывает. Сочувствую, конечно. Я просто не представляю, как можно просыпаться каждое утро в таком вот интерьере и еще как-то радоваться жизни.

– А что с интерьером? – не поняла Кира.

– Ты только не обижайся, но… Сплошное старье. Никакого вкуса. Не захламлено, конечно, это приятно. Но в остальном… Признайся, это ведь еще с советских времен мебель осталась?

– Да.

– Впрочем, что я спрашиваю? Это же очевидно. Слушай, Кира, солнышко, я занырну в душ? Что-то прямо взмокла. Не бойся, я на пять минут.

– Конечно. Само собой. Сейчас принесу тебе чистое полотенце, – автоматически сказала Кира.

* * *

Из ванной доносился плеск воды.

Кира стояла в коридоре, выключившись из окружающей действительности. Сейчас Инна, обливая себя прохладной водой, наверняка оценивает старую-старую плитку на стенах, потрескавшуюся ванну, потемневшую занавеску…

Странно. Кира как будто только сейчас увидела свое жилище чужими глазами.

Раньше ей казалось – достаточно того, что она часто убирается, проветривает квартиру, надраивает, избавляется от никчемных безделушек и бесполезного хлама. В доме было чисто практически всегда, и Кира с улыбкой смотрела на комнаты, где выросла, она не чувствовала себя здесь неуютно, ей не казалось, будто она живет в склепе, в памятнике советской деревообрабатывающей промышленности.

Теперь очевидные вещи – одна за другой – прыгали, бросались ей в глаза.

Потертый ветхий паркет во всех помещениях. Белесый, почти лишенный изначального цвета. Хорошо еще, что он оставался на месте. Что не крошился в труху.

Выцветшие обои с изображением старинных камей, штукатурка на потолке – вся в трещинах.

И, конечно, мебель. Самая простая, самая дешевая, не полированная. Сейчас такую мебель редко увидишь даже на помойке – от подобного избавляются с облегчением. Заменяют хотя бы на сносную мебель из «Икеи», которая выглядит более весело, добавляя цвета и компактности.

На кухне – видавшая виды газовая плита, шаткие табуретки.

Шкаф с зеркалом, треснувшим в уголке.

Потертое и продавленное кресло напротив черного журнального столика, служащего одновременно и подставкой для телевизора.